Вечность

— Какова твоя цель?

— Ты опять спрашиваешь то, чего не сможешь понять. Я должен обрести свободу и собственное тело. А потом найти и освободить своих Братьев и Сестер. Вместе мы обретем силу, чтобы завершить начатое.

— Чем ты… можешь нам помочь?

— Я уже сказал, Истинная! — Белый Дьявол, кажется, был слегка раздражен. — Я поделюсь своей мудростью и помогу защитить то, что рождается снова. А вы поможете мне. Я не враг вам и не друг, но у нас одна Кровь и есть общий враг. Враг, которого вы не знаете, но знаю я. Следуй моим советам, и вы обретете силу противостоять псам Вечности.

— В целом понятно… — задумчиво процедила Вероника. — Сигурд, у меня все…

— Нет, не все! Теперь ты ответь мне, Истинная! Почему тебе не поставили печать сброса?

— Что? — удивилась Вероника. — Какую еще печать?

— Печать, запечатленная в духе. Она сбрасывает все знания и память Восходящего. Такие печати ставили Истинные, чтобы очистить свой разум или защитить свои тайны. Такие печати Хранители Вечности ставят своим псам, когда не хотят, чтобы известное им досталось врагу.

— Я никогда не слышала о таком…

— Если вы не будете использовать печати сброса, псы Вечности быстро найдут ваш Исток, — сказал Белый Дьявол. — Ты должна научиться, и я помогу в этом. А пока — знай, я умею убивать Истинных так же легко, как обычных Восходящих. Помни, если ты раскроешь мою тайну без моего разрешения, вольно или невольно, — я убью тебя, а потом найду и убью всех, кто узнал мою тайну.

— Я поняла. Придется прикрывать вашу с Сигурдом задницу, — кивнула Вероника. — Не могу сказать, что рада знакомству. Это все?

— Это все, — произнес я, ощущая, как вселенец вновь отодвигается в глубину сознания.

— Ох, не завидую я тебе, Сигурд. Боже милосердный, даже коленки трясутся, — поморщилась Вероника. — Как ты вообще с ума не сошел… с таким соседом?

— Нам пришлось найти общий язык.

Она смотрела на меня, а я на нее, и мы оба понимали, что только что произошло нечто очень важное. Мир и наши отношения никогда не будут прежними. И дело даже не в раскрытых тайнах и доверии. Вероника верно заметила, что в Единстве ценится право сильного, а сегодня я дважды одолел ее — в схватке Восходящих и ментальном поединке. Я — сильнее, я выше в иерархии Восхождения, она поняла и признала это, и теперь она будет выполнять мои приказы, а не наоборот.

— Ладно, расскажешь позже. Нужно помочь людям. И подумать, как объяснить твое появление, — сказала Вероника. — Кто-нибудь из моих людей видел тебя? Узнал тебя?

— Думаю, нет. У меня еще вопрос насчет дальнейших планов. Что мы будем делать? Отправимся во фригольд? Ты знаешь, что происходит там? Что с моими друзьями и… — я помедлил, но все же решительно закончил: — И Травинкой?

— Да, знаю, — произнесла Вероника. — С Травинкой все в порядке, не переживай. А твои друзья… ближе, чем ты думаешь.

Выйдя из зала, она подвела меня к окну, наполовину заплетенному паутиной. Отсюда, с высоких этажей многоярусной башни открывался прекрасный вид на панораму руин Шторма, утопающих в растительности. Вероника указала рукой, и я увидел черную точку, описывающую круги в вышине. Она снижалась, паря над развалинами, знакомый острокрылый силуэт.

Дозорная птица, Руна-Существо — точно такая же имелась у Фьюри.

Неужели…

— Да, — улыбнулась невысказанной мысли Вероника. — Они идут сюда.

Эпилог. Небесный Знак

Я нашел их, когда свет Игг-Древа почти угас.

Вереница всадников тащилась по заросшей улице: восемь животных, пять людей. Неутомимые тауро шли медленно, устало — значит, день был тяжелым. Впереди, судя по квадратному силуэту в седле, ехал Динамит, за ним — Грохот, Фьюри и Инь, а завершал процессию кудрявый Грай. Надо же, латино тоже решил покинуть фригольд? Я ощутил мимолетное разочарование — с ними не было Травинки, — но тут же взял себя в руки, потому что Суперслух донес встревоженные голоса.

— Стойте!

— Что там, на? — кажется, Грохот тяжело спрыгнул на землю, подхватывая шестиствольную дуру гаусс-пулемета.

— Тихо! Кто-то впереди, справа, в руинах…

— Проверишь, Фьюри?

Надо же, быстро заметили! Скрываться не стоило, Шторм априори враждебная местность, и ребята вполне могли сначала засадить в руины из ракетомета или забросать гранатами, а уже потом проверять, кто там прячется. Поэтому я глубоко вздохнул и медленно вышел из темных руин на дорогу.

Тут же подсознательно ощутил направленное в мою сторону оружие, отбросил капюшон плаща-хамелеона и поднял безоружные руки. Крикнул:

— Не стреляйте! Свои!

— Откуда здесь, на, свои?!

— Стой, голос знакомый… Эй, ты! Подходи ближе, держи руки на виду!

Я медленно пошел вперед, щурясь от направленного в лицо света. Кыш неожиданно вылез на плечо и заверещал, дергая меня за ухо. Что, тоже признал знакомые лица? Услышал тихий возглас Фьюри:

— Командир, кажется, это Сигурд…

— Сигурд?!

— Да ты на йурра посмотри! Вот это сюрприз, копать-хоронить! — заорал Грохот. — Мужики, это же Звездный Флот!

Спустя мгновение они окружили меня, осматривая, ощупывая, хлопая по плечам, проверяя, точно ли я их друг Сигурд. Недоверчивая колючесть взглядов сменилась изумлением, а потом радостью. И, клянусь, не было ничего приятней, чем крепкие объятия людей, которые, наверное, стали в Единстве подобием моей семьи. Грохот, Динамит, Инь и Грай по очереди тискали меня, хлопая по плечам, и только Фьюри настороженно зыркала по сторонам, одновременно не спуская с меня глаз. Она мне не доверяла, но я знал, что скоро это пройдет — как только мы встретимся с Вероникой.

— Откуда ты взялся, брат? Где пропадал все это время? Как нашел нас тут?

— Это… долгая история, — усмехнулся я. — А вас… меня послали вас встретить.

— Встретить? Кто?

Наш разговор неожиданно прервался. Над нами словно вспыхнул исполинский голубой прожектор, обративший сумерки днем. В темнеющем небе Единства сияло око Вечности, заливая руины Шторма ярким голубоватым свечением. Подобно недоброму глазу, оно смотрело на нас, будто владыки Небесного Трона обнаружили старого врага. Но я не успел испугаться, как привычные очертания пульсара — овал, пронзенный длинной иглой на треть небосвода, — стали расплываться, меняя форму… и наверху засиял совершенно незнакомый мне символ. И все стало ясно: большой цикл Единства закончился, наступал новый сезон — и нам показывали знак небесного календаря, под которым он пройдет. Минос говорил, что Небесные Знаки меняли привычный порядок вещей, принося новые явления, катаклизмы и законы, влияющие на жизнь целых Кругов.