Ведьма для опального Генерала

Рядом с кроватью на колени опустился мужчина, позвавший меня. Он взял в свою огромную ладонь хрупкую ладонь жены и прижался к ней губами.

– Я здесь, Шанни, здесь.

Она улыбнулась, потом её лицо исказилось от боли, и девушка закричала, сгибаясь.

Кто-то помог мне подняться и отойти, кто-то бросился к роженице. А через каких-то десять минут комнату огласил громкий детский плачь.

Получилось? У меня получилось?

Ответ был очевиден – я смогла помочь Шанни родить здорового малыша, как нам сообщила спустя время ворчливая повитуха. На меня она бросала хоть и не довольные, но уже не такие враждебные взгляды. А мне было абсолютно всё равно. Слабость накатывала волнами и единственное, чего мне хотелось, это лечь и уснуть. Но такой роскоши я себе прямо сейчас позволить не могла, а потому с трудом поднялась с табурета, на который меня усадили, и шепнула матери роженицы:

– Мне пора, если что-то понадобиться, приходите.

Женщина всхлипнула, тут же зажав ладонью рот, а потом встала и крепко меня обняла:

– Я обязана тебе жизнью моей девочки. Проси, что хочешь, – отстранилась и наклонилась к поясу, чтобы вытащить оттуда мешочек с позвякивающими монетами.

И вот что ей ответить? Что помогала я не ради денег? Но и они мне были нужны. Вот дилемма-то.

– Я не повитуха и помогла тем, чем смогла, поэтому вам решать, сколько вы мне заплатите, – вот, вывернулась, и цену не назвала, и от оплаты не отказалась. Могу собой гордиться.

Женщина посмотрела сначала на меня, потом обернулась, поймала взгляд Гартера, который сидел возле жены и покачивал на своих могучих руках крошечный комочек. Он кивнул и мне в руки перекочевал весь мешочек. Мать роженицы даже отсчитывать ничего не стала.

Оплата была увесистой, пожалуй, даже слишком, поэтому я воспротивилась:

– Здесь слишком много, – попыталась вернуть мешочек, но женщина настойчиво сжала мои ладони и прошептала дрогнувшим голосом:

– Жизнь – бесценна, и этого даже мало, чтобы в полной мере отблагодарить тебя за то, что ты сделала.

Я поняла, что отказываться бесполезно, поэтому поклонилась, с трудом устояв ровно – головокружение усилилось.

Посмотрела на мужчину, он вновь кивнул, теперь уже мне и тихо произнёс:

– Спасибо тебе...

Я слабо улыбнулась и направилась на выход. На улице мне стало чуть легче, и я медленно побрела к окраине деревни. Хотелось, конечно, ускорить шаг, вот только я опасалась, что попросту свалюсь прямо тут, на дорожке.

Мешочек я спрятала в карман юбки, благо тот был буквально бездонным.

Те немногие прохожие, кто встречались, кланялись в приветствии, и смотрели на меня настороженно. Я же лишь кивала в ответ и с трудом улыбалась.

Мне казалось, что из меня выкачали все силы. Я шла вперёд на чистом упрямстве, представляла себе, как окажусь в лесу и рухну возле ближайшего дерева. Существование тварей в тенях меня сейчас вовсе не заботило. Подумаешь, твари? Что они сделают, когда мне и так плохо?

Задуманное я выполнила. Скрывшись в тени леса, опустилась на землю и выдохнула. До дома ещё идти и идти, вот только как заставить себя подняться?

Решила подумать об этом чуть позже. Прикрыла глаза и даже не услышала, что кто-то приближается. Очнулась только тогда, когда меня осторожно тронули за плечо.

Открыв глаза, с трудом сконцентрировала взгляд. Улыбнулась:

– О, это ты… – промямлила и, кажется, всё же отключилась, а очнулась... в своей кровати.

Медленно осмотрелась и попыталась встать, за что тут же получила по руке мохнатой лапой:

– Куда? А ну лежать!

Мяус!

– Я дошла до дома? – повернулась, заглянув в светящиеся глаза.

– Ага, дошла, как же, – проворчал мохнатый и посмотрел куда-то за печку. Оттуда вышел сам грозный генерал с чашкой в руках, от которой поднимался пар.

– Не дошла, – подтвердил он с улыбкой. – Это я тебя принёс сюда.

Я покраснела. Прямо почувствовала, как покрываюсь ярко-красным румянцем. И почему рядом с этим нахалом я всё чаще смущаюсь? Не порядок. Надо это прекращать, а то чего доброго, он поймёт, что вызывает у меня неоднозначные эмоции и решит, что я нарочно с ним кокетничаю. А я не кокетничаю! Ни капельки!

– Эм-м-м, – протянула, и сжала руки в кулаки под одеялом, чтобы немного встряхнуться. – Благодарю!

Себастьян не ответил, усмехнулся краешком губ и протянул мне чашку.

– Пей, должно стать легче.

Я принюхалась. Пахло травами и ягодами.

– Не переживай, чай помогла приготовить твоя подопечная, – обрадовал он меня, а я округлила глаза от удивления. Это что же, метла не спряталась от дракона, как обычно? Ещё и чай помогла ему приготовить? Что тут произошло, пока я в беспамятстве пребывала?

Рядом недовольно засопел кот, а потом поднялся и спрыгнул с кровати:

– Не обольщайся, генерал, ты всё ещё нежеланный гость в нашем доме.

Мяус, что с него взять. Ворчать – это его профессия.

– Даже и не думал обольщаться, – в тон ему отозвался Себастьян, но я видела по глазам, что угрозы кота в серьёз он не воспринимает.

Мохнатый фыркнул, д*рнул хвостом и гордо удалился, оставив меня один на один с генералом.

– Где ты опять умудрилась настолько истощить себя? – задал он вопрос таким тоном, словно разговаривал с глупым, неразумным ребёнком. А ребёнком я не была, да и чувствовать себя глупой не любила. Потому справедливо, на мой взгляд, оскорбилась:

– Думаете, было бы лучше, позволь я им умереть? – в моём голосе было столько яда, что при желании им можно было бы отравиться.

Но Себастьян из моей речи выцепил главное:

– Кому – им?

Пришлось со вздохом признаваться:

– Женщине, которая никак не могла разродиться, и её ребёнку.

Генерал нахмурился, но дал мне спокойно допить чай, прежде чем устроил настоящий допрос:

– Что там произошло? Рассказывай всё по порядку.

Я и рассказала. От начала и до самого конца. О том, как пришёл Гартер, как почувствовала, что сила буквально требует помочь страдалице. И о странной тьме, что шептала вполне человеческим языком о своей добыче.

Последнее, конечно же, заинтересовало дракона больше всего.

– Хочешь сказать, – сделал он свой вывод.
– Тьма была уверена, что мать и не рождённое дитя умрут?

– Не то, чтобы я хотела сказать именно это, – проворчала хмуро. – Но мне так показалось. Будто бы тьма выжидала и сильно, – и это ещё мягко сказано, – расстроилась, когда не получила желаемого.

На этом разговор затих. Себастьян явно обдумывал всё, что от меня услышал, я же сидела, глядя в потолок, тоже размышляя.