Ведьма и зеркало

— Слово мое крепкое, — закончила я плести чары.

Павлицкий сложился молча и опустился на пол, только воздух глотал жадно, словно бы надышаться никак не мог. Кирилл Александрович подняться помог только мне, на друга своего маг глядел так, что на месте Никиты я бы выпрыгнула в окно прямо сейчас. Благо, этаж десятый и наверняка убьется. В глазах Левина я видела желание убивать, причем убивать мучительно.

Стоять я могла, только лишь опираясь на руку надзирающего инспектора, и это оказалось почему-то приятно. Не слабость разумеется, а помощь которую я получила, даже не прося о ней.

— Вопрос снят, — прохрипел через несколько секунд Никита, не предпринимая попытки встать на ноги. — Какое качественное зеркало. Хорошо еще, ничего серьезного не использовал. Кирилл, окажись я на месте Стаховича, я бы ради такой тоже многих убил. Дай Софье Андреевне точку опоры — и она влегкую мир перевернет.

Кажется, несмотря на все, Павлицкий был чертовски доволен собой. Теперь мне тоже хотелось его убить.

— А просто спросить было нельзя? — возмутилась я.

Боль и страх отступили. Осталась злость. Раньше мне думалось, будто бы я на подобные чувства просто неспособна, считала, злость и гнев — совершенно не касаются меня. Зря. Всего-то пара часов в обществе Никиты Павлицкого — и я сама себе уже напоминаю забытый на плите чайник. Видимо, талант этого мага заключается в том, чтобы вытаскивать из потаенных уголков души самое низкое и омерзительное.

— Кир, нуждаюсь в помощи и поддержке, — простонал с пола Павлицкий, намекая, что неплохо было бы поднять и его.

Левин упрямо мотнул головой.

— Не дождешься. Я же просил тебя не причинять вреда Софье Андреевне. Хватает и того, что ты ей нервы попортил.

Мне даже немного польстило, что Кирилл Александрович предпочел встать на мою сторону, признав таким образом, что поступок его друга был отвратителен.

— Да бросьте вы оба так на меня смотреть. Ничего такого уж страшного я не использовал. Ведьмы ведь большие мастерицы, когда речь идет о зеркалах. Ну, а то, что Софья Андреевна получила пару неприятных минут, так я тоже. Квиты.

Гений и злодейство. Павлицкий и совесть.

Хорошо, хотя в этом Левин отличен от своего друга.

— Простите его, — обратился ко мне Кирилл Александрович, который, кажется, в этот момент раскаивался за двоих. — Обычно Ник руководствуется благими намерениями, вот только они его вечно ведут по кривым дорожкам в какие-нибудь буераки.

Прощать Павлицкого не входило в мои планы, тем более, что ухмылялся он весьма мерзко, но не хотелось расстраивать Кирилла Александровича, и я кивнула.

— Ну вот какая славная девушка, всех готова простить, — фыркнул Никита, медленно, осторожно поднимаясь на ноги. — В общем, предлагаю поступить так: ты, Кир, поройся в полицейских сводках на тему пропавших людей, я пощупаю окружение Арцева и постараюсь узнать, не нашел ли он себе кого другого для оказания колдовских услуг. А Софья Андреевна…

До чего же человек невыносимый.

— А Софья Андреевна — ведьма, и не имеет никакого отношения к вашей славной конторе, — решительно заявила я, нахмурившись.

Внезапно я услышала сперва тихий смешок, а потом полноценный смех. Левин от души веселился, видя мое недовольство. Честно говоря, я даже опешила сперва. Не так часто можно увидеть, как Левин от души веселится. Не зря ведь про себя я звала его дементором: радости в маге не было ни капли.

— Ну ладно, я пока пополз отсюда. А вам двоим, видимо, нужно еще договорить.

Я бы сказала, что как раз договаривать нам с Левиным и не стоило. У меня не хватит воли и решимости сказать ему категорическое нет, хотя должна я поступить именно так. Он… Он наверняка решит, что у него есть надежда… Словом, дело обернется совсем дурно.

Однако уполз из моей квартиры Павлицкий довольно споро, хотя и в полусогнутом состоянии.

И мы остались в квартире с Кириллом Александровичем вдвоем.

Я почувствовала, что начинаю краснеть от мучительного смущения, которого прежде никогда не испытывала рядом с этим мужчиной. Быть может, все дело заключалось в том, что теперь мне стало известно о его чувствах, однако же рядом с Костиком ничего подобного в моей душе не возникало, пусть он и ухаживал за мной, и говорил, будто любит.

Будто любит.

Что там он испытывает ко мне на самом деле, я могла только догадываться. О моих чувствах и говорить не приходилось.

Левин стоял рядом со мной. Мы оба молчали, и тишина в квартире была такая, что, кажется, я могла услышать, как неспешно течет время. Единственный звук, который существовал для меня в тот момент — это дыхание Кирилла Александровича. Слишком тяжелое.

А потом он внезапно схватил меня за плечи, повернул к себе и поцеловал так, что я сразу поверила: уже не первый год его мучили чувства ко мне. Губы у него были горячие, сухие, и мне почему-то подумалось, что это самый правильный момент в моей жизни, что никого не было до него, и никого не будет после.

Мои руки будто сами обвили шею Левина… И тут я осознала, что веду себя по-настоящему ужасно.

Я оттолкнула мага, но слабо, без настоящей решимости. Другой мужчина, подозреваю, ничего бы не заметил, однако Кирилл Александрович отступил тут же. Взглянув в его глаза, я почувствовала себя палачом, который занес топор над беззащитной жертвой.

— Я в вашей воле, Софья Андреевна, — горько усмехнулся Кирилл Александрович, опуская голову. — Несколько лет назад мне казалось, будто весь мир рухнул, будто я никогда не смогу даже довериться женщине, не говоря уже о том, чтобы полюбить… Глупость едва не подростковая. Но потом появились вы. И мне плевать на всяческих суженых, на все плевать. Судьба? Я и с ней готов бороться, если вы согласитесь только… Если вы только скажет, что я хоть сколько-то вам небезразличен, пусть даже самую малость.

Сердце заполошенно колотилось в груди как перепуганная птаха. Кровь стучала в висках.

Я могла только смотреть на этого мужчину, не более, не нашлось ни единого слова, чтобы дать ему ответ. Но мое беспомощное молчание оказалось для Левина красноречивей любых слов.

— Вы, как всегда, предпочли не лгать мне. Я знаю, вы не любите меня. Вы просто не могли полюбить меня. Но если бы у меня не было совершенно никакой надежды, вы бы сказали сразу. И если бы вы влюбились в Стаховича — вы бы тоже сказали сразу. Такие женщины, как вы, никогда не мучают напрасными надеждами. Но вы молчите. Значит, у меня есть шанс. Я хочу добиться вас, Софья Андреевна. И прошу вас позволить мне сделать это.

Если я действительно и была принцессой, запертой в башне, то сейчас у ворот этой башни стоял рыцарь с тараном и решимостью разнести все до основания, только чтобы добраться до меня.

Я зажмурилась и выпалила:

— Вы же знаете. Костя — мой суженый. Как это изменить? Это ведь невозможно.

Левин тихо хмыкнул.

— А у меня получится. Вот увидите. Главное, чтобы вы сами этого хотели.

В этот момент маг вышел из комнаты, а потом хлопнула входная дверь.

Человек желает победить судьбу. Сюжет не нов, но обычно такие истории заканчиваются дурно, потому что судьба в любом случае сильней. Она всегда сильней, иначе и не бывает.