Вавилонская башня

— А как же? Разве бы ты разыскал меня, если бы не он?

— Да, наверное, без его вмешательства это было бы невозможно.

— Кузьма, скажи мне одно, Николай жив?

— Жив, но…

— Не надо никакого но, — воскликнула Маша, — Я молилась и поэтому он жив.

— Какое это счастье, что я тебя нашёл! — облегчённо вздохнул Кузьма.

— Он скоро вернётся? — осторожно спросила Маша.

Кузьма отрицательно помотал головой.

— Надо подождать, он сейчас в тюрьме.

— В тюрьме?

— Нет, ты не подумай ничего плохого. Он заступился за нашего командира, поэтому и попал в тюрьму.

— Разве командиру что-то угрожало?

— Он барон и штабс-капитан.

— Неужели это ещё не кончилось?

— Как видишь.

— Я буду его ждать. Ждать и молиться.

— Расскажи, а как ты живёшь?

— Живу, как все. Работаю с утра до вечера, а в свободное время молюсь, чтобы Николай живым домой вернулся.

— А что ты на Фонтанке делала?

— Николая встречала. Мы с ним договорились, что он после войны домой придёт. Я ведь раньше на Фонтанке жила. Где же мне его ждать?

Маша неожиданно подбежала к ребёнку, взяла его за плечи и подвела к Кузьме.

— Сашенька, это тот самый дядя Кузьма, который воевал с твоим папой.

— Мой папа жив? — спросил мальчик.

— Жив, — ответил Кузьма. — Надо ещё немного подождать и он вернётся домой.

— Значит, я ему тогда правильно глаз выткнул? — спросил мальчик и обнял маму.

— Не суди и несудим будешь, — ответил ему Кузьма.

В этот день Сашенька был счастлив, как никогда. Во-первых, он никогда не ел столько много и так вкусно, как сегодня. Папин знакомый сходил в магазин и принёс столько еды, что её хватило бы на целый месяц. А во-вторых, Сашенька никогда не видел свою маму такой счастливой, как сегодня. Он обнимал её колени, глядел на её сияющее лицо и слушал, как дядя Кузьма рассказывал о том, как они воевали вместе с папой.

— Значит, и ты пострадал из-за этого? — спросила мама дядю.

— По сравнению с Николаем разве это пострадал?

Ребёнок не понимал о чём идёт речь. Да и для чего? Мама была счастлива, папа скоро должен был приехать, а еды было столько, что и во сне не могло присниться.

— Проверка произведена, — отрапортовал Кузьма начальнику, подавая папку.

— Ну и как твоё мнение?

— Никаких претензий к милиции нет.

— Нет? Ты хочешь сказать, что антиобщественный элемент живёт в нашем городе, а у милиции нет никаких претензий?

— Я не усмотрел у поднадзорных никаких признаков антиобщественного поведения.

— А как же глаз?

— Ребёнок слишком мал, чтобы знать о юридических последствиях содеянного. Он защищал честь и достоинство матери в соответствии со своими внутренними убеждениями. А они у него детские.

— Честь и достоинство? Разве у проститутки есть честь и достоинство?

— Она вовсе не проститутка. У неё действительно есть муж, и он ещё не вернулся с войны.

— Однако документов на этот счёт у неё нет.

— Документов нет, а муж есть. Только что закончилась война. Сейчас у многих нет документов. Что же касается женщин, то на них мужей при всём желании не хватит, Гитлер постарался. Что же прикажете всех шлюхами считать?

— Странно, — удивился начальник, — вы так говорите, будто раньше служили не офицером НКВД, а адвокатом. Впрочем, может быть, это даже и к лучшему. Одним делом меньше и слава богу, Берите новую папку и за работу.

Кузьма взял папку и вышел из кабинета. Начальник посмотрел на папку, которую ему отдал новый прокурор и отложил её в сторону.

— Чтобы НКВДшник так рьяно защищал какую-то ППЖ? — удивился он. — Нет, с этим делом расставаться рано. Здесь есть какая-то тайна. Время покажет, кто из нас прав.

Он выдвинул пустой ящик стола и положил папку туда.

Работа в прокуратуре, конечно отличалась от службы в НКВД, но Кузьма потихонечку привыкал к ней. Начальник, который поначалу казался въедливым и неприятным, привык к новому сотруднику и относился к нему непредвзято. Как-то он остановил Кузьму в коридоре и спросил:

— Кузьма Иванович, а где вы живёте?

— В общежитие.

— Но ведь у вас семья. Что же вы так и будете жить в разных городах?

— Нет, просто мне неудобно сразу площадь просить. Хотел разобраться сначала с делами, а потом уже и с площадью утрясать.

— С делами вы до самой пенсии не разберётесь. Вечно начальник должен за вас об этом думать. Зайдите ко мне и получите ордер на квартиру.

— Квартиру? — удивился Кузьма.

— Квартиру, квартиру. Только с новосельем не забудьте, а то ордера получат, а на новоселье пригласить забывают.

— У меня не заржавеет, — радостно воскликнул Кузьма. — Как только хозяйка с сыном приедет, сразу новоселье организуем.

Хозяйка с сыном не заставили себя долго ждать. Получив от Кузьмы известие, что он устроился, они моментально собрались и приехали в Ленинград.

— Вот это да! — не переставала удивляться жена Кузьмы, осматривая квартиру. — Целых три комнаты!

— А ты как думала, я всё-таки прокурор! Так, что думай Наташенька, как новоселье отмечать будем.

— А сколько народу будет?

— Давай считать: Начальник, заместитель и пять человек из отдела. Все с жёнами. Ну и мы, конечно. Да, ещё Маша будет с сыном.

— Это какая Маша?

— Та самая из нашего полка.

— Они с Николаем тоже здесь?

— Николай ещё не освободился. Она будет только с сыном.

— Как же ты её нашёл?

— Совершенно случайно. Она здесь недалеко живёт. Работает дворником.

Наташа отвернулась от мужа, чтобы он не видел, и поморщилась.

— Кузя, а может быть, потом их пригласим?

— Почему потом?

— Посуди сам: начальники, прокуроры и она — дворник.

— Ну и что, что дворник? А ты кем совсем недавно была?

— Тогда война была.

— Если бы не война, она тоже бы дворником не была. К тому же это мой боевой товарищ, и не пригласить его я не могу.

— Её, а не его, — поправила Наташа.

— Ну, её, какая разница?

— Разница огромная.

— Да ты никак ревнуешь?

— Ещё чего! К дворничихе что ли?

Кузьма серьёзно посмотрел на жену. Так серьёзно на неё он ещё никогда не смотрел.