Вечно голодный студент

Открываю уведомления.

+93 очка опыта

+81 очко опыта

+79 очков опыта

+62 очка опыта

+4298 очков опыта

Новый уровень (5)

Значит, 27-й уровень…

Вкусненько, но разбираться с очками характеристик буду потом.

— Студик, побудь на крыше — мы займёмся тушами, — приказал Проф. — Скажем, когда закончим.

— Принято, Проф, — ответил я.

Глава девятнадцатая

Торговля или смерть

*Российская Федерация, Кемеровская область, город Новокузнецк, военный склад, 13 августа 2026 года*

— Так берёшь или нет? — спросил Проф. — Нет времени ломаться.

— Да у меня этого мяса сейчас — дохрена! — ответил прапорщик Сивухин. — Вы не одни работаете!

— Что ж… — развёл руками Проф. — Ладно, продадим на рынке — это дольше, но зато выгоднее… Раз тебе не надо…

— Да надо! — мотнул головой Сивухин. — Но нужна скидка.

— Не хочешь — как хочешь, — сказал Проф и начал демонстративно поворачиваться к двери.

— Ладно! — остановил его прапорщик. — Ты очень нехороший человек, Проф!

Мясо нужно всем, ведь оно, само по себе, ценнее, чем золото, сигареты или патроны. Без «покурить» и «пострелять» в черте Новокузнецка выжить можно, а золото не покушаешь, поэтому еда — это краеугольный камень всего, что сейчас происходит в городе и за его пределами.

— Есть тридцать четыре килограмма первосортной собачатины, — обернулся к прапорщику Проф. — Сигареты есть? «Бонд», «Мальборо»?

— По два блока за килограмм, — назвал цену Сивухин. — «Мальборо» красный.

— Идёт, — кивнул Проф.

На рынке всё резко изменилось за вчерашний вечер — группы рейдеров, отправленные охранять стройки, начали свозить добываемое мясо к окраинам, из-за чего цена за килограмм неизбежно упала, почти вдвое.

Мне эти рыночные отношения вообще непонятны: мяса не стало много — город всё так же сидит на голодном пайке, но килограмм собачатины теперь торгуется по два блока «Бонда» или «Мальборо» красных, по полтора грамма золота, по двадцать патронов 7,62x39 миллиметров или по десять патронов 7,62x54 миллиметра. То есть, дефицит никуда не делся, но резкое возрастание предложения уронило цену.

Прапорщик прикатил со склада тележку, содержащую 68 блоков «Мальборо» — начинаю тщательно проверять их. Если применить УФ-зрение, то можно заметить на бумаге следы вмешательств. Но блоки не были распечатаны, поэтому можно быть уверенным, что прапорщик честно исполняет сделку. Тем не менее, я использую наши весы и взвешиваю каждый блок.

Стандартный блок весит 250 грамм, с допустимым разбросом плюс-минус 10–25 грамм, всё, что легче или тяжелее — либо испорчено, либо контрафакт.

Штрихкоды сейчас бесполезны, потому что интернета нет и проверить их никак, но упаковка контрафакта, как правило, хуже по качеству, что, обычно, видно сразу.

Сивухин тщательно обследует мясо и удовлетворяется его состоянием, а затем мы распихиваем блоки по рюкзакам.

— Я слышал, что тебе попало от начальства, — произнёс Проф.

— Да, — кивнул прапорщик. — Ничего серьёзного. Хранил своё рядом с казённым.

Мне очень интересно, откуда у него появилось что-то «своё»…

— Побоялись, что начнёшь путать, да? — усмехнулся Проф.

— Да, — вновь кивнул Сивухин, загружая пакеты с мясом в тележку. — Но у меня очень строгий учёт — ничего не путаю.

— Конечно, — улыбнулся Проф. — Что ж, тогда мы пойдём. Приятно иметь с тобой дело.

— Будут деньги — приходите, — махнул рукой прапорщик и покатил тележку на склад.

Выходим из здания и садимся в наш Кадди.

— Теперь нам нужно к Джобсу, — сказал Проф. — У него конвертируем табак в более твёрдую валюту. Студик, как быстрее всего доехать до Покрышкина 19?

— Выезжай на Кузнецкстроевский, а там поворачивай направо после «Ностальжи», — ответил я.

— Такой маршрут и я знаю, — улыбнулся Проф.

— А чего ты от меня хочешь? — нахмурил я брови.

— Ну, я думал, ты знаешь какие-нибудь неведомые тропы, по которым мы доедем быстрее, — пожал плечами Проф.

— Это кратчайший маршрут, — покачал я головой.

— Ладно, — кивнул Проф.

Доезжаем до Покрышкина 19, серой кирпичной трёхэтажки времён СССР.

Джобс живёт и работает в ПВЗ «Вайлдберриз» и «Озона», окна которого перекрыты серьёзными стальными решётками, вмурованными не так уж и давно. Я бывал здесь неоднократно и видел решётки, что стояли раньше — они были больше символическими, от случайных хулиганов.

Но на улицах города давно уже нет случайных хулиганов — все сплошь специальные…

И на случай таких хулиганов есть эти толстые решётки, а также двое мордоворотов, стоящих на постах по обеим сторонам от входа. Они вооружены какими-то АК, а также облачены в гражданские бронежилеты скрытого ношения, почему-то, выставленные напоказ.

— Мы к Джобсу, по деловому вопросу, — сообщил им Проф.

Помимо охранников, неподалёку ошиваются разного состояния алкоголики, надеющиеся, что судьба ниспошлёт им щедрого человека, который обязательно поделится с ними купленным у Джобса продуктом.

— Заходите, — кивнул правый мордоворот.

Внутри тоже охрана — за партой сидит один мужик в бронежилете и при помповом дробовике, а в комнате справа тусуются ещё трое, но они не просто сидят, а носят ящики с бутылками.

Нам надо налево, в ПВЗ «Вайлдберриз».

— Кто это у нас? — спросил Джобс, сидящий за неуместным тут дубовым столом с атласной тканью на столешнице. — Неужто сам Лев Арсеньевич решил осветить мою скромную обитель ярким светом своей выдающейся персоны?

На вид ему лет шестьдесят, внешности он славянской, с седыми волосами, с плешью типа «Гладкое озеро и камыши» на макушке, без лишнего веса на теле, с добродушными карими глазами.

Прозвище Джобс он получил задолго до зверопокалипсиса, за то, что торговал самогоном из яблок и яблочных очисток. Я даже слышал о нём раньше, от знакомых по универу — у него можно было купить очень дешёвое бухло для вписок или тесных посиделок, без предъявления паспорта.

Насчёт качества его самогона ничего сказать не могу, потому что никогда его не пил, но Джобс в студенческой среде был персоной больше положительной, потому что считалось, что он продаёт сносное бухло по ценам вчетверо или впятеро ниже рыночных.