Ведьма на Иордане

— Как? — удивился Янкл. — Разве…

— Успокойся, — она положила руку ему на плечо. — У тебя большие шансы на успех, милый.

Ее пальцы, затянутые в желтую кожу, скользнули по его щеке, мгновение — и Мирьям скрылась за дверью. Янкл постоял немного на крыльце, вдыхая воздух, еще наполненный слабым ароматом клубники, а затем, чуть пошатываясь от нахлынувшего счастья, побрел домой.

Через день он привел Мирьям к тете Эльке и дяде Лейзеру и представил как свою невесту. Тетя округлившимися от счастья глазами смотрела на блаженное лицо Янкла и что-то шептала, прикрывая губы платочком. Дядя был настроен более конкретно.

— Ворт, помолвку, сделаем у нас в доме — предложил он. — Позовем только родственников. А свадьбу справим летом, после Девятого ава. Столы поставим прямо во дворе, да и с продуктами будет куда проще, правда, Элька?

— Правда, правда, — закивала тетя. — А твои родители приедут? — спросила она Мирьям.

— На свадьбу мама приедет, — уверенно произнесла она. — А на помолвку не выберется.

— Ну ничего, — успокоил дядя Лейзер. — У нас родственников хватит на две семьи.

Помолвка получилась веселой. Народу набилось — не протолкнуться, и все родственники. Позвали клезмеров: скрипача и флейтиста, и в жарком воздухе радостно и томно переливалась музыка.

Из дома вынесли все, оставив только столы и лавки. Женщины сидели за столом в одной комнате, мужчины в другой. Янкл взял в руку гартл, молитвенный пояс, и, когда Мирьям показалась в дверях женской комнаты, прочитал вслух обещание взять ее замуж и в знак подтверждения высоко поднял руку с зажатым в кулаке гартлом.

Закончив трапезу, принялись танцевать. Мужчины — в своей комнате, женщины — в своей. Мужчины, положив руку на плечо стоящего впереди товарища и шепотом повторяя слова псалма, на которые была сочинена песня, медленно ходили по кругу, притоптывая и чуть подпрыгивая.

У женщин было веселее. Из-за полуприкрытой двери доносилось задорное топанье каблучков. Похоже, там отплясывали во всю мочь. Проходя мимо двери, Янкл чуть толкнул ее и в образовавшуюся щель увидел, как Мирьям кружилась с тетей Элькой.

— Затанцую, затанцую, затанцую! — радостно выкрикивала Мирьям. Судя по лицу тети Эльки, ей приходилось туго. Мирьям вихрем носилась вокруг, не давая ей ни секунды отдохновения. И в эту секунду Янкл вдруг понял, что женится на молодой, полной запала и энергии пороховой бочке.

«Нет, нет, — он отбросил в сторону это предположение. — Помолвка, радость — как не поплясать, как не порадоваться. Энергии у Мирьям действительно хоть отбавляй, но все-таки не настолько. До пороховой бочки ей далеко».

Но с каждым днем, прошедшим после помолвки, Янкл сначала с удивлением, а потом со страхом убеждался в точности своего предположения. Мирьям заполняла все пространство жизни, полностью, до последнего сантиметра. Не было вопроса, по которому бы она — теперь уже с полным правом и основанием — не высказывала свое мнение. И не просто высказывала, а требовала полного согласия с ее точкой зрения.

На третий день после помолвки она пришла к Янклу рано утром. Он только вернулся из синагоги и готовил завтрак. Стук в дверь, резкий и требовательный, удивил Янкла. Так к нему никто не стучал.

Открыв дверь, он с удивлением увидел на пороге Мирьям.

— Доброе утро, милый, — пропела она, проходя в комнату.

Проходя — нежно сказано, Мирьям пронеслась мимо, словно скаковая лошадь последние метры перед финальной ленточкой.

— Ты что это тут делаешь? — деловито спросила она, разглядывая стол, на котором Янкл разложил еду.

— Да вот, завтрак готовлю, — ответил он. — Хочешь присоединиться?

— Нет, — решительно отказалась Мирьям. — Я уже завтракала. Да и времени совсем мало. Убери все со стола и раздевайся.

— Что? — не понял Янкл.

— Раздевайся, раздевайся, — невозмутимо продолжила Мирьям. — Не совсем, конечно, — она погрозила ему пальцем и улыбнулась. — Ты что себе подумал, шалунишка? Снимай только верхнюю одежду, я буду делать замеры.

— Какие замеры, для чего?

— Хватит тебе ходить обтрепанным и занюханным. Сейчас я сооружу тебе сюртук.

— Зачем мне сюртук? — удивился Янкл. — В сюртуке ходят солидные, уважаемые люди.

— И ты сейчас солидный, уважаемый человек. Почти женатый. Изволь соответствовать.

Она быстро сняла мерку, разложила на столе кусок принесенной с собой ткани, ловко раскроила и принялась шить. Иголка посверкивала в ее пальцах, словно маленькая ручная молния. Мирьям работала без остановки, не обращая на Янкла никакого внимания. Он поглядел, поглядел да и отправился в другую комнатку, где оборудовал мастерскую, и взялся за рубанок. Под ложечкой сосало от голода, но чего не сделаешь ради любимой девушки!

К середине дня Мирьям пригласила Янкла на примерку. Сюртук сидел как влитой, но немного жал под мышками. Выслушав жалобу Янкла, Мирьям легонько стукнула его между лопаток.

— Это потому, что ты сгорбленный. Ну-ка, распрямись.

Янкл выпрямился, и давление под мышками ослабло.

— Вот так и ходи, — довольным тоном произнесла Мирьям. — Прямой и стройный. А то от работы у тебя плечи вниз клонятся. Мой муж должен быть самым красивым на свете.

Она забрала у Янкла сюртук и за час закончила работу.

— Носи на здоровье, милый!

Янкл снова натянул обновку. Красиво, ничего не скажешь. Правда, стоять в нем нужно, распрямив плечи, но Мирьям права: он действительно начал горбиться, и, если одежда поможет ему держаться прямо, нужно только поблагодарить невесту за старание и заботу.

Вечером Мирьям потащила Янкла к тете Эльке похвастаться обновкой.

— Ну и дела! — ахнула тетя Элька. — За один день пошила! У тебя же золотые руки!

Мирьям скромно молчала, только глазами посверкивала. Тетя Элька усадила их ужинать. Пока женщины вели быстрый разговор непонятно о чем, Янкл вдруг ощутил неудобство. Держаться все время прямо было тяжело, уставала спина, а когда он опускал плечи, сюртук начинал резать и давить под мышками. Ему приходилось каждые несколько минут то распрямляться, чтобы избавиться от рези, то наклоняться, давая отдых уставшим мышцам. От такой гимнастики у него пропал аппетит и совершенно испортилось настроение.

— Что же ты ничего не ешь? — удивлялась тетя Элька. — Ты ведь так любишь мой кугл.

Янкл отмалчивался, а при первой возможности пожаловался на головную боль и засобирался домой.

— Нельзя ли как-то переделать сюртук? — попросил он Мирьям, как только они остались одни. — Мне в нем никакого покоя нет. То сгибаюсь, то разгибаюсь. Сплошное мучение.

— Это с непривычки, — ласково ответила Мирьям. — Поначалу все тяжело. Во второй раз будет гораздо легче, а на пятый ты и думать забудешь про мучения. Будешь ходить прямой, как тростинка.