Вдовья трава

Медленно тянулись секунды тишины. Резкая вспышка света заставила охнуть Катю и Диму – Антон включил крошечный фонарик-брелок.

– Всегда нужно иметь запасной источник света, – тоном опытного преподавателя прошептал он.

Луч осветил небольшую комнату, заставленную шкафами, ящиками и прочей рухлядью. С невысокого постамента смотрел на непрошенных гостей гипсовый бюст Ленина. На противоположной от бюста стене виднелись пять рядов чёрно-белых портретов, увенчанных надписью «Гордость нашего коллектива». Осторожно ступая, чтобы не навернуться, Антон прошёл туда. Он с интересом водил лучом фонарика от портрета к портрету.

– Тоха! – прохрипел Дима, – Не время заниматься ерундой! Ищи выход, лучше!

– Ерунда, говоришь? – в шепоте Антона чувствовалось возбуждение, – Идите оба сюда!

Крошечный кружок света замер на одном из портретов.

– Да ну, нафиг! – воскликнул Дима.

– Это как? – остолбенела Катя.

– Да тише вы! – яростно зашептал Антон.

На них смотрело лицо того самого начальника. Он был в военном кителе, без фуражки; на плечах красовались погоны с тремя большими звёздами. Внизу виднелась надпись: Горчаков Михаил Семёнович.

– Выходит, он действительно полковник, я думал, его погоны простое фуфло, – зашептал Дима.

– А теперь посмотрите сюда! – светлое пятно переместилось под надпись.

– «Решения двадцать седьмого съезда КПСС – выполним!» – хором прочитали ребята.

– Это какой год? – испуганно спросила Катя.

– Тысяча девятьсот восемьдесят шестой, – отчеканил Антон.

– А он совсем не изменился.

– Вот именно! – с жаром зашептал Антон, – Не изменился. На фото ему лет сорок-пятьдесят. Прошло почти сорок лет. Сейчас бы нашему полкану должно быть за восемьдесят. Сечёте?

– Не очень, – пробормотал Дима.

– Он – покойник. И гоблины его – тоже покойники. Или вампиры.

– Точно! – воскликнула Катя, – Они появились только в темноте, и у них большая сила…

– Дела у нас – полная задница, братцы.

Подал голос Дима:

– Спичек нет ни у кого?

– Нафига тебе? – раздражённо воскликнул Антон.

– Спички осиновые. Воткнём начальнику в глаз – и всё!

– Молчи уж! – одёрнул товарища Антон.

Ребята двинулись к двери. В коридоре по-прежнему стояла тишина. Осторожно приоткрыв дверь, Антон выглянул наружу. Никого. Вскоре троица пошла дальше.

Двери, двери, бесконечные двери. Дима вот только стал сильно отставать. Антону пришлось подставить ему своё плечо.

– Стоп! – вдруг простонал Дима, – Мы здесь уже были. Эту дверь с оторванной ручкой я помню.

– Ничего не путаешь? – нервно спросил Антон.

– Точно, тут ещё плинтус отодран.

– Мы что, по кругу ходим? – в ужасе зашептала Катя.

– Какой круг? Просто, пошли не в ту сторону после той комнаты, – попытался успокоить её Антон, хотя направление движения он всегда держал в голове.

Получается, они, действительно, всё время ходили по кругу.

– Вперёд! – скомандовал Антон, – Хотим выбраться – нужно идти!

Свет потух внезапно. Чернильная тьма вмиг окутала пространство, словно всё вокруг внезапно залили чёрной тушью. Антон снова включил свой фонарик, но его света катастрофически не хватало. Крошечный пучок света делал видимой только совсем крохотную часть коридора – метра два, не более.

– Двинули! – требовательно шепнул Антон, подхватив руку Димы.

Теперь путь удлинился. Казалось, коридор стал длиннее. От двери до двери расстояние увеличилось вдвое.

– Катя, – сказал Антон, – Держись за нас. Я выключу фонарик, чтобы сэкономить энергию.

Густая темнота вернулась. И ещё тишина. Не считая шорканья подошв бредущих подростков. Они шли уже только ради того, чтобы идти. Иногда Антон включал свет, чтобы осветить пространство за очередной дверью или чтобы стрельнуть лучиком света вперёд.

Казалось, рядом в темноте стоят гоблины. Даже чувствовалось их смрадное дыхание. Да, действительно в воздухе пахло мертвечиной. Раньше стоял запах старой резины и плесени, теперь же ясно чувствовался смрад разложения.

– Свет! – воскликнула Катя.

Действительно, из приоткрытой двери лился свет.

– Вдруг там они? – испуганно зашептал Дима.

– Им свет не нужен – они покойники, – возразил Антон, ускорив шаг.

Они сразу узнали комнату, в которую их затолкали охранники. В углу на стуле сидел начальник, не спеша попивающий из кружки.

– Ну что, нагулялись, молодёжь? – весело спросил он.

Ребята дёрнулись назад, но упёрлись в твёрдые торсы охранников.

– Проходите, не стесняйтесь. Рассаживайтесь поудобнее.

Ребята покорно подчинились. Толстяк поставил кружку на стол, встал.

– В красном уголке вы уже побывали – знаю. Ребята вы умные – правильно всё сообразили. Нет нужды рассказывать, доказывать что-то. Нас уже давно нет в списках живых. Я погиб при перестрелке, защищая директора завода. Афанасий и его товарищи – чуть позже, когда бандиты приехали забирать завод. Скажу проще: мы охраняем это место. От мародёров, от дурачков всяких, от любителей приключений. Каждый, кто причинит заводу ущерб, будет наказан. Такова наша участь.

Ввалился Афанасий, бросив на пол тела Игоря и Гали. Ребята в ужасе охнули, вскочили со своих мест. Начальник взмахом руки усадил их обратно.

– Ну, они сами виноваты – не захотели сотрудничать, признать вину. Начали права качать. Так бывает: скверное воспитание, современные нравы. Но вы-то будьте умнее! Не доводите ситуацию до вот этого! Сломали – компенсируйте! Справедливо же? Справедливо?

Антон встал. Взглянул на трупы товарищей, потом на Афанасия.

– А что вы от нас хотите?

На лице покойника скользнула тень улыбки.

– Ничего сложного. Старые хозяева принудили нас охранять этот завод. Мы честно несли службу, но понимаем – они уже не вернутся. Вся наша служба никому, получается, не нужна. Освободите нас, дайте нам покой. Это так просто – стоит всего лишь прочитать молитву. Ну, это не совсем молитва – скорее обратное заклинание. Как отпевание, что ли. Пока оно не прочитано, мы обязаны существовать здесь и выполнять условия договора – тут уж ничего не попишешь.