Ведьма по наследству

– Protinus, – произнесла следующую команду.

Символ увеличился в размерах, став даже больше, чем нужно, и окружил меня со всех сторон. Не зря это заклинание называли коконом. От проклятий, ударов и пуль он не спас бы, но от урагана и резко испортившейся погоды вполне способен был защитить. Заклинание широко использовалось на севере с его суровым климатом.

Вот и сейчас ветер продолжал бушевать, а я словно бы попала под пуховое одеяло. Конечно, полностью исключить неудобства кокон не мог, но двигаться стало легче. Дыхание уже не сбивалось, появилась возможность осмотреться, не опасаясь ослепнуть от летящего в лицо мусора, хотя давление оставалось таким же сильным.

Вспышки света становились все сильнее и яростнее. Пройдя еще метров сто, я увидела фигуру инквизитора. В тонкой темной рубашке и брюках он стоял у кромки леса, подняв руки вверх и посылая в тучи одну молнию за другой. Свет, который срывался с его пальцев, оказался не голубым, как мне почудилось в начале, а золотисто-желтым, будто лучи солнца. Настолько яркого, что начинало слепить глаза.

«Вот она какая, настоящая инквизиторская магия. И чего я сюда явилась? Сидела бы с бабулей, а господин Рид сам бы прекрасно справился», – мысленно проворчала я.

Впрочем, это были просто слова. Я четко осознавала, почему примчалась на окраину города. Причиной стали вовсе не инквизитор и мое желание посмотреть на него в действии, а проклятие, которое пыталось прорваться в городок, и мое имя, которое так настойчиво шептал ветер.

Я уже пару минут раздумывала над тем, стоит дальше стоять без дела или все-таки прийти на помощь. Правда, имелся риск, что светлая магия инквизитора заденет и меня. А что? Вряд ли ее волновало, в кого попадать: в тучу или глупую ведьму, которая высунулась из своего домика и решила поиграть в героя.

И не ясно, к чему бы привели мои размышления, но тут яркий свет внезапно мигнул. Просто мигнул и все, но я мгновенно подобралась и шагнула вперед. Поток магии сам собой не прерывался, особенно в такой момент. Объяснений могло быть несколько, и ни одно из них меня не устраивало.

Похоже, что-то случилось. Неужели у инквизитора заканчивались силы? Темнота становилась все гуще и плотнее, кроме того, ветер поднял в воздух листву, шишки, мелкие веточки и травинки. Пару раз мимо меня пролетали даже грибы. В результате обзор получался не ахти какой. Еще и грохот стоял жуткий, что очень отвлекало.

Я уже с трудом различала фигуру Рида. Благо, инквизитора освещал яркий свет, но и он с каждым мгновением тускнел. Как будто солнце сдавалось, постепенно скрываясь под натиском темноты.

– Нет-нет-нет, – забормотала я, с усилием двигаясь вперед.

Молнии вспыхивали все чаще, но теперь они были короткими, и вреда тучам почти не причиняли.

– Кажется, придется вмешаться.

А дальше произошло нечто совсем неожиданное. Последняя сорвавшаяся с пальцев Рида молния внезапно потемнела, испещренная черными линиями. И это выглядело не воздействием ведьминой бури. Казалось, чернота исходила из тела самого инквизитора. Он вздрогнул, согнулся и рухнул на колени, продолжая светиться. Уже не так ярко, а словно крохотный светлячок в ночи.

«Светит – это хорошо. Значит жив».

Буря над головой завыла еще громче, чудилось, будто захохотала, празднуя победу. А ветер имя все отчетливее шептал мое.

– Зря радуешься! – выкрикнула я, стаскивая с себя куртку.

Далее сняла теплый свитер, оставшись в одной футболке. От воздействия бури кокон ослабевал, защищая уже не так хорошо, и при первом же порыве ветра я задрожала от холода. Впрочем, решимости от этого не растеряла. Выставила перед собой руки, соединив их особым образом, от локтей до запястий. Две светло-серые татуировки, украшавшие мою кожу, сплелись в единое целое.

К слову, это были не простые тату, дань беспечной юности, а блокирующие печати. В который раз я мысленно поблагодарила бабулю. Именно она отстояла меня после экзаменов в школе, когда весь преподавательский состав вместе с комиссией из столичной инквизиции вознамерились запечатать мой дар навечно, не оставив мне и шанса когда-нибудь обратиться к нему.

Я понимала их страхи. Таких ведьм мир не знал уже лет пятьсот. Тут кто угодно испугается. Однако бабуле каким-то чудом удалось их уговорить поступить иначе. Не знаю, какие связи она подняла, до кого достучалась, но совет принял решение ограничиться печатями. Такими, которые я могла снять самостоятельно, но лишь в случае крайней необходимости.

И теперь я не сомневалась, что такой момент наступил. Если буря войдет в силу, она разрушит весь городок и направится дальше. Инквизиция просто не успеет приехать.

– Apertum! – прокричала я, продолжая держать руки перед собой. – Apertum gemma!

Кожа загорелась, если не сказать, запылала, вновь возвращая меня в «чудесные» моменты, когда святая инквизиция с помощью магии света (весьма губительного для любой ведьмы, особенно столь юной) медленно и планомерно наносила на мои руки древние символы. В течение тех четырех суток я хорошо прочувствовала каждую точку и закорючку, каждую петельку и круг. И потом еще неделю под присмотром бабули валялась в горячке с кровоточащими ранами. Но оно того стоило.

Буря зарычала яростнее, пытаясь добраться до меня.

– Revelare! – приказала я и стиснула зубы от новой вспышки боли.

Татуировка на руках засветилась алым. А мгновение спустя в воздухе передо мной возникла ее проекция, ярко-красная, немного жуткая с виду, но весьма крепкая.

Остался последний шаг. Я слегка поменяла положение. Встала удобнее, расставила ноги, чтобы не потерять равновесие, когда все начнется. За столько лет я уже отвыкла от своего дара. Пусть и раньше им не пользовалась, но… хотя бы чувствовала его.

– Libertas, – выдохнула я, расцепляя руки.

Татуировка передо мной задрожала, заискрила и разлетелась на части, снимая печати с дара. На мгновение наступила тишина, а потом мир содрогнулся, приветствуя ведьму.

Глава Пятая

– Помни, кто ты. Никогда не забывай, – напутствовала бабуля, стоя со мной у дверей ведьминской школы. – Неважно, есть у тебя сила или нет, неважно, насколько ты одарена. Не сила делает нас добрыми или злыми, а наш выбор.

– Я знаю, ба, – простонала я, в нетерпении переступая с ноги на ногу.

До начала последних экзаменов оставалось менее получаса, и мне жутко не хотелось проводить время, выслушивая нравоучения. Да и разговор этот происходил уже не в первый раз. Однако бабушка словно не замечала моего недовольства. Или просто игнорировала. Впрочем, в этом была вся Дженевра Холт, которая всегда поступала так, как считала нужным она.

– Вот уже более двухсот лет наш мир не делит ведьм на черных или белых. Мы нейтральные, Кассандра. Это заклинания, зелья, камни и наши поступки могут быть белыми или черными, но не мы. Любая ведьма, какой бы хорошей она ни была, лишь раз оступившись, остановиться уже не сможет. Знаешь почему?