Ватага 'Семь ветров'

– Вот вы всегда сами всё рассказываете, а потом удивляетесь, откуда учителя всё знают про вас, шпионов какихто ищете.

А потом Наталья Михайловна нагнулась к Клаве и велела все с лица смыть, да еще пойти в ее кабинет, найти в шкафчике ацетон и вату, специально для этих случаев приготовленные, и привести руки в порядок.

– Ой, да ну, Наталья Михайловна!

– И без "ой", без никаких "ой".

– Да ну ладно вам, - попробовала Клава другой тон, свойский, - ну подумаешь!

– Ты знаешь где, сама найдешь? Или отвести?

И жалко же было Клаве своих ноготочкой, просто передать нельзя, до чего жалко!

– Вы вообще не имеете права! Я в школу не за этим прихожу! Я на урок опоздаю!

– Что же ты стоишь, теряешь время? Поторопись!
– сказала Наталья Михайловна, а сама подумала со страхом:

"А вдруг Киреева пойдет в класс как ни в чем не бывало, что тогда? Может, пусть идет с миром?"-подумала Наталья Михайловна, но поздно: Клава объявила, что снимать маникюр она не будет.

– Но в таком виде я тебя в школу пустить не могу. Это из всяких рамок выходит.

– А я не портрет, чтобы в рамке, - огрызнулась королева Керунда, повернулась и пошла вон из школы, расталкивая идущих навстречу ребят.

А из-за кого все это случилось с ней? Из-за мамы. Только самый злой враг мог бы досаждать ей так, как мама.

Поссорившись с директоршей, Клава побродила по улицам и вернулась домой.

– Ты почему пришла?
– спросила Тамара Петровна в дверях.

– Англичанка заболела.

– Английский - один урок.

– И физик заболел.

– Что, все заболели, одна ты здоровая? Сколько же это будет продолжаться, Клавдия? Ты когда вчера вернулась? А если бы соседи увидели - стыд на весь дом!

Клава молчала.

– Тебе мать что - кукла? Матрешка? Всю ночь не спала!

– Спи, кто тебе мешает?

– Нет, ты только посмотри! Ну словно враг в доме!

Клава прошла на кухню, заглянула в кастрюли, зажгла газ.

– Ты дашь мне поесть спокойно? Поем, а тогда уж и начинай свой сеанс! И вот пилит, и вот пилит! Еще и в школу таскается! Из-за тебя меня выставили, на ypoки не пустили! Кто тебя просил в школу таскаться? Кто?

– Я не таскаюсь! Я...

Клава бросила ложку и, хлопнув дверью, ушла в комнату. Ну разве это жизнь? "Ну, я знаю,- думала Клава,- люди всюду едят друг друга, но у нас дома это делается не по-человечески".

Ока собрала горой подушки, развернула плед и легла, укрывшись с головой, - нет ее.

– Ты это брось!
– появилась в дверях мама.
– Что за манеру взяла? Чуть что, сразу ложкой об стол и дверью хлопать! Мать говорит - слушай! И что ты разлеглась среди дня? Ты видела когда-нибудь, чтобы я среди дня легла?

Вставай, бери тряпку, мой пол!

– Тебе надо, ты и мой!

– Ах ты... Ты скажи... Ты мне лучше сама скажи, пока я в милицию не пошла...

– Уже и в милицию.
– Клава села, закуталась в плед.
– В школе побывала, теперь в милицию, потом куда пойдешь?

– Найду, куда мне идти! Ты мне по-хорошему скажи: взяла кольцо?

– Опять сначала! Не видала я твоего кольца.

– Посмотри мне в глаза.

– Да пожа-алуйста...

Тамара Петровна долго смотрела в честные глаза дочери. Не может человек так смотреть, если он виноват!

Дорогое малахитовое кольцо, и притом чужое - Тамара Петровна с сотрудницей одной поменялась на время - пропало в доме! Нигде его нет! Тамара Петровна уже и половину стоимости его выплатила, - но где же кольцо?

Неужели Клавдия взяла?

– Просто чудо какое-то, - пробормотала мама и взялась за тряпку - мыть пол. Клава поджала ноги, чтобы не мешать ей.

– Вот!
– закричала Тамара Петрозна.
– Ноги она поджимает! Мать полы мой, а она сидит, поджав ноги!

– Могу опустить, - сквозь зубы сказала Клава.

Тамара Петровна заметалась по комнате, не зная, что же ей сделать. Потом схватила с вешалки вещи Клавы и ваперла их в шккф.

– Сиди дома, учи уроки. Приду со смены, проверю тетради.

– Много ты в моих тетрадях поймешь!
– сказала Клава, чтобы последнее слово осталось за ней.

Вечером Клава готовилась идти в клуб. Возле нее крутилась соседская девочка Марина.

– Я собралась и пошла, а у тебя баночки, щеточки, кисточки... Зачем?

– Вот будет тебе шестнадцать, тогда узнаешь зачем,- кяло поучала Клава.
– В твоем возрасте я уже на танцы ходила... Отсталые дети пошли... Говорят, акселерация кончается...

– Меня мама не пускает.

– А меня пускает? Вон, всю одежду заперла. А мы дверцу ножницами подденем... Все равно мы с ней разводимся, с мамочкой моей драгоценной...

– Это только муж с женой разводятся.

– Раньше так было, а теперь кто хочешь с кем хочешь разводится. Еще и лучше. А то мы с ней до кровавых боев дойдем. Я ей уже давно проверку устроила, и вышло, что она меня не любит!

И Клава рассказала, как она однажды загадала: если бросить расческу на пол, поднимет мама или не поднимет?

Если любит - поднимет! Клава бросила расческу и стала просить, умолять маму поднять ее, но мама только и сказала:

– Новые новости! Клава, а ты знаешь? Может, ты больная, а?

И расчески не подняла. Не любит!

* * *

Чтобы помочь мужу в его задаче с Керундой, Елена Васильевна решила дать классу сочинение на тему "Хороший ли я сын" - "Хорошая ли я дочь".

– Этого еще не хватало!
– воскликнула Клава.

– А стихами можно?
– спросил Саша Медведев.

– Можно, если хорошими.

– У нас плохих не пишут!
– ответил Костя Костромин.

Похихикали, поострили, потом - что делать?
– покорились и стали писать.

И вот Каштанова открывала тетрадь за тетрадью...

Игорь Сапрыкин: "Какой я сын? Плохой. Хуже, чем кто-нибудь думает. По дому сейчас не помогаю, учусь плохо, иногда даже злюсь на родителей. В подробности вдаваться не хочу. По правде говоря, пишу на эту тему только для них. И так двоек полно, а так, может быть, поставите тройку, на большее я не рассчитываю. Просьба сочинение вернуть. Не думайте, что я боюсь, - за все, что написал, могу ответить".