Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
— Это имя мне не знакомо. — Слова мужчины повисли в воздухе белыми облачками недоверия.
— Что ж, и зря. Она специально попросила меня прийти, чтобы провести опись. — Гейб сделал глубокий вдох для серьезного заявления. — Она попросила меня убедиться, что никто не уйдет с... — Гейб искал в уме подходящий туманный термин, — товаром.
Вот так-то. Дай кагэбэшнице повод задуматься, если до нее дойдет слух, что он тут разнюхивал.
— Товар, значит. — Мужчина расхохотался, но в этом смехе не звучало веселья, а в его глазах не отражалось ни искорки радости. — Нет, никто меня не предупреждал. Как ты оказался
Гейб отругал себя, что не положил в карман талисман харизмы.
— Так же, как и вы. — И бросил на него пустой взгляд, надеясь, что собеседник сам додумает, каким способом он тут очутился — магическим или нет.
Мужчина вновь посмотрел на Гейба, потирая рот и подбородок, ероша густые темные усы.
— Никто меня не предупреждал, — повторил он. Ах, эта милая славянская привязанность к иерархии, сдобренная горечью, когда тебя исключают из цепочки. Гейб не раз пользовался этой слабостью.
— Так свяжитесь с Алистером. Прошу, не стесняйтесь. — Гейб улыбнулся, слегка обнажив зубы. — Пусть придет сюда и сам объяснит необходимость инвентаризации. Я уверен, он будет просто счастлив бросить свою деликатную миссию, чтобы повторить вам сообщение, которое вы пропустили мимо ушей...
Одной рукой мужчина продолжал чесать подбородок, а другой потянулся к поясу.
— Разумеется, — продолжил Гейб запальчиво, — у меня есть доказательства.
Мужчина качнулся на каблуках. Едва заметно.
— От Алистера. Да? Вы ведь этого хотите?
— Дай взглянуть. — С его акцентом любые слова звучали угрожающе.
Гейб потянулся за сумкой.
— Они здесь. Я достану очень медленно. Видите? — Он довольно часто бывал на месте своего собеседника и потому двигался осторожно. Но все равно капелька пота сбежала по его виску, когда человек навис над ним. — Я покажу вам сумку... Достану все очень медленно...
Пальцы Гейба невольно сжали талисман, подаренный Алистером. Тысячи разных ощущений взорвались у него во рту, в носу, на коже, во внутреннем ухе. Алистер говорил, создание амулета требовало крайне изощренного ритуала. Гейб надеялся, что он достаточно изощренный, чтобы работа Алистера оказалась узнаваемой.
Охранник убрал руку с пояса и взял талисман.
— О, — сказал стражник, поглаживая амулет. — О. Ясно.
Гейб удержался от злорадства, хотя это потребовало усилий.
— Этого доказательства вам довольно?
Какой-то шепот пронесся между ними, Гейб мог бы принять его за ветерок, если бы не учился у Алистера. Теперь, однако, он был более осведомлен. Охранник направлял что-то. Возможно, проверял талисман, чтобы узнать его происхождение. Может, существовал некий ритуал, который он мог провести, чтобы убедиться, что Гейб не убил Алистера и не вырвал амулет из его холодной мертвой (но хорошо увлажненной) руки. Кто знает, на что способна магия? Только не Гейб — он достаточно скромен, чтобы это признать.
Зависит от того, что он обнаружит в трюме, — может, тогда он наконец-то поймет.
— Да, — в конце концов проговорил охранник. — Этого достаточно.
Мужчина схватился рукой за замок и, если и заметил, что его взламывали, то не подал виду. Снова шепот — мягче, слаще, по ощущениям Гейба, — и замок открылся.
— Идите, — сказал охранник. — Я подожду вас здесь.
И только потому,
что Гейб был внимателен, он заметил напряжение в горле стражника, в его высоко поднятом подбородке. Что бы ни находилось внутри, он желал держаться от этого подальше.Гейб поднял крышку люка и спустился в трюм.
3.
Где-то в глубинах советского посольства прозвенели часы. Зерена Пулноц оторвалась от письма, которое сочиняла, и сжала губы. Ее гость опаздывал. Не то чтобы она этого не ожидала, но все равно это разочаровывало. Это же Прага, в конце концов. Жемчужина Восточной Европы, блестящие золотые ворота «железного занавеса». Ей не следовало прибегать к столь примитивным и ненадежным источникам.
И все же. Она ждет.
Она вернулась к письму — путанице латинских букв и арабских цифр, складывавшихся в длинное и бессвязное послание, тайны которого неразличимы ни для кого, кроме получателя. Одноразовый шифр был ценным приобретением, недоступным для взлома, если правильно его использовать. А именно — только раз.
Зерена обнаружила, что это же правило применимо к большинству вещей и людей в ее жизни.
Короткий стук в дверь, сомневающийся, легкий. Усмешка скривила ее губы, когда она подняла голову, про себя отмечая кодируемое место в послании.
— В чем дело?
Одна из служанок, Эржебет, та еще штучка, просунула голову в дверь кабинета.
— Принесли ваши платья для сегодняшней вечеринки. Хотите выбрать сейчас?
Зерена на мгновение поднесла кончик ручки к губам, затем вновь опустила взгляд на письмо.
— Нет. Оставьте их в моей гардеробной. Разберусь позже.
— Конечно, пани. — Горничная сделала реверанс, не переступая порог, и исчезла с щелчком замка.
Зерена улыбнулась про себя. Как это буржуазно. Прилежная ученица революции, она способствовала охлаждению отношений между странами и в итоге оборвала Пражскую весну — и вот она здесь, укрылась в своем замке, и слуги склоняются перед ней, как цветы — перед солнцем.
Но она заслужила это место. Сделала все возможное, учитывая силу ее духа. И многое еще предстояло сделать.
Зерена закончила шифровать записи, высушила листок, сложила его. Она только открыла ящик стола, в котором хранила печати, как раздался стук в дверь.
— Входите. — Зерена бросила письмо в ящик и поудобнее устроилась в вольтеровском кресле.
Марцел. Один из университетских комсомольцев, которых она взяла под свое крыло. Только вот — она взглянула на изящные часы на запястье, не пытаясь скрыть жест, — он опоздал на двадцать три минуты.
— Надеюсь, вы задержались, так как были усердны.
Она могла дать подсказку, но дальше дело за собеседником, и Марцел ее не понял.
— Я... Простите, пани. Нужно было поговорить с профессором Гашеком после занятий, а потом, по дороге к вам, занести книги в библиотеку... Впрочем, это неважно.
Зерена пристально посмотрела на него.
— Вы ведь получили... мое послание? — Он перекинул сумку с одного плеча на другое. — Для наших друзей в Москве?
Зерена хотела испепелить его взглядом, чтобы он понял, что отнюдь не так умен, как воображает, но передумала. Информация, которую он считал бесценной, на деле была бесполезна, и Зерене требовалось совсем иное. Но чтобы добраться до иного, приходилось тешить его эго. Пока.