В зеркалах
Шрифт:
— Да, — признался Рейнхарт, — я — герой комикса.
— Хм, — сказали двое в спортивных рубашках.
Буфетчица пошла вдоль стойки.
— Не приставайте к нему. Он просто любит рассказывать про свои неприятности в баре. У вас, что ли, не бывает неприятностей?
Они позволили девушке увести себя от Рейнхарта и сели поодаль от него, заглянув перед этим в декольте буфетчицы.
— Тут вчера был один, — сказала им она. —
— Хм, — сказали двое.
— Ну конечно, его забрали, пока он не устроил безобразие. Но такого злого вы в жизни не видали, как этот с туфельками.
Рейнхарт поставил стакан и встал.
— Я слышал это, — сказал он. — Это великолепно. Честное слово. Вот это человек, вот это мачо, вот это мужчина. Вот это, я понимаю, протест. Вот это ответственность.
Буфетчица со сломанным носом нахмурилась на него и, поджав губы, жестом велела сесть.
Двое опустошили свои стаканы с пивом и смотрели на Рейнхарта.
— Вот как надо поступать, — объявил Рейнхарт. — Вот что надо делать.
Его отнесло к стене, и там он выпрямился. Двое в красных рубашках развернулись на табуретах.
— Почему я должен плакать больше, чем другие? Почему я должен плакать, а не вы?.. Слушайте, — крикнул он им. — Слушайте! Они убили мою подругу. Я разнесу пивную.
Оба мужчины встали.
— Оставьте его, — сказала буфетчица. — Уходите, шеф, — сказала она Рейнхарту.
— Они убили мою подругу, — сказал Рейнхарт. — Я разнесу пивную.
— Ничего ты не сделаешь, — сказал один из мужчин. — Ни хрена ты не разнесешь. Самого тебя понесут.
— Отстаньте от него, слышите, — сказала буфетчица. — Он уезжает.
— Нет, я сделаю, старик, — сказал Рейнхарт мужчине, который загородил ему дорогу. — Они убили мою подругу, и я разнесу пивную.
Он обогнул мужчину, держась за стену, дошел до двери и остановился.
— Подождите, — сказал он. — Одну секундочку. Где мой кларнет?
— Вы его потеряли, — сказала буфетчица. — Идите.
Он вышел на тротуар. Никто его не преследовал. Вокруг были темные дома, звезды и впереди — большая изогнутая стрела, указывавшая дорогу к автобусной станции.
Рейнхарт посмотрел, как мигает головка стрелы.
Путь открыт, подумал
он. Он выжил.— Они убили мою подругу, — сказал Рейнхарт, идя по улице. — Я разнесу пивную.
Роберт Стоун — один из крупнейших и серьезнейших прозаиков Америки. Работает тщательно и потому медленно, но каждому вышедшему в свет роману сопутствует взрыв восторгов и хулы, замысловатых критических эссе и престижных премий.
Борис Кузьминский («Сегодня»)
Удивительно, что Роберт Стоун (автор «В зеркалах») ни чуточки не боится изображенного им самим мира. Он спокоен так, будто видит этот мир действительно в зеркалах, а не в живой окружающей натуре. Что это — такое мужество? Или мужество от привычки? Или мужество от равнодушия?.. В любом случае это очень заметное, яркое мужество.
Виктор Конецкий. «Некоторым образом драма»
Перечитывая «Великого Гэтсби», я однажды подумал: а не написать ли мне роман? Я жил в Нью-Йорке; мне было за двадцать; я решил, что понимаю пусть не смысл жизни, но некоторые аспекты ее устройства. А поскольку ни продать, ни скурить это понимание не представлялось возможным, я решил, что напишу роман. И я начал писать «В зеркалах». Потом получил стипендию в Стэнфорде и перебрался в Калифорнию — как раз когда начинало твориться все это веселое безумие. Там я познакомился с Кеном Кизи, он жил в паре кварталов от нас. Я думал, что знаю все о пейоте и тому подобном, — так почему бы не поэкспериментировать? Ну и частенько, вместо того чтобы писать, я сидел в Пало-Альто, испытывая смерть, преображение и воскрешение под ЛСД. Не самая производительная обстановка!.. Так или иначе, вся моя юность вошла в этот роман. Я вложил в эту книгу все, что знал. Это были годы радикальных перемен — не только для меня, для всей страны. И я хотел быть американским Гоголем, хотел написать «Мертвые души». Все герои романа символизируют то или иное представление об Америке — об Америке в эпоху поразительных, галлюцинаторно ярких перемен.
Роберт Стоун (из интервью «ParisReview»)