Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве

— И как проклятие снять? Что значит «поделиться жизнью»?

— Видишь ли в чем беда, княжна…

— Василиса! — гневно перебила его я, упрямо глядя на прутья незапертой двери. — Василиса меня зовут.

Сама я на Кощея не смотрела, но отчетливо почувствовала как на меня смотрит он. Глянул, подумал, прикинул что-то и потрепав по голове — злое позвякивание цепей напрягало даже больше близости самого царя, смиренно повторил:

— Видишь ли в чем беда, Василиса, прежде чем сбежать, Марья вырвала страницу из книги, по которой готовила ритуал. Единственное, что мы о нем знаем, это небольшая приписка, оставшаяся на уцелевшем листе. Разделение бессмертия подразумевает разделение жизни, не получив нужного, царевна прокляла мое бессмерти. И теперь лишь разделив чужую жизнь, я смогу от него избавиться.

— А как звучало проклятие? — спросила я.

— Как стандартная магическая формула с привязкой к источнику силы, в данном случае к моему бессмертию.

И вот вроде бы ответил, но я совсем ничего не поняла. Привычная к простым проклятиям типа «чтоб тебя перекосило» или «что б тебе пусто было» я не ожидала, что в настоящем колдовстве все будет многим запутаннее…

— Проще говоря, бессмертию моему назначили срок и цену, которую я заплачу истратив все дарованные жизни.

— А если вы разделите жизнь…

— Вероятно, лишусь бессмертия, — просто ответил он.

— И вы на это пойдете?

— В противном случае сила моя после третьей гибели будет расколота и Марья сумеет получить часть бессмертия, как и хотела. Я же превращусь во что-то страшнее упыря.

Впечатленная его ответом, я на несколько мгновений крепко задумалась, чтобы выдать неуверенное залючение:

— И если вы станете смертным, Моревне ничего не достанется, так?.. А не проще расправиться с царицей?

— Ты думаешь Тугарин или Горыныч вечны? Или быть может Аспид? Наша жизнь дольше человеческой, но даже у нее есть, конец. Мое бессмертие — дар Темного Бога от которого нельзя отказаться…добровольно.

Слова его такие простые и легкие…будто бы повторяемые им мысленно не единожды, родили во мне подозрения определенного толка:

— Скажите…а не могли вы по своей воле принять проклятие?

— Думаешь, я на такое пошел бы? — усмехнулся Кощей.

Я решила быть полностью честной:

— Думаю, вам очень не хотелось хоронить родных, когда придет их срок.

— Я не принимал проклятие. Но только надежда на избавление от бессмертия удержала меня от обвинения Марьи. Я мог бы стереть Десятое царство с лица земли и вырвать сердце из груди его царицы. — его ладонь, до этого безвольно покоившаяся на колене, непроизвольно сжалась, будто бы Кощей представил сейчас, каково это было бы, сжимать в пальцах его горячее, полное остывающей крови, ведьмино сердце. — Смерть проклявшего в большинстве случаев развеивает проклятие, ты знала?

— Откуда бы мне?

— Теперь у меня есть ты и я наконец так близок к избавлению…

— Ой, только не говорите, что если все получится, то вы еще и благодарны ей будете. За проклятие, — психанула я. Пойди пойми эту нечисть…совершенно ненормальные создание.

— Не буду, — пообещал он. — Во мне не так много хорошего, думаю, моей благодарности хватит лишь на тебя.

Ну и как тут быть? Неслыханное дело, благодарный Темный царь…дожил бы он еще до того.

Странно было знать, что у Кощея осталась всего одна жизнь. Умом я понимала, что сама, например, вообще без запасных жизней как-то справляюсь, но то я, или отец, или сестры, да даже дядька, который несмотря на всю свою человеческую слабосильность, не раз от смерти уходил. И проблема Кощея в общем-то с моей точки зрения выеденного яйца стоить не должна была, но почему-то стоила. И цена была неприлично высока…

— Знаете, мама всегда говорила, что это кольцо — очень сильная защита, — я прокрутила серебряный ободок на пальце, любуясь огненными вспышками света, отражающегося от искристого опала. Оно было мне чуть велико и поддалось легко, даже с охотой, — но, может, эта защита не для меня?

Кощей молча, с недоумением следил за моими действиями. Поднял руку, стоило мне ее только коснуться, смиренно ждал, пока я примерялась к его пальцам — длинным, худым и узловатым, и даже стерпел мою неловкую возьню, пока я накручивала серебряный ободок на его мизинец. Мое кольцо было не таким особенным и само под размеры владельца не подгонялось, пришлось основательно помучиться на сгибе пальца, но дальше оно скользнуло уже легко.

— Пусть оно вас бережет.

— Щедрый дар.

— Ну…ваше-то кольцо у меня, а времена нынче тревожные, — неловко попыталась оправдаться я, сама смущенная своей щедростью. Нервное мое бормотание оборвал легкий поцелуй. Кощей просто коснулся губами моих волос и я окончательно смешалась, растеряв все слова.

* * *

Первое, что сделали Змеи, когда увидели входящего в библиотеку Кощея — замолчали. Вот всего мгновение назад они ожесточенно о чем-то спорили, а в следующий миг, стоило за моей спиной только показаться бледному и уставшему государю, все еще в лохмотьях и со следами ржавчины от кандалов на тощих запястьях — Змеи подавились своим спором.

— Кош, — сипло пробормотал Тугарин, первым пришедший в себя.

— Не смотри на меня с таким ужасом, — попросил Кощей, морщась, — я себя контролирую.

— Надолго ли? — хмуро спросил Аспид.

Горыныч поддержал недоверие своего отца требовательным:

— Василиска, подь сюда.

— Едва ли она может, — усмехнулся Кощей, крепче сжимая жесткими пальцами мою уже несколько влажную ладошку.

Ходить по коридорам, держась за ручку с самой главной нечистью — то еще удовольствие. Особенно когда нечисть эта холодная как труп и внешне больше на нежить похожа…

— Угу, я это… на страже его адекватности стою, — гордо, но не без опасения пояснила я. Если все, что мне царь наговорил, было правдой, то, пока я его грела, он не психовал, смиренный живым человеческим теплом.

Змеям пришлось с этим смириться и позволить их восставшему государю участвовать в крайне важном разговоре…

Первая осмысленная ночь Кощея после второй смерти проходила для него сложно, для меня — мучительно. Потому что спать за столом, на коленках у отогревающегося трупа — непривычно, неудобно и неуютно.

Нечисть усиленно пыталась понять, как именно мне нужно поделиться моей жизнью с этим остывшим живчиком, а я все больше раздражалась. Потому что это же совсем ненормально…

— А раньше вы это обдумать не могли? Столько лет прошло, — в конце концов психанула я.

— Раньше мы были уверены, что царевна сама все сделает, — огрызнулся Тугарин.

— То есть, вы даже не пытались узнать? — поняла я запоздало. — Просто рассчитывали на чудо? И потому с умным видом отговаривались великой тайной? Плели мне кружева из красивых слов, обещали наступление «того самого момента»…

— Мы ждали, что ты сама как-то разберешься с проблемой, — смущенно пробормотал Горыныч. — Так в большинстве случаев и бывает: царевны снимают проклятия без всякой помощи со стороны. Они… просто находят выход.

— А я княжна и так не умею. Так давайте новую царевну найдем… — предложила я зло. Запнулась, кашлянула и негромко исправилась, уверенно продолжив мысль, — похитим. И она все сама как-нибудь сделает.

— Не стоит, — отверг мою очень хорошую идею Кощей, — тебя достаточно.

— Лучше помоги понять, что значит «разделить жизнь», — сварливо поддержал царя Аспид. — Мне известно лишь, что «разделить жизнь» не равно «отдать жизнь», значит, жертвоприношение — не выход.