В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
11.02
.36 г.
20
ч.
15
мин.
– А где же мой любимый кузен Баст?
– с этой женщиной следовало держать ухо востро, потому что, если зазеваешься...
"Съест... Трахнет... И глазом моргнуть не успеешь!"
Что правда, то правда: баронесса великолепная актриса! И толку с того, что Степан знал это? Когда хотела - а сейчас она определенно хотела - Кайзерина Кински в роли могла "выступить" настолько естественной и искренней, насколько
Ольга
–
Кайзерина
–
Кейт
или как ее называл Ицкович -
Кисси
– женщина непростая и всегда "себе на уме". Тем не менее, знать и "понимать" вещи, суть, разные. Вот и сейчас, стоило Кисси "сделать глазки" и сыграть голосом, как Степан тут же "поплыл", с трудом удерживая - пока еще - голову над водой.
– А где же мой любимый кузен Баст?
– спросила Кейт, чуть прищурившись.
– Он занят, о прекраснейшая из баронесс...
– единственным способом спастись было выпустить на волю баронета. Тоже не боец для такого случая, но все-таки...
– Занят... Какая жалость.
– Он просил передать, что у него возникли срочные дела...
– А?..
– но Степан уже почти взял себя в руки и не желал терять только что вновь обретенной свободы воли.
– Вот, - кивнул Матвеев на черный кожаный футляр, который, войдя в гостиную, оставил на стуле около двери.
– Тромбон, - кивнула Кейт и лучезарно улыбнулась.
– Но я не умею играть на тромбоне, баронет. На гитаре...
Однако Степан не дал ей продолжить - железо следовало ковать, пока слюни из пасти не потекли.
– Это самозарядная винтовка, - сухо объяснил Матвеев и, вернувшись к двери, взял футляр в руки и продолжил:
– Чехословацкая, Zbroevka Holek... модель 1929 года. С магазином на десять патронов.
– Мне это ни о чём не говорит...
– слукавив, Ольга приняла тон, предложенный Степаном.
– Покажи.
Тихо и напрасно радуясь, что так просто отделался, Степан поставил футляр на стол, щелкнул замками.
– Автоматическая?
– с ироническим сомнением в голосе спросила Ольга, рассматривая разобранную для удобства переноски винтовку.
– Самозарядная, - ворчливо поправил ее Степан.
– У тебя будет пять выстрелов...
– Почему только пять?
– удивилась Ольга.
– Ты же сказал что магазин на десять?
– Времени не будет, - Степан вытащил из кармана пачку сигарет и, не торопясь, закурил.
– Дай бог, чтобы и на пять хватило. Постреляешь и бросай. Главное ноги вовремя унести.
– Так на ней же мои отпечатки будут. Впрочем...- она задумчиво пробежалась пальцами по спусковой скобе...
– У меня есть пара таких тонких перчаток... лайка...
– Я об этом тоже подумал, - кивнул Степан.
– Вот держи.
– Секс-шоп ограбил?
– усмехнулась Ольга, беря в руки пару черных перчаток из тонкой резины.
– Это же латекс, верно?
– Верно. Хирургические,
но, в принципе, Витя сказал, что можно было бы и презервативы на пальцы...– Вы извращенец, Степан!
– сделала большие глаза Ольга.
– Презервативы... на пальцы... Содом и Гоморра!
– Ольга подняла свою аристократическую руку к глазам и, как бы близоруко прищурившись, начала внимательно изучать свою изящную кисть, демонстративно шевеля длинными тонкими пальцами.
– Я таких размеров и не встречала ни разу... Но, доверяю опытным мужчинам, и готова... эээ... положиться на вас!
– Я не извращенец, - улыбнулся Степан, но тут же стер улыбку с губ.
– Я практик, впрочем, решай сама, в чем тебе легче стрелять, но учти, много времени у нас не будет. Отстреляешься, бросай ствол и уходи. Там ведь еще и дорогу придется искать...
– Найдем, - беспечно отмахнулась Ольга.
– Мне вообще несложно. Сброшу комбинезон, суну его в сумку и... Ты бы поверил, что такая женщина, - она сделала плавное движение рукой со все еще зажатой в ней перчаткой и качнула бедром.
– Что такая женщина способна стрелять с крыши дома в живых людей?
– Нет... но, как учит нас французский кинематограф, на такое способны даже малолетние нимфетки, и я не стал бы полагаться на то, что во французской полиции, не в кино, а в реальности, полно идиотов. Ладно, - он взглянул на часы.
– Мне надо идти, да и тебе, по-моему, тоже. Завтра с утра придет Витя или... родственничек твой, - чуть улыбнулся он.
– В общем, кто-нибудь придет и поможет тебе разобраться с устройством. Потом съездите загород, пристреляешь инструмент...
– Пристреляю, - кивнула Ольга, закрывая футляр.
– Иди уже, Стёпа. Мне еще переодеться надо...
– и чуть слышно бросила ему в спину.
– Зануда прилизанный.
11.02
.36 г.
23
ч.
10
мин.
– Такси!
Сергеичев вильнул к тротуару и остановил свой старенький "Барре" двадцать девятого года напротив сильно подгулявшей пары. В ярком свете фонаря хорошо были видны "блестящие" глаза рыжей дамочки, да и ее рослый кавалер, хоть и стоял уверенно, но чувствовалось - для этого ему приходится прилагать некоторые и, возможно, не такие уж и малые, усилия.
– Я требую продолжения банкета!
– дама говорила по-французски, как парижанка, но наметанный глаз Ивана Денисовича отметил несколько черт, указывавших на иностранное происхождение красавицы. А женщина, и впрямь, была красива, и не расхожей растиражированной красотой дамских мастеров и дамских же журналов, а той высшей пробы красотой, что есть дар божий, и никак не меньше.
У Сергеичева, который когда-то давно - то ли в иной жизни, то ли и вовсе во сне - закончил философское отделение Дерптского университета, иногда случались моменты "просветления", и тогда парижский таксист и штабс-капитан русской императорской армии начинал думать как студиозус, ничем иным в жизни не занятый, кроме как рассмотрением идей и символов.
– Любезный?
– вопросительно поднял бровь мужчина. Сейчас "кавалер" не казался уже ни расслабленным, ни умиротворенным. Тот еще тип, но парижские таксисты и не таких видали, а русские офицеры видали их всех в гробу.
– К вашим услугам, - вежливо кивнул Сергеичев, возвращаясь к реальности.
– Куда изволите?
12.02
.36 г.
6
ч.
05