Вблизи Софии

Божурка, прижимая к себе нагрудный телефон, давала указания машинистам там наверху, в кабине кабель-крана. Желтый платок, которым девушка повязала светлые, как солома, волосы, сполз ей на плечи, но она ничего не чувствовала. Поднеся микрофон вплотную к посиневшим губам, она впилась глазами в тяжело нагруженный ковш и командовала:

— Еще, еще немного к башне… Еще ко мне… Хватит. Опускай… опускай… стой!..

Рядом стоял опытный машинист и внимательно следил за каждой ее командой. Это еще больше смущало Божурку. Только бы не сбиться! Тогда уж ей ни за что не доверят такую работу, а как она ей гордилась! Посмотрели бы теперь на нее свои, деревенские, — увидели бы, что Божурка может не только овец пасти.

— Дайте нам опытного телефониста! — сердятся бетонщики.

— Пропадет зарплата из-за этой девчонки…

Но машинист думает по-иному. Божурка не смеет и взглянуть на него. А он только приговаривает:

— Молодец, Божурка! Отлично, отлично справляешься. Самое главное — следи внимательно. Когда подаешь команду, смотри хорошенько за грузом. С завтрашнего дня спокойно могу оставить тебя одну.

Машинист оставил ее одну уже сейчас. Божурка хотела позвать его, крикнуть, что не справится, но голос перехватило от волнения.

Богатырь крестьянин, так и не отстававший от Младена ни на шаг, замер на месте. Затаив дыхание, он смотрел на угрожающе качающийся ковш и не мог оторвать глаз от него.

«Такое дело доверили девчонке, — думал он. — Ну, как оборвется эта штука, ишь раскачивается! А девчонка-то не боится — командует себе. А мы, здоровенные мужики, чего-то мудрим. Останусь тут! Приведу свою бригаду…»

10

Таня от радости летела, как на крыльях. Взбежала по лестнице, толкнула дверь и, запыхавшись, ворвалась в комнату. Но Божурки не оказалось дома — поделиться радостью было не с кем.

Когда главный инженер сказал, что она свободна и может с завтрашнего дня выполнять обязанности помощницы крановщика, в первую минуту Таня от волнения даже не поняла этого. Она стояла перед большим столом и чего-то ждала. Щеки ее пылали. И вдруг она выбежала из комнаты…

На строительство девушку привела не романтика преобразования природы. Дома угнетала ее тяжелая обстановка. К тому же она не выдержала экзаменов в институт.

Ее сослуживцы по управлению старались пореже спускаться в котлован. А Таня пошла туда в первый же день ради любопытства. И в первое же мгновение ее покорил этот простор, люди, движение. День ото дня она все больше привязывалась к строительству.

Вот и сейчас она побежала бы вниз посмотреть на махину, которой с завтрашнего дня будет управлять. Но сначала надо было разделаться с поручениями. Девушка заглянула в записную книжку. На первой странице стояло:

К собранию 20 марта:

1. Выявить малограмотных среди молодежи.

2. Поговорить с агитатором Руменом.

3. Заменить Цветану Тодорой.

4. Организовать кружок при управлении.

5. Уточнить списки кружков.

Нет, за сегодня даже и не справиться со всем этим. Надо ведь еще побывать в общежитии. Момчил и ребята, наверно, ждут ее.

Ребята!.. Таня уже заранее смущалась при мысли о Момчиле. Да и о других. О Петре с поседевшими волосами, о Тодоре, проводившем ее недоверчивым и насмешливым взглядом, и долговязом, как шест, Недко, не обратившем на нее ни малейшего внимания, когда она при первой встрече сказала, чтобы они всей бригадой ждали ее.

Таня сунула под мышку книгу в черном переплете и отправилась к Момчилу в бригаду. Она шла медленно, словно стараясь отдалить ту минуту, когда войдет к этим рабочим.

С бьющимся сердцем девушка постучалась в дверь общежития. Открыв ее, приостановилась на пороге, снова почувствовав себя совсем маленькой и ничтожной перед этим богатырем. Момчил стоял у огромной, под стать ему, плиты и мешал ложкой в глубокой кастрюле.

— Тебе чего, девочка? — спросил он, не выпуская из рук ложки.

Если она струсит, значит, ни на что вообще не годится. Сейчас она испытает свои силы. Таня набрала в легкие побольше воздуха, призвала на помощь все свое мужество и с притворным спокойствием и важностью произнесла:

— Пришла вести кружок. Ведь парторг предупредил вас. И я вчера заходила, вам напоминала. Все товарищи тут? Тогда я начну.

Таня говорила, чтобы только выиграть время и хоть немного успокоиться. Казалось, еще немного — и она расплачется.

Момчил ничего не ответил. Таня окинула взглядом комнату, надеясь хоть у кого-нибудь встретить сочувствие. Большинство кроватей пустовало. Из тех, кто был дома, некоторые приподнялись, с удивлением разглядывая девушку. У окна пожилой мужчина в очках чинил домашние туфли. Он посмотрел на Таню поверх очков и снова склонился над иглой.

Момчил тоже продолжал варить обед, будто в комнате все было по-старому. Вот он положил ложку на крышку, подошел к шкафу у дверей, достал пакет и набрал в горсть несколько стручков красного перцу. Высыпав перец в бурлящую фасоль, он снова плотно накрыл кастрюлю и только теперь взглянул на девушку.

— Какой еще кружок? Какое чтение? Ты сама видишь, сколько нас тут. Я сказал им, но почти никто не пришел. Не интересуются люди. Кто устал, а кто пошел стаканчик пропустить. Их дело.

Таня прервала его:

— Знаю, видела их. Не нашли другого времени! Ведь я вчера затем и заходила, чтобы предупредить вас.

— Может, и предупредила, да все равно некому слушать. Не для того мы тут, чтоб читать. И в селе есть кому нам почитать. А мы приехали денежки зарабатывать.

Девушка опять хотела возразить, но слова застряли в горле. Зачем настаивать? Лучше уйти. Скажет парторгу, что не может справиться, и все. Но ведь парторг говорил ей: «Знаю, трудное это дело, однако уверен, что никто лучше тебя не сможет. Ты умеешь говорить с людьми, хорошо читаешь, и упорства тебе не занимать. Если у тебя выйдет — это будет успех для всего строительства».

Маленький, коренастый рабочий в упор разглядывал Таню, почесывая за пазухой. Какой-то весельчак подал голос:

— Эй, Ганчо, что у тебя там? Вошь нашел? Так убей ее. Никто на тебя в суд за убийство не подаст, не бойся…

Девушка прижала книгу к груди, словно ища в ней опору, и сказала, стараясь говорить твердо:

— Видно, товарищ бригадир, не одну меня не слушаются, а и вас тоже. Нигде не видела я такой грязи и беспорядка, как здесь. Зайдите в соседнее общежитие — любо-дорого посмотреть. А вам дали пружинные матрацы, новые одеяла, по тумбочке каждому — и во что вы все это превратили!

В углу, на крайней у окна кровати сидел синеглазый паренек и сосредоточенно читал. Когда девушка вошла, он не оторвался от книги, но сейчас, услышав дрожащий Танин голос, перестал читать и пристально посмотрел на нее.

Киро не раз видел эту девушку на молодежных собраниях, встречал и на работе. Вечно она куда-то спешит, всегда такая веселая и озорная. И глаза у нее как у ребенка, который вдруг увидел что-то новое и хочет все узнать, все понять.

А вот теперь она была больше похожа на маленькую девочку из сказки, повстречавшую страшного великана. Пусть только посмеет бригадир ее обидеть! Но Момчил и не думал ее обижать — он просто не обращал на нее внимания. Зато решил поднять перепалку долговязый Недко, расхлябанный и неряшливый парень: