Варфоломеевские ночи

Ганецкий почесал бородку, потом вскочил, будто под ним загорелось кресло, и выскочил, оставив широкополую шляпу, которая немного скрывала пейсы. Ильич расхохотался, взял широкополую шляпу и выбросил в мусорное ведро.

Парвус не сидел, сложа руки. Он выдвинул еще один привлекательный аргумент перед Германским руководством: большевики во главе с Лениным обязуются расчленить Россию на маленькие отдельные княжества, то есть, республики и тогда эта страна никогда не будет представлять опасность для Германии. С этим доводом согласились не только в генеральном штабе, но и сам кайзер Вильгельм Второй.

И Ленину был предоставлен кредит в размере сто миллионов золотых марок, с выплатой в два этапа на великую миссию - расчленить Россию на части, деморализовать ее население, разрушить промышленность и сельское хозяйство. Надо, чтобы Россия в течение столетий не представляла никакой опасности для Германии, ни в военном, ни в экономическом отношении. Пятьдесят миллионов марок, полученных авансом - это огромная сумма, она поступала в адрес большевиков до переворота, и после переворота через Ганецкого и его сестру Суменсон, которые находились вблизи российской границы.

Ленину же выделили на дорогу двадцать четыре тысячи и бронированный вагон. В этот вагон поместилось еще около тридцати евреев. Они были необыкновенно счастливы, улыбались. Ленин же с Инессой Арманд занимали отдельное купе.

А пока шла подготовка к отправке и только в 15 часов 27 марта 1917 года тридцать два молодца еврейской национальности во главе с Лениным отправились на железнодорожную станцию в Швейцарском городе Цюрихе.

Ленин категорически запретил покупать билеты на немецкие марки, полагая, что они сядут в обычный вагон и могут быть арестованы на территории Германии, как русские, но Парвус заверил в том, что им никаких билетов не нужно. Однако здесь состоялась небольшая манифестация, посыпались возгласы: предатели, немецкие шпионы.

– Скорее, скорее, товарищ Парвус: время - деньги, революция ждать не может, революция нас ждет, пролетариат зовет, я слышу их голоса.

– Вы под опекой Парвуса, - сказал Парвус.
– Надеюсь, вы меня не забудете.

– Какую должность ты хотел бы занять, товарищ Парвус?
– спросил Ленин, глядя своему спасителю в глаза.
– Секретарем? А куда я дену Джугашвили, что грабил банки в Тифлисе ради революции, мировой революции?

– Я удовольствовался бы должностью управляющего российскими банками, - сказал Парвус.

– Будет образовано специальное банковское министерство, и ты получишь портфель министра в революционном правительстве, товарищ Парвус, - сказал Ленин.

Все пассажиры были приятно удивлены, когда их завели в специальный бронированный вагон с узкими продолговатыми окнами, где им никто и ничто не угрожало. Никаких проверок, никаких посторонних лиц. Ленин с Парвусом и Апфельбаумом тянули пиво и объедались всякими вкусными блюдами, несмотря на то, что простые немцы испытывали трудности в элементарных продуктах питания. Все пассажиры были веселы и довольны, за исключением Инессы Арманд, так как Ленин не посадил ее рядом с собой - Надя, законная супруга Ильича в этот раз заняла ее место.

Вдруг Ленин стукнул себя по лысине и громко произнес:

– Конспирация! Конспирация! Надя, где дамское платье, я должен переодеться в дамское платье. И парик мне нужен, лысину прикрыть, - где все это, черт возьми?

Надя что-то готовила, кажется, все было готово ко времени отъезда, однако она не думала, что так быстро, что сейчас, сию минуту, может понадобиться такой конспиративный костюм и заморгала глазами.

– А зачем переодеваться, товарищ Ленин? здесь все свои. Вот когда будем пересекать границу Германии.

– Мы в Стокгольм? Товарищ Парвус, мы в Стокгольм, нас не обманули? Надя иди, тащи дамское платье, я хочу стать дамой.

– Да вот уже скоро, - подтвердил Парвус.
– Ладно, можно переодеться. Только Владимир Ильич, как бы это сказать..., вы должны больше походить на старушку. А вот и Надя. Позвольте я займусь вами, надо хоть как-то выглядеть.

– Я не должен выглядеть буржуем, Ганецкий меня не узнает. А мы должны у него получить 60 тысяч крон на ...мировую революцию, га...га...га...га!

В десять часов утра 31 марта Ганецкий встречает эмигрантов на вокзале в Стокгольме. Он присматривается ко всем с опаской, что это не те люди и только, когда старушка с прищуренными глазами подняла руку и произнесла: да здравствует мировая революция, обрадовался и бросился обнимать Ленина.

– Деньги на бочку, - потребовал Ленин.
– Надо заправиться, пивка попить, закупить женскую одежду и всякие там сладости, поскольку в этой дикой стране ничего нет. Прилавки пусты, одна марксистская литература продается.

– Владимир Ильич! вот мешок, тут больше...

– А, моя матушка прислала? она должна за прошлые три месяца, ты напоминал ей об этом, ты писал, что ее сын, вождь мировой революции нуждается, голодает и даже вынужден ходить в женской одежде? Ты писал ей об этом?

– Зачем писать? у нас миллионы на счетах. Немцы щедрый народ. Пусть ваша матушка отдохнет немного, пожалейте ее.

– Гм, ей это может понравиться. А что, если немцы откажутся. Что тогда делать. Ну, ладно, давай мешок. Апфельбаум, где ты? Пойдем, пройдемся по магазинам. Иди, я буду держаться за твою руку, и прижиматься к плечу. Я - революционная старуха. Это архи важно.

Ганецкий оттащил Ленина в сторону и стал шептать ему на ухо:

– Парвус собрался ехать с нами в Россию. Вы, должно быть, не в духе сегодня. Это же Парвус, а не какой-то там Коба. Пятьдесят миллионов получены благодаря Парвусу. Парвус - это вы, а вы это Парвус. Без него мы не получили бы деньги на издание газеты "Правда" и других газет, а также на оплату стрелкам. Кто будет стрелять - тому сто сорок золотых рублей, кто будет кричать "ура" - тому восемьдесят рублей, кто возьмет красный флаг в руки.... Как брать Зимний, Владимир Ильич?

– - Возьмем, а дело Революции не должно быть запятнано грязными руками, товарищ Ганецкий, - грубо рявкнул вождь, сплёвывая.
– Революция не должна вспоминать Парвуса, она обязана его вычеркнуть из памяти народа. Пойдем в магазин, мне нужно купить пару штанов, мои штаны прохудились в районе мотни. Это Инесса виновата. Э нет, это империалисты виноваты. Ганецкий, ты дрожишь? Приди в себя, черт бы тебя подрал, что ты за революционер? А то отправишься к Парвусу. Что у тебя еще?

– Владимир Ильич, один дельный совет, если позволите.