Вампиры
Шрифт:
Лиза улыбнулась.
– Иногда я тоже в это не верю. Да ты сказал, что возвращался из Югославии. А что ты там делал?
– Точнее бывшей Югославии. Это была Босния. И, как ты думаешь, что там можно было делать семь лет назад?
Лиза совершенно искренне пожала плечами, так что Полиглот даже удивился.
– Война, батенька, - зачем-то использовал он это устаревшее обращение, к тому же абсолютно не подходящее собеседнице.
– А я был ее псом... Солдатом удачи...
Последние слова были произнесены грустно. Действительно грустно. Сбросив пепел, Полиглот продолжил.
– Но там мне относительно повезло. Я видел
Полиглот не любил вспоминать об этом. Именно чтобы не будить воспоминаний, он был единственным из братков, кто оделся на охоту не в пятнистую комуфляжку. Но бархатная ночь и алкоголь успели пробить его на исповедь.
– Африка?
– заинтересованно переспросила Лиза.
– Да.
– Тут он улыбнулся, и, делая вид, что наигрывает на гитаре, пропел, -
Африка с ума меня свела.
Крокодилы, пальмы, баобабы
И жена французского посла...
Лиза улыбнулась.
– Ты пользовался таким успехом?
Полиглот недоуменно заморгал глазами, но тут же улыбнулся.
– Нет. Жены французского посла не было у Городницкого. Того, что написал эту песню... Впрочем, у меня ее не было тоже. Зато было много, много крови. Хотя их кожа была черная, но кровь такая же красная, как у нас. Ты не представляешь, какой ад был там!
Лиза понимающе смотрела на него, и молча слушала заводящийся монолог. Полиглот же продолжал.
– Как-то запал в память один фильм. Действие проходило сразу после войны. Его главный герой, недобитый фашист, говорил такие слова: "Я хочу возвратиться в маленький старый город. Где ярко светит Солнце, где девушки улыбаются мне, и я еще никого не убил". Он застрелился.
Полиглот замолчал.
– Ну, это совсем не обязательно. А ты... Ты тоже хочешь вернуться?
Полиглот окинул ее долгим и добрым взглядом, и ответил:
– Мне наверно еще рано... Тем более, что сегодня ты - рядом...
– он немного задумался, но состояние явно не способствовало молчанию.
– А обычно я спасаюсь музыкой.
– Как это?
– Когда совсем достает, ставлю старые записи, которые звучали в нашем доме, когда я был совсем маленьким мальчиком.
– Ты был хорошим мальчиком?
Полиглот улыбнулся и кивнул. Эта девочка говорила с ним почти по-матерински. Казалось, что она не моложе, а много старше его. Сквозь пары алкоголя это виделось очень забавным.
– Я как-нибудь дам тебе послушать?
– сказал Полиглот глупо улыбаясь.
– А почему не сейчас?
– вдруг спросила Лиза, и ему стало почти неловко.
"Не слишком ли много я выпил?" - подумал он, пытаясь сконцентрироваться на определенной части тела, для которой лишний алкоголь в крови может возыметь катастрофическое воздействие. И с этим он сталкивался уже далеко не первый раз...
< Тем временем чернокожий Эдвард долго и безуспешно пытался найти "загулявшего" Фрэнка, что совершенно не помешало ему ухаживать за дочкой егеря. И можете представить, как сие понравилось ее отцу.
Катя же, улучшив момент, когда всем было совершенно не до нее отправилась прямиком к Гарри.
– Как странно, - сказала Катя - Одна из девушек сегодня расспрашивала о твоем подарке... Слишком настойчиво расспрашивала. Как будто бы знает о нем больше.
– Не может быть. Это очень старинная вещь. Она досталась мне в наследство от бабушки.
Честно говоря, он и сам удивлялся, как мог ее подарить.>
Глава 7. День седьмой
Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный темной любовью,
Если стоны любви были стонами мук,
Поцелуи - окрашены кровью.
Н. Гумилев
Проснулся Полиглот поздно, но значительно раньше других. Состояние было... Конечно, бывало и хуже, но от этой мысли легче не становилось. Последнее, что он помнил, было то, как Лиза искусно рисовала у него на шее вампирский укус, а потом... Потом полный провал. Он даже не мог вспомнить, как дошел до своей комнаты и разделся, и вообще, чем этот вечер закончился. Опыт показывал, что воспоминания начнут прорастать из глубин памяти, как только он услышит рассказы товарищей о последних часах этой сумасшедшей ночки.
Рука нащупала в кармане пустую пачку.
– Шит, - выругался он по-английски, и лениво потянувшись, стал соображать, стоит ли идти в деревню, или стрельнуть сигарету у кого-нибудь из братков.
В раздумьях сих, впрочем, находился он недолго, ибо состояние, в коем он сейчас пребывал, требовало куда-то идти и что-то делать. Так что поход за сигаретами был хорошим поводом, чтобы развеяться. Тем более, что его не покидало чувство подсознательной тревоги. Черт его знает, почему, но в груди было холодно, и все время казалось, что что-то не так. Если бы он не знал причины большей части появлений "вампиров", он бы решил, что дело в этом. Однако он знал, и все равно чувство глубокой обеспокоенности, как сказали бы газеты прошлых лет, его не покидало.
Первым, кого он встретил в деревне, был Влад.
– Ну как вчера все прошло?
– спросил Полиглот после того, как они обменялись приветствиями и рукопожатиями.
– Хорошо. Дочке понравилось, - ответил он довольно приветливо.
– Но нам пришлось уйти пораньше. А то Эдвард, этот ниггер, уж больно вокруг нее увивался.
– Афроамериканец, - автоматически поправил его Полиглот.
– Да один черт, - Влад махнул рукой.
– Мой дед был легионером.
Легионерами здесь называли местных фашистов.
– У вас это вновь почетно?
– удивленно спросил Полиглот.
– Если бы! Но будь моя воля, этих нигеров, цыган...
– Можешь не продолжать, - остановил его Полиглот.
– Мой дед был цыганом. И освобождал Европу от фашизма. А бабушка - еврейкой. Мне теперь застрелиться?
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза и молчали. Влад внутренне пожалел, что затеял этот разговор, которым обидел единственного из этих иностранцев, к которому он не испытывал ненависти.
Полиглот тоже понимал Влада, однако чувствовал себя уязвленным.