Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов
Шрифт:
Цимаон Ницхи поставил ее на пол, и на его губах вновь возникла та самая - по-отечески ласковая улыбка, всепонимающая и всепрощающая.
– Бес в тебе силен и он не настолько благороден, как ангел Вильяма, чтобы не контролировать тебя постоянно.
– Я прекрасно себя чувствую, - заверила Катя, делая осторожный шаг назад.
– Хватит думать о ягуаре, - предостерег старейшина.
Ей хотелось крикнуть: «Хватит говорить мне, о чем думать и что делать», но после вспышки гнева Создателя она не осмелилась. Сказала другое:
– Мы с Вильямом прекрасно друг друга понимаем, нам не составит труда… полюбить.
Тут
Цимаон Ницхи вздохнул, и лицо его стало усталым-усталым. Катя увидела его истинный возраст, кожу испещрили миллионы тонких морщинок. Янтарный взгляд устремился на скрывшееся за облаками солнце, в нем сквозила вселенская тоска.
– Этого мало! Пока твой бес отвергает его ангела, ничего не получится. Тебе - человеческой девчонке, тебе - вампиру - моему дитя полюбить Вильяма мало. Полюбить должен твой бес, принять ангела должен он!
Ее мучил вопрос, но она боялась его задать. Катя сделала еще один шаг назад и все-таки осторожно спросила:
– А если мой бес безнадежно влюблен в Лайонела?
Губы Создателя плотно сжались, превратившись в тонкую бескровную линию.
– Придется тебе его переубедить, - тоном, не терпящим возражений, произнес старейшина. Он коснулся пальцем с острым ногтем ее головы и сказал: - Сожги воспоминания о ягуаре.
– Затем прикоснулся к центру груди.
– Вырви любовь из своего сердца! А потом… нет, не учись контролировать своего беса, подружись с ним.
Катя взирала на самого древнего вампира в мире и его советы казались ей чем-то нереальным. С тем же успехом он мог бы предложить ей представить себя ракетой и слетать в космос.
Цимаон Ницхи засмеялся каким-то своим мыслям. Или ее мыслям, она не знала, умеет ли он вторгаться в чужие, как Георгий.
– Прежде всего, девочка моя, ты должна поверить.
– Он обернулся раньше, чем на балконе появился его сын, и очень довольным тоном пробормотал: - Впрочем, дело веры решается куда быстрее, чем я полагал. А ведь меня мало кто способен удивлять… мало.
– Вещи собраны, - отчитался Атанасиос.
– До свидания, - попрощалась Катя и нерешительно шагнула к выходу.
Старейшина не остановил ее и ничего не сказал. А когда она прошла под аркой, услышала:
– Тане, сын, - обратился Цимаон Ницхи, - иди с ней, береги ее, как если бы я вручил тебе хрупчайший сосуд с моей собственной жизнью и просил пронести его через всю Вселенную. Стань тенью девочки, охраняй ее тело от любых опасностей и не серди ее беса.
Катя замедлила шаг, чтобы расслышать ответ мальчишки.
– Для меня величайшая честь, отец, ваше доверие, - сказал он.
Глава 16
– Слышали новость?
– Наталья Важко со значением приподняла тонкие брови и после непродолжительной паузы выпалила: - В завтрашних газетах станет об этом известно! Но я не могу удержаться… дамы, Лайонел в Париже!
В овальной комнате ее гостиной, обставленной под старину, поднялся шум.
– Он вернулся из Тартаруса? Непостижимо!
– Почему
в Париже?– Известно, когда он возвращается в Петербург?
– Лайонел один?
– А как же его девчонка?
Анжелика пригубила фарфоровую чашку с кровью и, подождав, когда улягутся эмоции приглашенных Важко на «чай» дам, поинтересовалась:
– Известно ли у кого он гостит?
Наталья, облаченная в элегантное бледно-сиреневое платье с пышными рукавами, обмахнулась веером и, с щелчком захлопнув его, точно невзначай обронила:
– Есть еще кое-что…
В комнате установилась тишина.
– Говори же, - не вытерпела Виктория Кондратьева, нервно поправляя подол своего короткого кремового платья из муслина, на тонких бретельках, с лентой под грудью, чем-то смахивающего на пеньюар для сна. Ее сестра в наряде того же фасона, только голубого цвета, судорожно закивала, воскликнув:
– Не томи же!
Важко горделиво вскинула острый подбородок, жидкие бесцветные волосы покачнулись, делая лицо еще более худым и острым, лишь огромные карие глаза смотрелись на нем живо и горели. Было заметно, что новость просто распирает ее изнутри, но она сдерживается как может, чтобы подольше продлить миг всеобщей заинтересованности.
Анжелика отставила пустую кружку на блюдечко и подперла рукой голову, демонстрируя, что пора бы хозяйке переходить к суперновости номер два, пока гости не уснули.
Важко расценила жест верно и с загадочной улыбкой, наконец, произнесла:
– Лайонел объявился у Талилу. Дамы, он не один!
– С Екатериной?
– разочарованно протянула Виктория, и ее хорошенькое, но глуповато-простоватое личико исказилось капризной и злой миной.
– А вот и нет!
– резко раскрыла веер Важко, обвела всех присутствующих взглядом огромных карих глаз и провозгласила: - Он привел из Тартаруса дочь самого Создателя. Говорят, она красавица, каких поискать! И Лайонел от нее без ума!
Все взгляды устремились на Анжелику, но когда паук у нее на плече зашевелил лапами, резко потупились, она же невозмутимо сказала:
– Кто бы сомневался, что рыжее чудище продержится долго! Лайонел эстет. Кроме всего прочего, его всегда волновала порода.
Поднялся шум, все говорили одновременно, и девушка утомленно вздохнула, поглаживая паука, разволновавшегося от огромного потока мыслей дам, находящихся в комнате.
Тем временем громче всех верещала Виктория:
– А известно, что теперь будет с Екатериной? Он прокомментировал как-то свой разрыв с ней?
– О, святая наивность, - закатила глаза Важко.
– Когда бы это Лайонел комментировал что-то! Про Екатерину абсолютно ничего не известно.
– А может быть, она сама оставила его ради Вильяма?
– предположила девушка в длинном малиновом обтягивающем платье.
Анжелика скользнула по ней взглядом. Новая подружка Георгия не вызывала у нее ничего кроме раздражения. Этакая миловидная тихоня, которая вошла в круг, куда не была ранее вхожа в силу отсутствия каких-то интересных способностей. Но стоило Георгию появиться с ней в парочке мест, как газеты и журналы запестрили новым - доселе мало кому интересным именем. Анна Орлова - дворянка по происхождению, но ничем непримечательный вампир. Анжелика слышала, что в общество ту вывел двоюродный дядька, который сам же ее и обратил.