Вечное Царствие

— А че тута не понять. Дивчинка со скатертью-самобранкой: млада и красна аки наливное яблочко. Ты, Настя, послушай старика: не строптивничай сильно. Любой мужик убежит коли баба на три головы сильнее его будет.

— Тебя спросить забыла. Да и на кой ты мне тут советы раздаешь?! Какой еще мужик тута. Мы здеся что в аду.

— И в аду место любви найдется, — дед подмигнул.

— Заткнулся бы ты уже.

— Ну кусача, какая кусача. Моя внуча не така. Тож, конечно, грызется иногда, но у нее возраст дурацкий. Так-то она всегда девчонкой молчаливой была.

— Так ты помнишь о своей внучке? — Настя сжала за спиной кулак, в надежде если что вырубить деда одним ударом, уж старика то она победит. Если помнил он о Снегурочке и знал, что творится в мире, то мог догадаться, зачем его везут к Василисе. По пьяне он сколь угодно дурак, но вдруг по трезвости деда стоит опасаться…

— Ну че-т помню. Че-т не помню, — он улыбнулся кривыми зубами.

— Мутишь ты, дед, — Настенька покрепче сжала кулак. — Че хоть спросишь, может, куда везем тебя?

— Дык ясно куда. К Василисе.

— И че не противишься?

— А че противиться? Говорят, у нее там не дом, а хоромы! Во всем Царствии ток у нее кровать настоящая с перьевыми подушками. Вот ж отосплюсь, — дед с наслаждением потянулся. — Василисе-то понятно дело помощник нужен. Во всяких там делах, — он подмигнул. — Марька сказал, что сеструха ее в постели ненасытна. А я! Знамо шо! Опытнее любовника еще поискать!

Настенька в отвращении отвернулась. Нет, дед этот был глупее пня и вряд ли мог задумать что-то коварное. Скорее бы Григорий уже до них добрался, а то даже просто сидеть рядом со старым развратником мерзко.

Глава 15. Григорий

Трупаки умчали: такие слабые существа, а бежали быстрее ветра. Быть может малый вес способствовал высокой скорости? В любом случае неважно как так получилось, но Григорий совсем за ними не поспевал. Если они нагонят Настеньку с дедом, то всему настанет конец. И как могла она поступить настолько безрассудно. Он понимал, что Настя хотела его спасти, но не ценой же собственной жизни! Царевна намного важнее жалкого лешего.

Он бежал быстро как мог. Старался дышать равномерно и не думать о боли в ногах, а также о свернутых в трубочку легких, которые не выдерживали нагрузки. С другой ведь стороны — и хрен бы с этой Настей. Он же всегда может вернуться в Марье Моревне. Жить припеваючи, как и раньше: утром драки, а вечером попойки. С ней было хорошо — никаких тебе интриг. Мирная жизнь, насколько она возможна в Вечном Царствии. Здорово, что Григорию посчастливилось переродится именно в Сухой степи и сразу попасть под крылышко богатырши.

Хотя именно от однообразия Григорий и убежал в свое время. Бесцельная жизнь — не для него. Но можно было бы заступить на службу к Кощею, именно такое предложение он давеча сделал Григорию. А что? Кощей — легенда. Единственный нечестивый, который сумел заработать себе статус сказочного злодея, будучи обыкновенным трупаком. Цепкий ум Кощея не позволял ему разбрасываться перспективными кадрами. Если бы он жил на Земле в одно время с Григорием, то стал бы не меньше, чем миллиардером. За таким человеком хочется идти.

И все же… Один только вид мертвенно бледной Насти, пустыми глазами смотрящей в небо, заставлял Григория покрываться мурашками и бежать еще быстрее, хотя тело его к сему не приспособлено. Цена сделки велика.

Упорство… или же упрямство дало свои плоды: вскоре после долгой погони Григорий увидел зеленое пламя, и он стремительно приближался к огню. Григорий много раз видел волшебство Василисы. Непонятно, как ее сила добралась до сюда, но изумрудный огонь означал лишь одно: погибающую нечисть. У Настеньки был припрятан коловрат, может быть, она смогла привести его в действие.

Когда Григорий добежал, то окончательно убедился в своей догадке. На земле остались выжженные следы и зеленый пепел, поодаль у дерева сидела недовольная Настенька, презрительно смотрела на хохочущего деда и заплетала длинные косы, распустившиеся за время их путешествия. По телу пробежала теплая волна. Усталость резко охватила Григория, и он упал на колени. От облегчения хотелось плакать, но подобные нежности не были в его характере.

— Настя… — прошептал он, — как же хорошо…

Григорий говорил достаточно тихо, чтобы его не услышали, и все же царевна обернулась. Признав его, она ринулась и напрыгнула на Григория. Они вместе упали на землю: у него не было сил удерживать Настеньку и уж тем более сопротивляться.

— Живой! Живой! — плакала Настя.

— Да что со мной будет, — он погладил ее по голове и вдохнул запах волос.

— Ты прости меня! Я все знаю! Опасно придумала, чуть-чуть бы и конец! Прости меня, Гриша, — она продолжала плакать, уткнувшись в его грудь, а он не лишал себя в удовольствии утешить царевну.

— Будет тебе. Все хорошо.

Он и сам думал, что лопнет от злости, когда доберется до них. Но как увидел Настеньку: всю злость как рукой сняло.

— А че ехать-то буим? — послышался голос старика, Григорий уже о нем успел забыть. — ахота на перинку ужо забраться.

— Слышь, дед. Посидишь еще, ниче с тобой не будет, — гаркнула Настенька. — Гриша, тебе отдохнуть надо. Ужо вечереет, завтра может и поедем? — она присела на колени и убрала тину с его лица.

На Григория и правда резко накатила усталость. Единственное, что он успел сказать:

— В полночь разбуди… — и провалился в сон.

***

Ему снилась прежняя жизнь. Григорий четко осознавал, что это всего лишь морок. Аромат нового автомобиля и скрежет кожаных сидений казались давно забытыми воспоминаниями. Несмотря на реальность ощущений, здесь все было не так. Кружили слишком едкие запахи, облако пыли забивалось в ноздри, а на виски давили невидимые волны. Современность сжимала даже крепкое тело Григория, хотя он-то, наоборот, помнил ее мягкой, удобной, подстраиваемой. Но сейчас казалось, что его пережевывает в пасти огромный монстр.

— И как вам? — спросил слишком улыбчивый мужчина в синем костюме.

— Полное говно, — сказал Григорий не своими губами.

Собой он сейчас не управлял — был только зрителем. Григорий попал в собственное воспоминание. Надо сказать, не самое яркое. Тогда он, правда, не купил автомобиль. Но благодаря ряду махинаций машина, да и весь этот салон, в том числе и мужчина в синем костюме, принадлежали Григорию.

Он вышел из здания, проигравший в битве, но не в войне. Солнце жарило асфальт, отчего ноги в неудобных туфлях моментально вспотели и завоняли. От проносящихся по шоссе машин кружилась голова. По этому так скучал Григорий? Земная жизнь в голове казалась ему куда приятнее. Впрочем, во сне все слишком искажается.

В ближайшей кофейне Григорий заказал фильтр. Но напиток оказался настолько кислым, что щеки сжали во рту. Ну и мерзость. А вот внешнему Григорию… То есть тому, кто сейчас и управлял его телом, вроде бы очень даже понравился фильтр. Он поблагодарил бариста, но чаевых не оставил. Девушка за стойкой проводила его усталым и озлобленным взглядом.

В метро было душно — попался вагон без кондиционера. Григорий ослабил галстук и подошел к открытой форточке. Рядом стоял толстый пассажир и держался за поручень. Из его подмышки воняло тухлыми яйцами. Григорий отвернулся, но от открытого окна не ушел.