Вcё меняется
Шрифт:
– За обедом вот, - продолжали их сиятельство, - с графиней и познакомитесь вы. Только уж, прошу милейше, не задавайте Аннушке моей вопросов никаких,тяжко ей в эти дни доводится, особенно при напоминании о горе нашем.
– Да, конечно, как скажете, так и будет, - здесь я кивнула довольно понятливо.
– Всё, закончили, ваше сиятельство, – с информацией такой, сюда Юрий Петрович вернулся и донёс во всеуслышание: – Все из присутствующих здесь домашних свои отпечатки на листах оставили!
– Ну вот и прекрасно, голубчик, – ему Евгений Иванович сказал. – За вами, барышня
Снова за лупу взявшись, один за другим я пальчики графских домочадцев с тем найденным отпечатком начала сравнивать. Уже и лиcты почти кончились все, не много, признаться, прислуги-то в доме графском.
– Ох! – само собой у меня вдруг вырвалось.
– Есть сходство! Глафира вот тут на бумажке написано! ?сли уж не верит мне кто,так сами посмотрите насколько её пальчики с отпечатком этим схожи!
– Давайте я глаз приложу! – мою руку с лупой перехватывая, меня вежливо полицмейстер в сторонку подвинул.
– Вот с этим вот оттиском сравнивайте, - я указалa ему на одно из чернильных пятен на листе.
– Ух! Несомненное сходство замечаю, - от лупы не отрываясь, протянул полицмейстер взволнованно.
– И что же это за ?лафира у нас такая?
– Так дочери моей гувернантка, - заметно озадаченный, граф в сторону дверей своего кабинета голову повернул.
«Гувернантка, значит… – сама себе я сказала.
– Потому, должно быть,и почерк у неё ровный да каллиграфический такой, такая и подделать любое чужое письмо сумеет…»
– Она ведь не прибирается здесь? – с вопросом этим, уже вслух, как вывод, продолжила. – И уж, разумеется, никогда не касается секретера вашего?
– Разумеется нет! Сия барышня совсем не вхожа в кабинет мой!
– Ну, коль именно она ящик вашего сиятельства вскрыла, – уже сам господин полицмейстер в наш разговор вмешался и рассуждать принялся, - то вполне могла и дочь вашу по какому-либо надуманному предлогу из дома выманить, да и в злонамеренности сей похитителю поспособствовать как-то, а там уже и про хранящиеся в секретере ценности у дочери вашей выспросить, как и ключи потом тайно взять, прознав, где лежат они…
– Вполне возмо?но, Михаил Семёнович, что так и было всё, уж надеюсь, не под пытками Мария там моя! – Тут за сердце Евгений Иванович схватился немножечко картинно даже.
– Да не станет там её никто пытать, уж поверьте, по себе знаю, - хоть чуть-чуть, да попыталась успокоить я объятого горем отца. – Просто так страшно там у ниx в неволе, что всё и без того расскажешь... Но плохого они вашей дочери не сделают ничего, попугают разве что только да взаперти держать станут, выкуп ещё потребовать могут, скорей всего и будет так, побоятся тронуть.
Это ведь не стала я им говорить, что получив тoт выкуп, и убить могут, это если, конечно, не в сговоре с похитителями дочь его, если и действительно не с любимым сбежала. А если с любимым? Если Глафира та, как ближайшая подруга её, перед венчанием тайным как-то себя обеспечить им помогла. ?отя, во времена эти, даже разбойники ещё как-то по чести, по совести, да по слову поступают, если даже и того Агапа вспомнить...
– С
пристрастием допросить ту бы Глафиру надобно! – сбивая меня с мысли, полицмейстер громко воскликнул.– Привести её сюда! Быстро!
– Да вот, ваше высокоблагородие, говорят,только что в дверях стояла… – растерянно ответил ему кто-то из полицейских.
– А сейчас и след простыл…
– Немедленно прикажи лакеям найти и привести Глафиру сюда! – повернувшись к приказчику, в гневе затопал ногами граф.
– Понял я, ваше сиятельство, – с чуть заметным поклоном тот попятился.
– Чего стоите? По дому ищите её! Да поживее давайте! – уже своих подчинённых погнал.
И здесь, в заполненных домочадцами коридорах, как гвалт, так и полнейшая неразбериха начались. По цепочке расфуфыренных лакеев графское распоряжение передавая, разноголосо закричала разношерстная прислуга, по комнатам забегала и дверями громко захлопала.
– И что такое происходит?! – через какое-то время раздражённо воскликнул сам граф.
– Так нет, ваше сиятельство и высокопревосходительство ваше, в доме её! – сразу всем благородиям честь отдавши, один из полицейских к нам в кабинет шагнул! Лакей вот донёс, будто накидку да шляпку схвативши, минутой как во двор выбежала она да на извозчика села же сразу.
– Как допустили! Искать! Поймать! Искать немедля! – сделавшись багровым в лице, полицмейстер дико кулаками над головой затряс.
– Поймаем, ваше высокопревосходительство! Непременно поймаем! Куда она из губернии-то поденется! – со словами такими, саблю придерживая, этот полицейский чин на выход попятился.
– Как камень с плеч свалился моих, - с явным облегчением выдохнул старый граф, – что не сознательно она... что не сама... что есть надежда вер?уть мне доченьку и честное имя её... И коль сняты обвинения с Марии моей,так давайте и с душою лёгкою в обеденную залу пройдем уже... Приглашаю туда гостей своих… – обвёл он руками всех нас, но приглашающе кивнул только мне и полицмейстеру.
Это Юрию Петровичу,так получается, на кухне с лакеями доведётся кушать?
– Ох, вас тоже, государь мой, – словно прочитав мои мысли, обернувшись, всё же надменно взглянул он на Юрия Петровича, - конечно же,тоже к столу позвать хочу.
И тут, с видом молчаливым, Евгений Иванович мне жестом пойти с ним под руку предложил,и, не имея права отказываться, ведь по этикету этого времени даме согласиться положено, пусть даже и не нравится ей кавалер, я ладошку свою между боком и локтем его просунула. Так вместе с графом в столовую и пошла, с некой печалью на челе и размышляя на ходу.
Собственно, на данный момент, моё расследование и на паузу поставить можно, ведь важную улику я на Божий свет выставила, как и причастную к делу особу выявила. Вот если только не похищение это, если по большой любви сбежали они, то не хотелось бы мешать им как-то... Если и действительно так оно и обдуманный добровольный побег это, то скоро и само разрешится всё, стоит беглецам лишь до церкви добраться... Обвенчаются тaм тайно и разве что осуждением в oбществе и отделаются!
* * *