Ванга. Новый взгляд

Полгода активных ухаживаний Сергея и еще более активных «психологических атак» матери —со слезами, вызовами «скорой помощи» и прочей

соответствующей атрибутикой — свое дело сделали. Лариса приняла предложение безусловно

влюбленного в нее и к тому же явно бескорыстного (своя квартира, новая машина) поклонника.

Чтобы достойно справить свадьбу, Алевтина Андреевна продала бриллиантовые серьги — самый

первый, еще жениховский подарок покойного мужа. «Да я бы ради счастья Ларочки последнюю рубашку продала, — без устали твердила она родным

и знакомым, — а не то, что эти… побрякушки. Был бы

жив Александр… Теперь я для Ларочки — и мать, и отец».

Действительно, совсем было сдавшая после

смерти мужа Алевтина Андреевна с появлением

в их доме будущего зятя совершенно преобразилась. Помолодела, похорошела, перестала бегать

по врачам и принимать горстями успокоительные, сердечные, снотворные и тонизирующие

средства. Вместо этого она с энтузиазмом занялась гардеробом дочери (не забывая обновить

свой), ремонтом и меблировкой квартиры Сергея, где собирались жить молодые, подготовкой их

395

свадебного путешествия — в Болгарию, на Золотые Пески. У Ларочки все должно было быть только высшего сорта!

И вот — поездка в Болгарию. Огромная очередь

к домику Ванги тех, кто хотел спросить великую

прорицательницу о своем будущем или попросить

совета, ее напугала. Но еще более раздражила необходимость долго ждать Сергея. Да и с самого начала Сергей был категорически против этого, как

он пренебрежительно выразился, «аттракциона».

Лариса не придала этому значения, ведь несколько

десятилетий назад удивить кого-то воинствующим

материализмом было почти невозможно. Но Лариса настояла — как, быть в Болгарии и не посетить Вангу.

Молодожены, наконец, попали в комнату, где

прорицательница вела прием. Поразительно,

но Ванга сразу нахмурилась и почти грубо попросила Сергея выйти. Потом указала пальцем на

Ларису и печально сказала: «Плачет твой отец, горько над тобой плачет и не может помочь тебе.

Он много грешил, его не отпустят защитить

тебя».

Потом Ванга сообщила Ларисе, что ее брак будет полон грядущей тьмы, потому что Лариса вышла замуж за чужого мужа. Прорицательница сказала, что муж Ларисы имеет еще одну жену. Ларисе

показалось, что та что-то путает, ведь уж это было

доподлинно известно, что Сергей никогда прежде

не был женат и что никакой предполагаемой конкуренции и быть не может. Однако Ванга настаивала на том, чтобы Лариса немедленно разорвала

отношения с чужим мужем. День клонился к концу, прорицательница, очевидно, устала, и она повторяла, что в родственных связях Ларисы есть

что-то такое, что мешает ей увидеть подлинную

картину событий.

396

Прежде чем попрощаться, Ванга сказала — если меня ослушаешься, в старости тебе никто стакан воды не подаст. Люди, которые находились

в комнате, смотрели на Ларису с нескрываемым

сочувствием. Нетрудно было догадаться, что подобные трагические предсказания им приходится выслушивать не впервые. И по лицам этих людей читалось — они очень хотели бы иметь возможность добавить что-то еще к услышанному, помочь Ларисе «расшифровать» сообщение Ванги, но…

«Ходи чаще к отцу, молись за него, ему молитв

не хватает», — последнее, что Лариса услышала от

Ванги. Увы, это был глас вопиющего в пустыне —молиться Лариса вообще не умела…

Первые годы после свадьбы прошли без особых потрясений. Разумеется, Ларисе и в голову

не пришло, что слова Ванги, ее повеление «бежать от чужого мужа» — основание и причина

более чем основательно пересмотреть все, что

с ней произошло, задуматься о необходимости

своего брака. Но — Лариса занималась только

своей музыкой — остальное взяла на себя чуть ли

не ежедневно приезжавшая к молодым Алевтина

Андреевна. С Сергеем Лариса ладила: непомерных требований к молодой жене тот не предъявлял, частенько задерживался на работе допоздна.

И не ворчал, если Лариса забывала купить хлеб

или погладить рубашку. Впрочем, такое случалось

нечасто: Алевтина Андреевна бдительно следила

за их бытом и молниеносно приходила на выручку в случае Ларисиных «проколов». «Мое материнское сердце, — любила она говорить в таких случаях, — подсказало мне, что ты наверняка забудешь сварить суп. А твой муж любит вкусно

поесть, не забывай об этом. Хороший обед в глазах мужчины стоит любого другого таланта».

397

Насколько права была ее мать, Лариса убедилась сразу после рождения сына. Мальчик оказался слабеньким, болезненным, требовал всех сил

и времени матери. С концертами пришлось покончить — по крайней мере, на время. Даже на

ежедневные упражнения катастрофически не

хватало времени, и Лариса с ужасом чувствовала, как руки теряют былую гибкость и подвижность, как «каменеют» пальцы… А больше она ничего не

умела.

А уж на обслуживание мужа времени тем более не хватало. Сергей хмурился, ворчал, упрекал жену в том, что она чересчур избалована

и не в состоянии делать того, что любая нормальная женщина делает как бы между прочим.

И все время приводил в пример собственную тещу, к которой относился с очевидным уважением: «Бери пример со своей матери, — неизменно

заканчивал он свои «проработки». — Вы с ней

глядитесь ровесницами, а она и готовит прекрасно, и в доме у нее всегда чисто, и время поговорить с человеком находится. А ты…» Лариса

могла бы возразить, что она выросла на руках

няньки и домработницы, что ее отец, если не работал, то был дома, с нею… Но Сергея, похоже, это не волновало. Он мечтал, чтобы жена стала

копией своей матери, и злился, потому что никак не мог этого добиться. Наконец вмешалась

сама Алевтина Андреевна: «Чувствует мое материнское сердце, что ты потеряешь замечательного мужа, — сказала она как-то Ларисе. — В кого ты такая бестолковая выросла — ума не приложу. Ладно, продам кое-что из побрякушек, возьмем на несколько месяцев няню, и я с ней