Ведьма и зеркало

— Мне тоже так думается, вот только Софья Андреевна не разделяет нашей уверенности. Она упорно верит в судьбу. И есть шанс, что права именно она.

Хотя бы кто-то меня поддерживает.

— Ну, я же не запрещаю. Давай, мы все-таки посадим Стаховича по какой-нибудь причине. Может, у Софьи Андреевны судьба — ему передачки носить или еще что.

Я всплеснула руками в молчаливом возмущении и уселась на диван, пытаясь как-то справиться с собственными чувствами, а заодно и с мыслями, которые разбегались в разные стороны как испуганные мыши. Зря я пустила в дом этих двоих. Зря не выставила из квартиры, едва только зашла речь об алкоголе.

— Нам не стоило пить. Всем. Особенно втроем, — пробормотала я, опустив голову. Начинало немного мутить. Я вообще плохо реагировала на алкоголь, плохо и скучно, появлялась тошнота и сонливость. — Недаром говорят: "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке".

Левин подошел и уселся рядом со мной.

— А что такого плохого в искренности? — спросил он.

Дверь в комнату бесшумно открылась, и в образовавшейся щели явственно был виден глаз Павлицкого. Один. Этот прохвост даже не делал вид, что мы с Кириллом Александровичем наедине. Он понял, что я его заметила, однако вовсе и не подумал исчезнуть.

— Я понимаю, вам нравится зубоскалить над нами, — тихо вздохнула я, даже не пытаясь скрывать своей обиды и расстройства.

Левин покосился на меня.

— Понимаете, Софья Андреевна, все действительно вышло слишком уж подозрительно. История с Арцевым, обряд на кладбище, ваши чертовы зеркала… и тут посреди этой бури как тихий остров возникает Константин Стахович. Ну и какая женщина не бросится в объятия нечаянного помощника и защитника?

Голос мага звучал ровно, спокойно, он анализировал все случившееся как части паззла, который предстояло собрать. И несмотря на то, что у Левина ко мне имелись нежные чувства, я для него оставалась в том числе и деталью картины преступления.

Павлицкий совсем махнул рукой на политес и вошел в комнату.

— Интересный способ манипулировать, — отозвалась я. — Но, выходит, обо мне Костику совершенно ничего неизвестно. Я привыкла быть одна и сама решать возникающие в моей жизни проблемы. Мужчина… Словом, у меня не было и нет намерений… бросаться в чьи-либо объятия.

Тихо засмеялся Павлицкий. Они с Кириллом Александровичем многозначительно переглянулись. Вообще, мне показалось даже, будто эти двое настолько хорошо понимают друг друга, что им и слов не требуется.

— Ну, вы сломали Стаховичу шаблон, поздравляю. Видимо, он рассчитывал, что придется иметь дело с женщиной податливой, мягкого характера, для которой его внимание станет манной небесной. А тут такой забавный сюрприз как вы, Софья Андреевна, — продолжил Павлицкий, который в точности мне напоминал бродячего кота, которого однажды сердобольный родитель подобрал у ближайшей помойки и принес домой. Кот отмылся, отряхнулся и сделал вид, что он тут жил всегда и, вообще, вот как раз он, кот, тут главный.

Верить в теорию магов мне категорически не хотелось. Если я и сломала Костику шаблон, то Левин на пару с Павлицким пытались сломать мне картину мира, причем делали это старательно и упорно.

— Вы не производите с первого взгляда впечатление волевого человека, — отметил вполголоса Левин. — Как раз тот случай, когда первое мнение обманчиво.

Вот и зачем разглядывать под лупой, что я из себя представляю. Словно бы не было иных вопросов, которые требовали немедленного решения.

— Та девушка с кладбища? — резко сменила тему я. — Кукла. Она как-то себя показала?

Кирилл Александрович и его друг одновременно покачали головой.

— Все тихо в Датском королевстве, — произнес Павлицкий, разом растеряв всю веселость.

Я тяжело вздохнула.

— Плохо… Очень плохо. Значит, тот, кто ее вызвал, сам и кормит. Такому духу нужна живая кровь. Много крови.

А еще странно. Зачем было вообще поднимать из могилы ту несчастную, чтобы после не спускать ее с поводка? Вот этой проблемой точно Кириллу Александровичу стоило бы заняться вплотную. Во-первых, мучить умерших — ужасно, во-вторых, поднятый из могилы мертвец — это очень большая проблема для живых.

— Насколько много? — деловито уточнил Никита.

Я покопалась в памяти и произнесла с удрученным вздохом:

— Один человек в три дня. Я бы на вашем месте полицейские сводки подняла. О пропавших без вести. Хотя они же там неохотно заводят дела о пропаже людей.

Кирилл Александрович пробормотал под нос ругательство.

— Кир, думаешь, и это стоит добавить в нашу большую кучу странностей с Софьей Андреевной в центре?

Левин кивнул.

Я скользнула взглядом по окну и заметила в отражении на стекле не три фигуры, а четыре. Дух все еще болтался возле меня и слушал все, что говорилось в комнате. И не избавиться ведь от него никак. Зачем только привязался?

И тут я вспомнила…

— Арцев.

Мужчины уставились на меня, будто не понимая, о чем идет речь.

— Он ведь хотел, чтобы моя мать сделала для него кое-что запрещенное, применила черное колдовство. Она отказалась, но обычно, если люди состоятельные чего-то сильно желают, легко они не успокаиваются. Арцев наверняка принялся искать кого-то другого для своей цели.

Кирилл Александрович задумчиво нахмурился.

— Пожалуй, вы правы, стоит проверить, не нашел ли покойный себе еще какую ведьму. Ник, не в службу, а в дружбу?

Павлицкий кивнул, но словно бы своим мыслям, а не Левину.

— А Софья Андреевна действительно настолько сильна, как ты мне сказал? — спросил Никита невпопад. — Нет, дочка Таволгиной, я все понимаю, но все же…

Внезапно на меня обрушилась буквально лавина магии, сминая волю, корежа тело, причиняя такую боль, что даже вздох стал мукой.

Павлицкий, гад.

Он не шевельнулся, не произнес не единого слова. Нападение его стало для меня поистине внезапным.

Закричала не я, закричал Левин. Он требовал, чтобы друг прекратил, чтобы оставил меня в покое, но Павлицкий улыбался — и ничего больше.

Как же они меня утомили, эти интриганы от магии.

Я тихо начала про себя привычный ведьмовской говор, которым протаптывала дорожку к тем силам, которые были моими помощниками, защитниками, были моим оружием.

— Как вода вытекает сквозь пальцы, так и сила твоя проходит сквозь меня, да в землю стекает. Как трава после бури поднимается, так и я поднимаюсь. Все, что мне готовил, пусть к тебе вернется…

Ведьма не может напасть неожиданно, ведьме нужно время, чтобы призвать ту мощь, с которой она связана от рождения.