Валюта для надежды

– А если меня здесь кто-нибудь заметил?
– снова заволновалась Вика.

– Ничего. Скажешь, искала Камовского. Хотела узнать, где Керц. Саранцев вышел из машины.

Пресс-конференция была в разгаре. Саранцев прошел за сцену, отсюда просматривался весь зал, отыскал глазами журналиста Анатолия Подорожного и показал ему рукой на запасной выход. Через несколько минут они встретились. Подорожный, молодой ещё человек, почти одних лет с Саранцевым, в свитере и кожаной куртке, был явно недоволен.

– Что стряслось?
– спросил он.

– Извини, Толя, есть интересное дело. Лучше тебе уехать.

– Такую халяву бросить, да ты что?

– Я компенсирую. Слушай. Сейчас в номере триста сорок два в "России" лежит мертвый мафиози. Пока никто не знает. Покрутись там, как только его обнаружат, ты - первый. И вот тебе начальная информация. Парень этот представитель южной группировки. Приехал к Камовскому, обделывают покупку военной техники. Потом расскажу еще. Будет сенсационный материал. Но со временем. Это только начало. Твоя задача - побывать на месте, сделать снимки, собрать материал и держать его до моей команды.

– Все понял, бегу.

Саранцев отыскал глазами столик, за которым сидели Зуев, Уланов и Елена. Склонившись к столу, они оживленно перешептывались. Он перевел взгляд на сцену, на вопросы отвечал Авдеев, отвечал громко и вдохновенно.

– ...Тот, кто говорит, что народ живет плохо потому, что плохо работает, тот клевещет на народ. Грабить его и на него же сваливать - это мы уже проходили.

Поднялся корреспондент газеты "Всемирный прогноз", маленький, чернявый, обвешанный аппаратурой, как солдат амуницией:

– Вы что, хотите моральными проповедями победить коррупцию, взятки, преступность?

– Не моральными проповедями, а созданием законопроектов и механизмов, в основу которых положены моральные ценности. Пока народ не убедится, что власть ведет честную игру, и все делается справедливо, он власти верить не будет. А значит, и законопослушным не будет.

К сцене приблизился корреспондент журнала "От биологии к жизни", высокий всклокоченный парень с огромным блокнотом и ручкой:

– Один специалист-физик утверждает, что у нас в стране остался не тот человеческий материал. Кризис отечественного генофонда! Умных и честных истребили, вот и все беды отсюда.

– Видимо, у этого физика такое окружение...
– заметил Авдеев и, подождав, пока стихнет смех, продолжал: - Все эти измышления об оскудении российского генофонда с точки зрения науки - невероятная глупость, а с точки зрения морали - чудовищный обман. В такой огромной человеческой массе, как российский народ, природа с неизбежной закономерностью будет воспроизводить и таланты, и гениев, и чудаков вроде вашего физика. Это свойства живой природы вообще, а не каких-то народов. У нас огромная страна, а значит, и степень разнообразия велика. И умных много, но и дураков хватает. Вопрос в том, кто делает погоду.

Саранцев заметил, как Камовский наклонился к Капитонову и что-то прошептал ему.

Капитонов поднялся и под хохот зала отобрал у Авдеева микрофон:

– Извините, Евгений Михайлович... Нашим гостям надоели речи... Давайте мы сменим пластинку. Если у кого-то возникнет желание обсудить с нашими политологами интересные проблемы или проекты - милости просим, приходите к нам в фонд. А сегодня у нас праздничный день, много гостей. Пусть это и будет небольшим праздником. Я предлагаю сделать перерыв, и потом - ужин, концерт, ну и так далее.

Зазвучала легкая музыка, из-за столиков начали вставать пары и выбираться к небольшому пространству перед сценой, там уже отплясывало несколько человек.

Авдеев спустился со сцены, переговорил с женой и направился к Уланову.

– Здравствуйте, я рад, что вы пришли. Как впечатление?

– Нормально...
– сказал Уланов.

– Блестящее выступление, - вмешался подошедший Саранцев, - поздравляю. Кое-где перегнул, кое-где недогнул, но в целом отлично. Главное - нет цитат, все - от души.

Он повернулся к Уланову.

– А ты что сбежал из пансионата? Даже не попрощался. Мы весь берег обшарили.

– Извини, Дима. Так получилось.

– Ладно, мы не сердимся, да, Евгений Михайлович?

Авдеев присел к их столику, повернулся к Елене:

– Можно я на несколько минут уведу вашего спутника? Вы не возражаете?

– Да, да, конечно, - она кивнула.
– Меня развлечет Валерий Алексеевич. Или вот Дмитрий Иванович.

– Я ненадолго, - сказал Уланов.

Саранцев подсел к столу и глазами отправил Зуева вслед за Улановым. Зуев поднялся, пробормотал что-то и, виляя между столиками, начал пробираться в угол зала, где остановились Авдеев и Уланов.

– Давно не были на таких посиделках?
– спросил Саранцев.

– Давно, а точнее - никогда.

– Ну и как?

– Любопытно.

– Женщинам, наверно, все это скучно.

– Почему?

– Все это больше для мужчин. Мы уж так устроены. Любим приключения. Вы такая красивая и вдруг такая печальная. Чем вас огорчил ваш приятель Саша?

– Однако... Да, мы с ним друзья, вам-то что?
– Ее тон стал настороженным, она почувствовала в словах Саранцева какую-то развязность. Словно он специально хотел позлить её.

– Просто дружба? Между мужчиной и женщиной? Интересно. Новый вид извращений. Ладно, не сердитесь, я ухожу. Пойду, поприветствую вон ту красавицу. Знаете, кто она? Дочь кандидата в вице-премьеры.

– Так не теряйтесь.

– Она не в моем вкусе.

– Да? Скажите пожалуйста, у вас есть даже вкус. И кто же в вашем вкусе, если не секрет?

– Вы, Леночка. Смотреть на вас - одно удовольствие.

– Приятно, что я вам доставила удовольствие даже на расстоянии, ледяным тоном произнесла Елена.

– Один - ноль. Не буду вам мешать. До новых встреч.
– Саранцев поднялся и направился к первому ряду столиков.

Через минуту появился Уланов, наклонился к ней, прошептал:

– Слушай, пойдем лучше ко мне...

Костя появился в "Вертикали", когда торжества были в разгаре. В зале гремел голос конферансье, ведущего концерт. Вики нигде не было. А он-то вырядился, чуть пулю в спину не схлопотал. Он прошел в угол к высоким столикам и заказал стакан водки и пепси. И Фанга куда-то исчез. Он залпом осушил стакан и запил пепси-колой. Вот они, расселись, хозяева жизни, окруженные шикарными девочками, огражденные вышибалами. Он сжал кулаки и скрипнул от ярости зубами. Грянула музыка. Он выпил ещё сто пятьдесят и направился к танцплощадке, вытащив по дороге из-за стола какую-то упирающуюся девицу. Кто-то обругал его хулиганом, он повернулся - в душном тумане на него со всех сторон смотрели насмешливые, противные рожи.