Вечное Царствие

Снегурочка зевнула — Настя уже успела забыть, что новенькая сидит тут рядом да чай потягивает. Лицо ее наконец прояснилось: заблестели зенки, порозовели щеки, ушли отеки. Какая же все-таки необычная внешность была у Снегурочки: белые брови и ресницы обрамляли небесно-голубые глаза. «Красивая», — подумала Настя и закусила губу. И ведь жутко завидно, что кому-то достается все, а ей вот — чертова скатерть-самобранка.

— Пойдемте-с в опочивальню, царевна, — злобно и ехидно произнесла Настенька.

— Спасибо тебе, — а Снегурочка похоже и не обратила внимание на тон, наверное, она пока еще не чувствует тонкостей эмоций других да и себя не понимает. Бесит…как же бесит.

Две девицы выдвинулись из бани. Хоромы, конечно, для Снегурочки не предполагались: кровать, сундук да зеркало — но вполне себе чистенько и уютненько. Жить можно. По крайней мере, эту ночь, а на большее новенькой рассчитывать не стоит.

Стоило только Снегурке коснуться щекой подушки — она тут же засопела. Настенька стояла над ней и завороженно смотрела, как вздымается худое тело. Новенькая лежала на животе, поэтому видно было, как сводятся и разводятся лопатки. Такая хрупкая и беззащитная. Настя достала небольшой ножичек из рукава. Металл блеснул, отражая свечение луны. Один взмах и нескончаемая несправедливость закончится или, может, хотя бы на пару секунд Настя почувствует облегчение. Боль червем ползала под кожей уже больше… Времени нет счета в Вечном Царствии, но, казалось, что прошло сто, двести, нет целых триста лет! Боль грызла Настеньку, не давая хотя бы одной спокойной ночи, чтобы вот так сладко поспать, как спала сейчас Снегурка. И хочется вздремнуть, ощутить сладость умиротворения. Всю черную зависть слить в единственный удар.

Настя бы сделала это. Она не отличалась особым человеколюбием, не была практична и хладнокровна. Но ее остановил страх за собственную жизнь. Снегурка нужна Василисе в качестве жертвоприношения или что-то вроде того. То ли она хотела скормить новую царевну Кощею, то ли сама планировала сожрать… И если Снегурка умрет раньше срока — кто-то должен будет занять опустевшее место ягненка. Главный кандидат — Настенька, потому что Василисе не составит труда убить ее. С остальными царевнами придется повозиться. С Хозяйкой Медной горы вообще вряд ли получится справиться. А Настя ничего не может противопоставить. Пригрозит ножом? Кому? Повелительнице растений? Смешно.

Она убрала лезвие обратно в рукав. Снегурка продолжала сладко сопеть. Пусть наслаждается… Недолго ей осталось… Настенька тихо вышла из комнаты и прикрыла дверь.

— Опа! — внезапно прозвучало над ухом.

От неожиданности Настенька подпрыгнула и икнула. Но, обернувшись, она скорчила недовольную гримасу: перед ней скрючился леший… Черт знает, какой из них: Емеля, Жорик, Федя — всякая нечисть на одно лицо. Даже те из них, кто обладает каким-никаким разумом.

— Че те надо, страшила?

— Да-а-а-а, Настенька, кака ты грубая… — присвистнул леший.

— А ты мерзкий.

— Че там? — леший проигнорировал выпад Насти и глянул ей за плечо. — Царевешна? Новенькая? Дашь глянуть?

— Ток подойди — сдохнешь мигом.

— Чего, хе-хе-хе, — его смех был похож на кашель. — Кто ж меня убьет? Ты ль?

Настенька вытащила из груди коловрат, который самолично напитала волшебством Василиса. Леший попятился. Да… страшная была вещь для любого чудовища из Темного леса. Премудрая здесь повелевала всем: и малой части ее силы хватит, чтоб взорвать любого болотника, корягу или лешего.

— Да понял я. Не психуй, — леший поднял руки. — Тебя Василиса звала. Она в библиотеке.

И он действительно ушел к своим собратьям играть в зернь. Эти твари могли сутками напролет кидать кости. У них ни грамма за душой, но отсутствие злата не могло остановить. Они хлюпали и шуршали своими мерзкими голосами на всю избу. Полная тишина и покой наступали, лишь когда Василиса нагружала их заданиями. Но в последнее время дел у леших было все меньше, а сама Премудрая пребывала в упадническом настроении.

Тихо постучав в дверь, Настенька вошла в библиотеку. Василиса сидела над книгой, подперев щеку рукой. Она медленно водила зеленые лисьи глаза по строчкам и шевелила губами, словно читала заклинание.

— Вы звали меня? — осторожно спросила Настя.

— Да, — Василиса бросила пронзительный взгляд. — Чтоб завтра с ранья привела Снегурочку ко мне, поняла?

— Ага.

— И в этот раз без прибауток твоих. Ты сегодня себя отвратительно вела. Продолжишь тут пестрить своим мнением — пойдешь на корм лешим. Усекла? — голос у Василисы был строгий. Она вальяжно поднялась со стула и, подойдя к Насте, властно подняла ее за подбородок. — Ты жива лишь по моей доброте душевной, но она не бесконечна.

Василиса ударила Настю по щеке и грациозно, точно кошка, вновь вернулась за чтение.

Глава 3. Снегурочка

Во сне Снегурочка слышала голос: охриплый, мужской, старческий. Сложно разобрать, что он говорил, но она ощущала прилив тепла, просто когда его слушала. Хотелось обнять голос, словно он имел физическую оболочку. Хотя, конечно, у него должен быть владелец. Некто родной… Но Снежа не могла ничего вспомнить об этом человеке.

Проснулась она от настойчивых толчков.

— Вставай! — это была Настенька. — Хвать дрыхнуть, тебя Василиса ждет.

Каменную голову оторвать от подушки было просто невозможно. И если бы Настенька не скинула Снегурочку с кровати, то та так бы и лежала. Лежала-лежала-лежала, пока не слилась бы с матрасом. Но боль в плече, которое повредилось во время падения, вернула в реальность.

— Че ты? Сегодня лучше?

Снегурочка подняла голову и увидела черненькие птичьи глазки Настеньки, она моргала так быстро, что казалась сейчас взлетит.

— Да, мне лучше, но я все еще…

— Ниче не помнишь? — перебила Настя в нетерпении. — Да-да, я поняла. Пошли к Василисе. Ток, оденься, — она открыла сундук, в который уложила приготовленный для Снежи сарафан, и присвистнула. — Ого! Да у тебя уже одеяние царевны прикрасилось. Везет.

Снежа поднялась с пола с трясущимися руками и заглянула в сундук. Голубой сарафан, расшитый белыми бусинами, выжидающе смотрел на нее. В сердце родилось непреодолимое желание коснуться одеяния. Снежа это сделала: ткань сама поползла по телу, и через секунду новоиспеченная царевна была при параде. Настенька ничего не сказала, а просто отвела к Василисе. Да Снеже и не нужно было восхищение или благоговение. Она даже до сих пор не знала, как точно выглядит, ведь все еще не видела себя в зеркале. Но от соития (буквально так) с сарафаном в душе чиркнула искра. Доселе Снежа не помнила ощущения «на своем месте». Но сарафан оживил забытое чувство. Какая-то простая вещь, однако же вернула часть жизни. И… уверенность?

Опочивальня Василисы переливалась красным и желтым цветом от искусных витражей на окнах. Белый кружевной балдахин слегка развевался на ветру, касаясь босых ног царевны. Василиса выглядела красиво и без кокошника с расшитым сарафаном. Она сидела на скамейке, старательно расчесывая гребнем пушистые волосы.

— О-о-о… — протянула и слегка приподняла уголки губ, — а ты стала больше походить на царевну, — она передала Снеже ручное зеркало.

В отражении удивленно смотрела девочка с большими выпученными голубыми глазами и совершенно белыми ресницами. Аккуратно очерченные губы разомкнулись в изумлении и недоверии. Снегурочка так внимательно рассматривала каждую черточку на своем лице, не замечая блеска наряда.