Вампиры

– Нравится?
– спросил Полиглот, услышав восхищенный возглас Лизы и проследив за ее взглядом.
– Скажи Морозу, тебе тоже подарит.

– Вряд ли, - возразила она.
– Это старинная вещь... Когда-то...
– она почему-то запнулась, будто бы чуть не сказала лишнего.
– А ты думаешь, Кате его Мороз подарил?

– Не знаю, - честно признался Полиглот, рассеянно оглядываясь по сторонам. "Братки" в полном составе куда-то исчезли, а большая часть гостей с интересом наблюдала за тем, что является настоящим танцем.

А песня все звучала и звучала.

Если любишь - найди,

Если хочешь - приди,

Этот день не пройдет без следа.

Если нету любви,

Ты меня не зови,

Все равно не найдешь никогда...

Мягко говоря, не юный возраст Мороза начинал давать о себе знать. К концу танца он еле стоял на ногах и тяжело дышал, но все же, собрав последние силы, сохранял орлиную осанку.

Снаружи донеслась пальба.

Извинившись перед Лизой, Полиглот выскочил из зала.

Оказалось, что неугомонные "братки" устроили праздничный салют: они азартно пускали ракеты и палили из всего, что стреляет. Полиглот хмыкнул и пошел обратно. Вскоре пальба прекратилась.

Мороза нигде не было видно, а его партнерша о чем-то беседовала с Катей.

* * *

Жорик, Воробей и Шило, прихватив с собой самых разбитных девиц, отправились на озеро. Вероятно, рыбу они собирались ловить руками, потому что никаких удочек у них не было и в помине, зато спиртного они набрали с собой столько, сколько смогли унести.

Полиглот оглядел зал и заметил, что народу поубавилось, что и неудивительно: начали празднество они еще засветло, а сейчас было уже часа 3 ночи или около того. Начинался час Быка - самое темное время суток, когда, как считается, смерть собирает особенно обильную жатву... Полиглот затряс головой, отгоняя дурные мысли.

Он вышел в сад. "М-да, - подумал он.
– Пожалуй, это приходит старость". Ведь совсем недавно он мог пить и плясать ночи напролет, а теперь вдруг выясняется, что буйное веселье утомительно. Вот и на озеро не пошел, а им, судя по всему, там весьма неплохо: орут, хохочут и, кажется, нудистский пляж устроили... А ему больше всего сейчас хотелось бы отыскать Мороза и просто поговорить по душам под негромкую музыку.

И все же он не мог избавиться от чувства смутной тревогой, которое время от времени давало о себе знать, словно заноза. Ему казалось, что он упустил нечто важное, но он никак не мог понять, что именно...

* * *

В саду царил мягкий полумрак, пронизанный лунными лучами, серебрящими струи воды в фонтане и преображающими кусты роз и жасмина в фантастических животных.

Звуки музыки и голосов почти не долетали сюда, и Свете начинало казаться, что во всем мире они одни, она и этот странный, но такой милый иностранец.

– Рядом с Вами, Светлана, - он очень забавно выговаривал ее имя, - я вспоминаю молодость, родной городок в Германии...

Голос Курта с небольшим довольно приятным акцентом кружил ей голову

– Вспоминаете молодость. Но сколько вам лет?

Курт уже раскрыл рот, чтобы сказать правду, но вовремя опомнился.

– А на сколько я выгляжу?

– Тридцать. Нет тридцать пять.

Курт только улыбался. Но как-то сразу улыбка сошла с его лица. Проследив за его взглядом, Света обернулась. За ней стояла Лиза. Недобро усмехнувшись, она пошла прочь.

* * *

Они сидели на скамейке. Положив голову на плечо Курта и слушая ленивый говор воды в фонтане, Света безмятежно улыбалась. Думать ни о чем не хотелось. Любая неосторожная мысль могла разрушить очарование момента - редкого момента, когда ей было действительно хорошо. Почему? Она и сама не знала.

Она вспомнила про Лизу. Наверное, та тоже приняла Курта за Полиглота... Значит, между ними и правда что-то есть... А как же Мороз? Мороз! Это имя заставило ее придти в себя. Магия ночи рассеялась. Розовые кусты перестали напоминать затаившихся зверей, а серебряные струны оказались всего лишь тусклыми лучами от фонарей.

Света порывисто встала.

– Мне нужно идти, а то русские друзья будут беспокоиться.

– Вы ведь не хотите?

– Но я должна...

– А хотите, я вас от них избавлю?

Курт улыбнулся всеми тридцатью двумя зубами. Света снова отметила про себя, что два из них были чуть-чуть длиннее остальных. И надо ли говорить, что это были клыки.

На секунду она оцепенела, но порывистым движением смахнула с себя наваждение.

– Постой!
– попытался остановить ее Курт, но она уже не слушала.

Но все же Света не хотела расставаться так просто.

– Если вы не против, увидимся завтра в три часа по полудни возле нашего дерева.

– Конечно, я буду ждать вас, - сказал он ей вслед с приятным акцентом, подчеркивая каждое слово.

Не успела Света скрыться из вида, как Курт спиной ощутил чей-то злой пристальный взгляд. Так смотреть мог только равный ему. Курт обернулся. Перед ним стояла Рита.

– Ты что совсем свихнулся?
– Рита не скрывала злости.
– Зачем тебе эта русская свинья?

Она умышленно говорила слова, которые должны были напомнить Курту о его собственных убеждениях в бытность свою человеческую. Но, кажется, они с ним менялись в разные стороны.

– За что ты ее так?

– А разве неправда? Открой глаза. Ну, смазливое личико... И все!

– Ты не права.

– Еще как права! Да ты глянь объективно на этот курносый нос и брахицефалический череп! Помнишь циркули, которыми мерили головы?

– Вот уж не ожидал, что ты заговоришь о чистоте арийской расы.

Курт улыбнулся.

– Где же твои убеждения?

– Там же, где фюрер и III Рейх. Кстати, знаешь, что Гитлер, говорил про итальянцев? Есть де среди них один нормальный человек, да и тот - Муссолини.

Рита зло посмотрела на Курта, но промолчала.

Курт лукавил. Его убеждения были слишком искренними, чтобы сгинуть без следа. Но он просто полюбил. И это объясняло все.

Курт вспомнил русскую книгу, которая называлась "Тарас Бульба" и которую он прочитал когда-то в разведшколе, изучая русский язык. И что-то ему это напомнило. "Но нет, - сказал он себе.
– Та война уже проиграна. Так что я - далеко не Андрий". И, как это ни странно, ему это помогло.