Вечно

Глупо ли было иметь настолько высокое мнение о природе? Вероятно, да, но Хейвен думала о природе именно так.

Она набросала еще один рисунок, и неприязненно скомкала его. Она отшвырнула его от себя, и листок бумаги, врезавшись в стену и отскочив от нее, приземлился с глухим ударом на пол.

Минуло уже несколько недель с тех пор, как они прибрались в комнате Кармина, и, по большей части, ему удавалось поддерживать в ней порядок, но время от времени он все же возвращался к своим старым привычкам. Хейвен день-два не обращала внимания на разбросанные вещи, но затем все же подбирала их и раскладывала по своим местам. В такие моменты Кармин ворчал, говоря о том, что в этом не было необходимости, но он никак не касался того факта, что теперь она делала это самостоятельно, не спрашивая разрешения.

Бросив взгляд на лежавший перед ней чистый лист бумаги, Хейвен вздохнула, отбросив карандаш в сторону. Собрав скомканные листы и выбросив их в мусорную корзину, она направилась на первый этаж.

Шла уже середина декабря и наступившая пятница была последним учебным днем перед наступлением у Кармина зимних каникул. Хейвен предвкушала то, что теперь он каждый день в течение нескольких недель будет проводить дома, но причина этого вызывала у Хейвен смешанные чувства. Близилось Рождество, но она могла думать только лишь о своей маме, оставшейся в Блэкберне. Она помнила то, как ее мама, сидя в конюшне, смотрела на утопающее в ярких огоньках ранчо, желая быть часть хоть чего-нибудь. Это было единственное время года, когда ее маме не хотелось наблюдать за всем со стороны.

Хейвен прекрасно знала это чувство, и теперь она разрывалась между грустью, причиной которой было то, что ее мамы больше нет рядом с ней, и радостью от того, что она, наконец-то, сможет быть частью праздника.

Семья ДеМарко практически не украшала дом, если не считать искусственной рождественской елки, которую они вместе достали из коробки, но Хейвен помогла Кармину развесить огоньки. В течение последующих нескольких дней в доме появилось еще несколько цветных украшений, а Тесс повесила в дверном проходе омелу. Ее было совсем немного, но Хейвен заметила, что смотрит на нее всякий раз, когда заходит в гостиную.

В течение последних нескольких недель доктор ДеМарко часто отсутствовал. Зачастую он возвращался домой к рассвету, заезжая только лишь для того, чтобы переодеться. Хейвен не задавала никаких вопросов, поскольку это был не ее дом, но она сочла странным то, что он так часто оставлял ее одну.

Возможно, он, наконец-то, поверил в то, что она больше не попытается сбежать?

Она, как и прежде, готовила по вечерам ужин, хотя доктор ДеМарко обычно и не приезжал домой ужинать. В его отсутствие она начала каждый вечер ужинать за одним столом с Кармином и Домиником. Благодаря их усилиям, она чувствовала себя так, словно это место действительно было ее домом. Не сказать, чтобы иногда не возникали неловкие моменты – в те вечера, когда доктор ДеМарко приезжал домой на ужин, он не обращал на Хейвен совершенно никакого внимания, словно ее н не было. Иногда она ловила на себе его взгляды, от которых ей становилось не по себе – будто он к чему-то готовился, но в итоге ничего так и не произошло.

Взяв с кухни колу и сделав глоток, Хейвен услышала, как к дому подъехала машина. Знакомый ей «Mercedes» остановился возле крыльца, и доктор ДеМарко прошел прямиком в дом.

Его голос разрезал тишину дома, когда он зашел в фойе, прижимая телефон к уху. Стянув с себя пальто, он заметил Хейвен. Его взгляд был прикован к ней, пока он заканчивал свой телефонный разговор.

– Ты не могла бы подняться в мой кабинет? Я сейчас подойду.

Несмотря на то, что он позиционировал это как вопрос, Хейвен понимала, что ответ здесь мог быть только лишь один. Она, занервничав, прошла в его кабинет и опустилась в кресло, стоявшее напротив его стола.

В комнате стояла полнейшая тишина, нарушаемая только лишь тиканьем настенных часов, находившихся позади Хейвен, и ей показалось, что прошла целая вечность до того момента, когда она услышала поднимающиеся по лестнице шаги. Ее сердце пропустило несколько ударов, пока доктор ДеМарко приближался к кабинету, и она рефлекторно задержала дыхание, когда он зашел внутрь.

Он остановился прямо перед ней, держа большой тупфер и пластиковый контейнер. Распечатав тупфер, он выбросил обертку и присел перед ней, опустившись на колени с резким звуком, заставившим Хейвен вздрогнуть.

Она с опаской наблюдала за ним, пока он улыбался. Что-то в выражении его лица показалось Хейвен странным. В нем присутствовал намек на беспокойство, и, возможно, даже на опасения, но, в основном, на лице доктора ДеМарко отражалась грусть, которая удивила Хейвен. Она смотрела на него, задаваясь вопросом о том, что могло послужить этому причиной, но она понимала, что не может об этом спрашивать. Это не ее дело.

– Открой рот, – потребовал доктор ДеМарко.

Она сделала так, как ей сказали, и он провел тупфером по внутренней стороне ее щеки. Закончив, он поднялся на ноги и убрал ватную палочку в контейнер. Облокотившись на свой стол, он скрестил руки на груди.

– Ты не похожа… – продолжить ему помешал зазвонивший телефон. Он покачал головой, закрывая глаза. – Можешь идти, дитя.

* * *

Хейвен прошла в гостиную и включила телевизор, убавив громкость для того, чтобы не мешать доктору ДеМарко. Спустя несколько минут домой вернулись мальчики, их оживленные голоса разносились по всему дому. Хейвен встретилась взглядом с Кармином, и он подмигнул ей, садясь в кресло на противоположной стороне гостиной. Доминик ухмыльнулся и плюхнулся рядом с ней – он сел настолько близко, что едва не приземлился к ней на колени. Обняв ее рукой за плечи, он притянул ее к себе.

– Как дела, twinkle toes? Скучала по мне, пока я был в школе?

– Эм, да, – ответила Хейвен. – Думаю, да.

Кармин с раздражением посмотрел на своего брата, и Доминик рассмеялся, делая вид, что шепчется с Хейвен.

– Думаю, мой братец немного ревнует.

Услышав приближающиеся к гостиной шаги, Хейвен попыталась выбраться из объятий Доминика, но только лишь еще крепче прижал ее к себе. Зайдя в гостиную, доктор ДеМарко нахмурился, заметив Хейвен и Доминика.

– Не допусти того, чтобы это увидела Тесс. Ты развяжешь войну, а мне придется в нее вмешиваться. Мне бы этого очень не хотелось.

Доминик рассмеялся.

– И чью бы сторону ты занял?

Доктор ДеМарко помедлил, раздумывая над ответом.

– Я ничего не говорил о том, что займу чью-то сторону. Я предпочитаю хранить нейтралитет.

– Слился, – сказал Доминик. – Ладно, ну, давай предположим, что ты делал бы ставку. На кого бы ты поставил свои деньги?

Доктор ДеМарко вздохнул.

– Ты имеешь в виду то, кто бы, по моему мнению, выиграл в битве между ними двумя?

– Да. Думаю, именно это.

Кармин тяжело вздохнул.

– Что ж, Тесс хороша в словесных боях, а дитя умеет выживать. Кроме того, она не беспомощна – как на своем примере смог убедиться Косоглазый. Тесс привыкла к тому, что кто-нибудь всегда придет ей на помощь, а вот девочка привыкла пробиваться в одиночку. Если бы это была битва один на один, то я бы сказал, что она с легкостью одолела бы Тесс, – Хейвен широко распахнула глаза, удивленная его словами. – Только не говори об этом Тесс. Она может попытаться доказать мне обратное.

– Я бы не рассказал Тесс об этом даже в том случае, если бы от этого зависела моя жизнь, – сказал Доминик. – Она бы надрала мне задницу для того, чтобы доказать свою правоту.