Вечный юноша

Судя по рассказам Левы, он с Максом одно время вертелись около Наташи Пешковой, жены Максима, за которой, кстати, волочился Ягода.

А родственные отношения наши таковы:

Лев Родионов

1

1

Александр Львович, Семен Львович

2

Мария, Зоя, Ангелина и др. Николай Семенович и др.

2

Мария Александровна (выходит замуж за Павла Волжина), Лидия Николаевна (моя мать)

1

Еватерина Павловна (Пешкова).

Другими словами, мать Ек. Павловны, Мария Александровна Волжина, двоюродная сестра моего деда Николая Семеновича Родионова, а моя мать и Ек. Павловна троюродные сестры по материнской линии (Родионовы).

А за семейным столом деда в детстве я постоянно слышал пересуды и возмущение бабушки Любови Ивановны с ее подругами по институту, с Марией Николаевной фон Гольдсигальской и др., по адресу Ек. Павловны (она была петербургская институтка, кажется, смолянка), вышедшей замуж за «босяка» Горького! А, ведь, бабушка была далеко не глупая женщина, много читала, свободно владела французским и немецким языками, следила за иностранной литературой, но была всецело человеком «своего круга» — очень набожной, с сословными предрассудками, с крайне правыми монархическими убеждениями, причем была очень активной и страстной в вопросах политики и религии. И разве не забавно, что еще на моей памяти существовало общество и ведь, в какой-то мере, более или менее культурное, в котором могла бытовать несусветная чушь!

— Подумайте, ma chere, девушка из хорошей дворянской семьи Волжиных и, вдруг, вышла замуж за «босяка» и «бунтаря» Горького!

Или собственное «горе» моей бабушки: ее обожаемый сын Коленька и вдруг женился на «какой-то тульской купчишке».

Вера Николаевна Сазонова, моя тетя, была из купеческой окончив гимназию, она вышла замуж за дядю Колю, он только что вышел из училища в Запасную артиллерийскую бригаду, стоявшую в Серпухове, 19-ти летним подпоручиком. Всю жизнь бабушка не могла простить ему этой mesallianse! Причем дядя Коля вовсе не женился на купеческих деньгах. Денег никаких не было. Приданого — никакого. Так как дети были сиротами — братья студентами, старшая сестра Лидия Николаевна была замужем за командиром батареи, в которую вышел дядя.

Дядя был красавцем, играл на скрипке, хорошо рисовал, пел и был умен. По рассказам мамы — дядя увлекся Лидией Николаевной, которая ему аккомпанировала на рояле, тогда спешно за роялем ее заменила младшая сестра Верочка, «которую нужно было устроить», словом, «Крейцерова соната» сделала свое дело,

Я не знаю, были ли они счастливы? У дяди, по-моему, был не легкий характер, но, во всяком случае, прошли они всю жизнь до глубокой старости бок о бок, вместе. Именно эта студенческая среда жены и сделала дядю социалистом, что и помогло ему, «преодолев классовое сознание», понять и принять Октябрьскую революцию.

По рассказам вдовы Миши — в последние годы жизни дядя Коля любил вспоминать о том, что он «не мало сделал для Октябрьской революции», и это правда, — во время гражданской войны он стоял во главе артиллерийского снабжения всего Восточного фронта, против Колчака. И один из первых среди высших офицеров-артиллеристов принял участие в создании Красной Армии.

Между прочим, по-моему, у него служил и Лева.

4.

Вчера пережил большое волнение, по радио, в передаче «Литературные вечера», впервые в жизни услышал живой голос Анны Ахматовой. Читала свои стихи, медленно, нараспев, с ахматовскими интонациями, между прочим, она картавит.

Чтобы понять мое волнение, нужно знать, что значит Ахматова в моей жизни, в моей судьбе. Все самые взволнованные, самые значительные моменты в жизни моей, так или иначе связаны со стихами Ахматовой. Вся моя Белградская университетская юность — это Ахматова, Блок, Гумилев. Мое увлечение Марианной Галльской — все пронизано стихами Ахматовой.

Не забуду я товарища И беспутного и нежного.

………………………………

Осень рыжая развесила Флаги пестрые на вязах… и т. д.

Не только первоначальный период любви нашей с Ирой, и вся наша жизнь.

5.

(Записка: «На интересное Ваше письмо отвечу из Кисловодска, где буду с 10-го». — Н.Ч.).

Вл. Сосинский прислал № 2 «Вопросы литературы» с вложенной запиской. Завидую! Когда наступил апрель, с необыкновенной силой нахлынули прошлогодние кисловодские впечатления.

6.

(Газетная вырезка: «Чьи же стихи?» под рубрикой «Реплика», где приводятся стихи «Перед весной бывают дни такие…», подписанные преподавателем Литературного института поэтом Василием Журавлевым, которые тот напечатал в журнале «Октябрь», а стихи эти на самом деле — плагиат. — Н.Ч.).

Комментарии излишни!

Пожалуй, кроме одного — поразительно невежество редакции. Впрочем, может, не удивительно, и это, принимая во внимание, что главный редактор «Октября» В.Кочетов. А все-таки, любопытно, если бы Журавлев ответил, в самом деле, почему он занялся плагиатом?

(Страничка французского текста, выписки из Бернарда Шоу, Бартелемео; две фотографии девочек: Люды и Любы Шумиловых — Н.Ч.).

7.

Хоть украшают именем Беллона И Морен эту бойню, но цена И суть ее во все века одна.

Байрон. VIII. Дон Жуан.

Всегда он grand история берет, События, детали опуская.

Да, эти «детали» и есть страшноватенькое в истории, и обычно самое омерзительное.

8.

…Мне интересно, что Владимир (Сосинский — Н.Ч.) хочет мне написать по поводу моего письма.

Я писал о том, что совсем не могу писать стихов, что дошел до «непоправимо белой страницы», что постоянно натыкаюсь в большинстве написанных стихов на совершенно нестерпимую для меня полуправду или просто на откровенную ложь и фальшь, что подлинное искусство — только при последней бесстрашной искренности и правде, освобожденной от всех побочных факторов, условных и относительных. Оголенная человеческая душа, с содранною кожей, которая поет, звенит, захлебывается от восторга и которая от боли ужаса и отвращения, печали, трепещет в самой глуби жизни и мира.

Конечно, я писал совсем не такими словами, писал сдержанно и спокойно — но что чаще и чаще в бесконечных стихах, которые я читаю, я не нахожу ничего кроме раздражительной и скучнейшей, никому не нужной шелухи, постоянно с условной правдой, с условными ценностями.

Но дело не в этом, это тоже чепуха. Но вот что я заметил, если раньше для меня основное в поэзии, основное в жизни было «мира восторг беспредельный», который вообще-то заслонял от меня не только «сердца горестные заметы», но и боль, (…)и печаль бытия, то теперь получается нечто обратное,

«Мира восторг беспредельный» теперь все чаще и чаще заслоняется «сердца горестными заметами», болью, негодованием, печалью, ненавистью к фальши, демагогии, полуправде.

9.

Прочел в «Лит. Газете».

К Шолохову в станицу приехали очередные различные делегации.

В одной из бесед «большой писатель земли русской» между прочим выразил сожаление, что в учебных заведениях (средних и высших) заброшено «военное обучение», военная подготовка

Сердце Шолохова вероятно радует, что все пацаны чуть ли не с трехлетнего возраста с утра до вечера носятся с деревянными самодельными автоматами, поливая друг друга: «тра-та-та-та, тра-та-та-та-та — ты убит!»