Вавилонская башня

— Это ты ничего не видишь. Передай своему хахелю, что он ничего здесь не получит.

— Во-первых, он не хахель, а во-вторых, государство эту площадь и на меня давало. Здесь есть и моя доля.

— Твоя доля? Вот твоя доля! — мать сжала кулак в виде кукиша и ткнула дочь прямо в нос.

— Мы с тобой перестали понимать друг друга, — сквозь слёзы сказала Таня. — Такое впечатление, будто мы разговариваем на разных языках. А ведь я твоя дочь.

— Не дочь ты мне больше! — зло сказала мать. — А говорим на разных языках потому, что я человек, а ты сучка у которой началась течка.

Мать открыла входную дверь и показала дочери на выход.

Таня ничего не видела. Слёзы залили глаза, а тело тряслось, как в лихорадке. Она нащупала поручень лестницы и стала спускаться вниз. Открыв дверь парадной, она сделала шаг и попала тонким каблучком в металлическую решётку, предназначенную для чистки обуви. Таня хотела высвободить ногу, но та застряла в западне крепко. Тело пошатнулось и повалилось набок.

Неожиданно сильные мужские руки остановили падение.

— Держись, Танюша! — услышала она голос Саши.

— Это ты?

— Отец приказал встретить тебя.

— Отец?

— Я рассказал, что ты пошла к маме.

— А почему приказал?

— Он знает, что бывает, когда рушится Вавилонская башня.

Александр взял свою возлюбленную под руку и повёл к себе домой в коммунальную квартиру.

***

Накануне отъезда в Москву Таня со своим женихом и его родителями были в гостях у старинных друзей семьи. И хотя после размолвки с мамой прошла почти неделя, настроение было подавленное. Уставившись в одну точку, Таня пыталась сделать вид, что слушает разговоры окружающих, но окружающие прекрасно видели, что девушка чем-то расстроена и никакие разговоры не доходят до неё. Маша и в этой обстановке решила оказать девушке первую психологическую помощь.

— Ты видишь, Танечка, во что может превратиться дом, если в нём нет женщины?

Таня посмотрела на стол и сделала попытку улыбнуться.

— Вы, как хотите, мужчины, но мы вынуждены внести коррективы. Таня, пошли на кухню, а то они нас отравят чем-нибудь.

Женщины ушли, а мужчины, разбившись попарно, стали обсуждать свои проблемы. Дам они не торопили, так как случай выразить свою мысль, не стесняясь в выражениях, выдаётся не часто. Что касается дам, то они тоже не торопились. Устроившись на кухне, они, промокая платочком слёзы, говорили о своём — о женском.

— … У каждого свой крест, — вздыхала Маша, — мой-то всю жизнь в тюрьме сидел, хотя никогда ни у кого ничего не украл. Судьба такая тут уж ничего не поделаешь. А на маму свою не обижайся. Это она от того, что тебя любит.

— Как же она меня любит, если из дома выгнала?

— Поверь мне, девочка, материнская любовь — слепа. Пройдёт время и всё встанет на свои места.

— А вы с дядей Кузьмой воевали вместе? — вдруг изменила тему разговора Таня.

— Ой, это очень интересная история!

Маша поняла, что ей удалось отвлечь Таню от мрачных мыслей, и готова была болтать с ней хоть целый час.

— …Дядя Кузьма во время войны служил в НКВД, а дядя Коля тогда под стражей был. Он совершил побег, а НКВДшникам дали приказ найти его и уничтожить. Так началось их знакомство.

— Странно, — удивилась Таня, — офицер НКВД и беглый заключённый разговаривают и понимают друг друга, а у нас с матерью разные языки.

— Хочешь, я тебе притчу расскажу, про вавилонскую башню? Тебе тогда всё понятно будет.

— Хочу, — ответила Таня и приготовилась слушать.

Старые фронтовые друзья Кузьма и Николай совсем не замечали долгого отсутствия женщин. Они удобно устроились на диване и смотрели на сыновей, которые расположились возле окна и что-то бурно обсуждали.

— Твой-то так бабылём и ходит? — спросил Николай.

— Была у него одна девушка, но её родители, как узнали, что избранник её дочери мент, тут же положили конец их роману.

— Что ж по их мнению милиционер не может быть хорошим человеком?

— А им вовсе не нужен хороший человек, им ярлык нужен поярче, ну чтобы быть хоть немного, но выше остальных.

— Только не быть, а казаться, — поправил Николай.

У окна тему взаимоотношения мужчин и женщин не затрагивали. Для Николая она была болезненной, а Александр не хотел сыпать соль на рану своему товарищу.

— Я слышал, вы с отцом хорошо устроились? — спросил Николай.

— Слава богу, не жалуемся!

— Сейчас многие работу потеряли. В нашей конторе скоро работать будет некому.

— Штаты сокращают?

— Ничего не сокращают, просто денег не платят. Сам посуди, что такое три тысячи рублей для молодого мужчины?

— Да, сильно не разгуляешься! У нас в ЧОПе много ваших работает.

— А у нас много таких, по кому тюрьма плачет. Воры и взяточники.

Николай посмотрел в окно и на минуту задумался.

— Всё перевернулось в нашем мире с ног на голову, — снова продолжил он. — Бандиты идут работать в милицию, а милиционеры становятся бандитами.

Николай понял, что ляпнул бестактность и замолчал.

— Да ладно, я не обижаюсь, — успокоил его Александр. — Всё правильно. Ты думаешь я не понимаю где работаю? Но если честно, то как людям жить, если законы, которые принимают эти… — Саша замолчал, подбирая нужное слово.

— Козлы, — помог ему Николай.

— Точно — козлы! Вот я и говорю, как людям жить, если эти козлы таких законов напринимали, что остаётся только удавиться.

— Слушай, у меня на работе недавно такой случай произошёл, что я до сих пор успокоиться не могу.

Александр сел на подоконник и стал внимательно слушать товарища.

Николай во всех деталях рассказывал о только что закрытом уголовном деле. Более того, для остроты восприятия отдельные моменты он не только выделил, но и слегка приукрасил.

— … человек, который нанёс такой удар, обязательно должен был сломать себе руку.

— Ну, уж сразу и сломать!

— Не веришь? Ты же этого бандюги не видел!

— А ты этого парня видел?

— Что правда, то правда, — пошёл на компромисс Николай. — Во всяком случае кожу на руке он содрать должен.

— На счёт кожи я с тобой согласен.