Вечное скольжение

В мерцающем городе грозы не было, не блистали молнии, не гремел гром. Полная луна освещала неподвижные силуэты. Синеватые следы подошв ясно выделялись на мостовой.

Власту они нашли на той самой детской площадке за домом вещей. Она присела на корточки перед сидевшей на качелях девочкой лет шести с большими бантами в косичках, держала её за руку. Держала?!

— Власта! — окликнул Орест мгновенно осипшим голосом.

Жена не шевельнулась. Была она такая же неподвижная, как призраки вокруг. Орест соскочил с коня, подошёл. Осторожно тронул за плечо.

В первый миг он не понял, отчего его пальцы соскользнули. Попытался ухватить, потрясти, — тщетно. Руки не держали, словно женщина превратилась в деревянную чурку, обильно смазанную жиром. Нет, неверное сравнение, ощущения маслянистой субстанции на ладонях не возникало. Скорее это походило на невидимую скользкую плёнку между их телами. Чувствуя, как волосы встают дыбом, как холодеет внутри, Орест закричал:

— Власта, ты меня слышишь?! Власта!

Он наклонился, обхватил жену двумя руками, дёрнул... и отпрянул, испугавшись вдруг, что руки пройдут сквозь её тело, как сквозь фигуры призраков.

— Поздно! Попалась муха в тенёта, — констатировал Феодосий, и непонятно, чего больше в его голосе: сожаления, досады или торжества.

Орест оглянулся на него.

— Я не могу её сдвинуть с места! Что мне делать?!

— Стреляй!

— Что?!

— Ты не вытащишь её, она уже одной ногой в Аду! Стреляй, может, успеет соскользнуть.

Орест молчал, ошарашенно уставившись на преподобного. Тогда тот соскочил с лошади, вытащил из седельной сумки карабин шерифа, протянул:

— Держи! Или мне это сделать?

Оглушённый, не до конца понимая, чего от него хотят, Орест пошёл к нему. Взял карабин, тяжёлый, надёжно лежащий в руках. Реальный.

— Давай, давай, не медли! — Преподобный насильно развернул его лицом к жене. — Ты же не хочешь, чтобы она отправилась в Ад?

Женщина оставалась в той же позе, не ощущая её неудобства. Кажется, она и не дышала?

— Власта! — обречённо позвал Орест. — Власта, очнись!

Бесполезно, вряд ли она слышит его слова. Он выстрелил, не вскидывая карабин, не целясь. К чему целиться с десяти шагов?

Морок сожрал грохот выстрела. Оресту показалось, что он и пулю проглотил, что той не пробить скользкую тонкую мембрану. Но тут же увидел маленький тёмный кружок на светлой блузке женщины. Под левой лопаткой, там, где сердце. Кружок превратился в бесформенное пятно, Власта шевельнулась, начала заваливаться, опрокинулась навзничь, раскинув руки.

Орест бросился к ней, тронул боязливо. Плёнка-мембрана исчезла. Власта не соскользнула, она вернулась в правильный мир — мёртвая. Тяжёлая свинцовая пуля пробила её насквозь, разорвала грудь в кровавое месиво. Не до конца сознавая, что делает, Орест подхватил её на руки, понёс прочь из этого мерзкого, страшного места!

Очнулся он от яркой вспышки и раската грома над головой. Мерцающий город с его незыблемым лунным светом и тишиной остался позади. Пока они были там, гроза приблизилась.

— Закопаем её в лесу, — предложил преподобный.

Он шёл следом, вёл под уздцы лошадей. И брошенный карабин подобрать не забыл. Когда Орест обернулся и, не понимая, уставился на спутника, поспешил объяснить:

— Скажешь всем, что жена соскользнула. Ты же не хочешь, чтобы в посёлке узнали, КАК она умерла? — И другим, приказным, не терпящим возражений тоном, распорядился: — Езжай за лопатой, я покараулю здесь. Быстрее, быстрее, пока не светает, пока все спят!

Он говорил с таким напором, что противостоять ему Орест не мог. Не мог думать, рассуждать. Всё, происходящее после выстрела, казалось ненастоящим, какой-то дурной выдумкой, словно морок, поймавший в ловушку Власту, дотянулся и до него. Он почти ничего не помнил о том, как ездил домой за лопатой, как копал яму в указанном Феодосием месте.

Когда первые крупные капли дождя упали на них, преподобный остановил:

— Хватит, глубже не надо! Мацуры падаль раскапывать не станут.

Вдвоём они уложили тело в могилу. Орест вновь взялся за лопату. Бросать комья земли на человека, с которым прожил годы, на любимую женщину, было невыносимо тяжело. Он не мог заставить себя поторопиться, хоть дождь лил всё сильнее. Ноги, сложенные на животе руки, чёрная от крови грудь... бросить землю на лицо Власты он не мог себя заставить. В конце концов Феодосий отобрал лопату и закончил работу.

3. Наследие Путника

Проснулся Орест ближе к полудню. Посмотрел на залитое ярким солнцем окно, перевёл взгляд на мокрую одежду на полу, на облепленные грязью башмаки и поморщился досадливо: Власта заругает, она столько раз просила не лезть в грязной обуви в комнату...

И как гром ночной грозы грянул: Власты больше нет! Совсем нет! Она не соскользнула, чтобы явиться в другом месте, она умерла. Он её убил... Ну нет, не он! Он пытался спасти последним доступным способом! Убил — мерцающий город, отобрал шанс попасть в Рай. Но как она могла соблазниться на приманки?!

Теперь он вспомнил все странности в поведении жены. В последние месяцы с Властой творилось неладное, будто кто-то подзуживал её, подталкивал к роковому шагу. Может, Путник вернулся в Ровное, прячется где-то?

Орест не был бы шерифом, если бы не знал всё, что творится в посёлке и его окрестностях. Путник не задержался в Луговом, ушёл и больше не появлялся. Никто не приходил ни по западной дороге, ни по восточной. Но что-то же повлияло на Власту!

Орест встал с кровати, подошёл к стоящему в углу сундуку жены. Он никогда не рылся в её вещах, как и она в его. Но у мёртвых «своих вещей» нет.

Под стопкой одежды лежала книга. Ореста холодный пот прошиб от этой находки. Прежде ему доводилось видеть только одну книгу — Божественное Писание в церкви у преподобного. Та была древней и ветхой настолько, что грозила рассыпаться в прах от неловкого прикосновения. Феодосий хранил её в дубовом ларце и не то что коснуться, взглянуть дозволял лишь по большим праздникам. Вопросов, откуда она взялась, никто не задавал. И так ясно, что дар Господа.

Эта книга ветхой и древней не выглядела. Обложка её обтёрлась по углам, корешок надорвался, но листы держались крепко. Дрожащими руками Орест раскрыл её. Пожелтевшую бумагу испещряли густые ряды мелких значков-букв. Они не принадлежали книге изначально, их вписала чья-то рука, наподобие того, как столяр или портной расставляют нужные метки на заготовке.

Каким образом рукописная книга попала в его дом, у Ореста сомнений не было. Конечно, Власта получила её от Путника. Судя по количеству записей, у того она хранилась давно, путешествовала в его котомке от посёлка к посёлку. Происхождение книги тоже понятно — вряд ли в каком-то уголке правильного мира умели делать бумагу, вдобавок такую гладкую.

Было два варианта, как поступить: немедленно сжечь дьявольский подарок либо отнести преподобному, пусть прочтёт, что в ней написано. Сам Орест сделать этого не мог, как и большинство обитателей правильного мира. К чему учиться бесполезному занятию?