Ван Ван из Чайны 2

— Только в туалет зайду, — направился я к стадиону.

Целую бутылку после второй игры выпил и благополучно переработал.

Выбравшись обратно на вечерний зной — сокро уже стемнеет, почти прошел показавшийся таким коротким день — я подошел к другу, и мы направились к дороге.

— Неплохо, — оценил я блестящую полировкой, тонированную черную BMW, около которой стоял одетый в форму с фуражкой китаец средних лет, поклонившийся нам и даже открывший для нас дверь. Не лимузин, конечно, но выглядит дорого.

— Спасибо, Чен Йи, — поблагодарил водителя Ли, пропустив меня вперед.

Отдав рюкзак водителю — фига себе сервис! — я удобно развалился на кожаном сиденье и с удовлетворением оценил работоспособность кондиционера на твердую «отлично». Дальше стало неловко — я в пропотевших насквозь футболке и шортах, и после меня точно останутся следы. Впрочем, забравшийся следом за мной Ли выглядел и пах нифига не лучше.

— Ничего не понимаю в машинах, — поскромничал друг. — Обычная машина, на таких много кто ездит.

И многих на таких возят личные водители — это же не таксист, а полноценный работник с полноценной зарплатой. Впрочем, может он вместе с машиной работает на контору, предоставляющую представительские средства передвижения на прокат. Но это все равно дорого. Ладно, мне-то какая разница?

— Тоже ничего в машинах не понимаю, — честно признался я. — Вот мой отец — он да, настоящий знаток. Как и почти все остальные — в деревне машин мало, и все мужики знают каждую из них вплоть до винтика. Недавно в нашей семье появился «Ниссан», и до самого моего отъезда возле нашего дома тусовались соседи — вместе с отцом и его братом, моим одноруким дядей Ваном Вэньхуа, изучали пополнение в деревенском автопарке.

— А как твой дядя потерял руку? — заинтересовался Ли.

Я рассказал, с удовольствием указав на тот факт, что дядя очень старается «косить» под ветерана, веселя этим всю деревню.

— «Иди в армию, Ван»! «В тебе нет совсем ничего мужского, Ван»! — передразнил я дядюшку.

Дав Ли просмеяться, я с улыбкой добавил:

— Знаешь, что о таких случаях говорил мой мудрый дедушка — выпускник Пекинского университета и умнейший человек из всех, кого я знаю?

— Что?

— «Когда мудрец указывает на луну, дурак смотрит на его палец», — процитировал я китайскую поговорку, впервые за пару дней перейдя на китайский язык и продолжил на русском. — Так гласит древняя мудрость нашего народа, но бабушка поведала мне и другой смысл пословицы: по-настоящему мудрый человек смотрит не на палец и даже не на луну, а на самого «мудреца». Стоит ли этот человек и указанное им внимания вообще?

— Действительно мудро, — согласился Ли.

— А здесь всегда столько полиции? — спросил я, заметив повышенное содержание пеших и моторизованных патрулей за окном.

— Я в Гонконге раньше не был, — признался друг и спросил водителя. — Чен Ий, здесь всегда столько полиции?

— Не всегда, молодой господин, — поразил меня выбранным обращением Чен. — Неделю назад около здания правительства студенты устроили сидячий пикет. Там, и на центральных улицах. Простите, молодой господин, но я не знаю, чего они хотели и зачем это все было.

— Спасибо, Чен Ий, — поблагодарил Ли.

Я тем временем полез гуглить и понял, что за милю узнаю руку «мастера». Первую волну демонстраций разогнали, но гонконгский интернет — VPN я себе все-таки поставил — бурлил и кипел возмущением, призывая всех и вся как следует побороться за свободу и демократию. Полагаю, скоро демонстрации возобновятся с новой силой, и у них появится название, обязательно по формуле «революция такая-то». Оно же всё одинаковое: то «оранжевая революция», то «бархатная революция», то «революция роз», то вообще «революция достоинства». Так, а в чем причина «тряски»? Ага, что-то вроде реакции на попытку КПК взять под контроль здешнюю «автономную демократию». Понятно — мешают уважаемым людям обкашливать свои интересы. Не обольщаюсь — у настоящих китайских коммунистов интересов не меньше, но какого хрена одни и те же кукловоды делают одну и ту же фигню по всему миру?

— Американцы эти, — буркнув, убрал я смартфон.

— А причем здесь они? — не понял Ли.

— Всегда и во всем виноваты американцы, — с улыбкой просветил я его. — Точнее — американские империалистические элиты. Вот смотри…

И до самого конца поездки я накачивал друга ненавистью к мировому империализму — помогли как политинформация, так и мой «бонусный» жизненный опыт, который включал пару лет хардкорного увлечения коммунистическими идеями.

Ну а че, Ли в Китае всю жизнь жить, пусть осваивает генеральную линию Партии!

Глава 5

Ух и подозрительная квартирка у папеньки оказалась! С «Макдаков» и пельменных, пусть и в Пекине, пусть и в немалом количестве, такое не купишь. Тем более не купишь с зарплаты посольского шеф-повара, каким бы усердным он ни был. Три этажа в чистоте поддерживали двое слуг — оба мужики-филиппинцы. Один из них оказался поваром, а жилплощадь исполинского размера располагалась на верхних этажах небоскреба. Пентхаус, да. Что ж, дабы не плодить сущностей, предположу, что старший Хуэй забогател не сам, а удачно родился. Ничего плохого в этом нет, конечно же, и зря Ли так неловко себя чувствует — сам не знал, что именно скрывается за словами «гонконгская квартира».

Ну а как иначе? Устроиться в дипкорпус шеф-поваром, будучи человеком из ниоткуда практически невозможно — нужны связи, репутация и диплом об образовании. Все это отцу Ли обеспечили предки, а сам Хуэй-старший стало быть не оплошал, и богатства семьи не только не разбазарил, но и приумножил. Последнее, впрочем, не ясно, а более того — не важно.

— Некисло! — поцокал я языком, вывалившись из лифта прямо в короткую прихожую, из которой открывался вид на столовую с панорамными окнами, показывающими остатки пытающегося закатиться за горизонт солнца.

До этого, на въезде в подземную парковку, на нас посмотрела вооруженная охрана, а в самом лифте водитель использовал ключ-карту, без которой не работает львиная доля кнопок. Ну и естественно камеры — их и на парковке, и на территории около дома, и в лифте было немеряно.

Кондиционеры было не слышно, но прохлада в помещении четко говорила об их наличии. Поклонившийся и поприветствовавший «молодого господина и дорогого гостя» филиппинец отобрал у нас рюкзаки, а Ли предпринял жалкую попытку прикинуться лаптем:

— Обычная кварти…ра? — запнувшись, дал слабину и закончил фразу вопросительной интонацией.

— Обычный пентхауз, — покивал я. — Да какая разница — квартира она квартира и есть.

— Нет разницы! — торопливо кивнул друг.

— Меня зовут Макисиг. Прошу вас обращаться ко мне, что бы вам ни понадобилось. Ужин почти готов, — с улыбкой проинформировал нас филиппинец и свалил, унося наши вещи в недра хором.

— А как потом искать вещи? — шепотом спросил я Ли.

— Наверное, нужно спросить Макисига? — неуверенно предположил он.