Ведьма с крылом дракона

Вампир искоса взглянул на Джину, закусившую губу. Ведьма обняла себя за плечи и с мольбой посмотрела на предводителя.

— Не говори ему. Я не хочу во всё это вмешиваться…

Курц с пониманием кивнул, а ведьма стремглав вылетела из комнаты. Дверь за девушкой захлопнулась, и тишина осела желанным подарком.

— Все-таки полукровка? — Курц коснулся волос новоявленной, пропуская сквозь пальцы каштановую прядь. — Если так, тогда почему ты — единственная, кого драконы оставили на своей стороне?

Вопрос повис в воздухе, но вампир не ждал на него ответа, прекрасно осознавая, что подопечная сейчас находится в подобии состояния сна.

— Вставай, — произнес Курц строго, и Илария дернулась. Ее взгляд переместился на него. Девушка подчинилась: она свесила ноги с постели и поднялась. — Внемли моему зову. Темный гримуар проклятий. Геката. Веди меня к книге.

Вампир расплылся в довольной улыбке, наблюдая, как связь нечестивой пары и зелье забвения в одночасье сломили мощь драконьего зерна. Оно перестало пульсировать и потемнело, что означало: оно больше не прорастет. Пусть много поколений назад дети драконов утратили способность к обращению, но всё могло измениться в любой момент. То, что появился ребенок, несущий в себе одновременно обе противоборствующие силы, стало проблемой. Курц не хотел даже думать, во что могла вылиться сила, неподвластная ни демонам, ни драконам. Оставалась еще одно, что смущало вампира: тот молодой командир тоже каким-то образом пробудил семя магической энергии. И Курцу пришлось отпустить его, чтобы не подвергнуть своих соотечественников большему риску: притеснению со стороны Рейнера.

Хватало одной девчонки, взбаламутившей воду относительного спокойствия между нечестивыми и золотыми драконами. Пусть темные последователи все еще уничтожались, шанс спастись был достаточно высок, если не наживать проблем и не привлекать к себе внимание, мирно сосуществуя с людьми. В конце концов, питаться кровью или энергией можно и без убийства жертвы.

Курц тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и поднялся с постели. Новоявленная стояла неподвижно и смотрела на него в ожидании одобрения. Стоило их взглядам встретиться, как девушка медленно направилась к выходу. Вампир заметил, что охотница поранила стопы о камни — раны больше не кровоточили, но запекшиеся рубцы привлекали внимание, — а когда-то белое платье измаралось в пыли. Запах крови охотницы все еще флюидами распространялся по воздуху, и Курц помнил, каким мучительным может быть желание вгрызться в ее шею. Мужчина давно не ощущал столь острой жажды, и страшился, что в любое мгновение естество может взять верх над разумом.

— Это последние минуты твоей жизни…

Курц прошептал это едва слышно, чтобы успокоить голос совести. Мужчина старался придерживаться золотой середины во всем, не раз лицезря собственными глазами, как нечестивые наживали себе врагов и погибали бесславной смертью от острия оружия охотников.

Рейнер ни перед чем не остановится, пока не уничтожит всех последователей Гекаты.

— Веди, — скрипучим голосом пробубнил Курц, когда охотница спустилась со ступеней.

Ветер подхватил ее темные волосы, кожа новоявленной покрылась мурашками, но девушка даже не поежилась от холода — настолько сильно она впала в состояние беспамятства.

— Удобно как. Джина — поистине великолепная колдунья. Она — самая добродушная и ловкая в вопросах манипулирования эмоциями. Даже меня, наверное, способна вокруг пальца обвести, как мальчишку. Почему мы раньше не использовали это ее зелье?

Курц бросил усталый взгляд на ожидавшего их у входа в дом демона. Левент, спрятав руки в карманы куртки, игриво покачивался на пятках и с восхищением оценивал обращенную. От столь прилипчивого взгляда вампир раздраженно скрипнул зубами.

— Джина не приходила?

Левент переместил фокус внимания на друга, не заметив, как тот ловко переменил тему.

— А должна была? — удивлялся демон. — Я ее не видел. Мне было грустно, что ты заставил меня пропустить всё веселье, — и оживился, подмигнув: — Она хоть брыкалась? Навела беспорядок? Может, хотя бы огрызнулась или вцепилась тебе в шею прорезавшимися зубками?

Демон подскочил и хотел было ухватиться за ворот свитера, но Курц отмахнулся и пригвоздил Левента жестким взглядом.

— Она вела себя смирно, — пробубнил Курц с недовольством. — А мы получим Гекату, тогда никаких проблем…

— Какой-то ты в последнее время очень ранимый… — хмыкнул демон. — Неужто так связь с женщиной действует на вампиров? Мужское естество взывает оберегать свою пару? Уже ревнуешь?

Вампир остановился и запустил пятерню в волосы, зачесывая их назад, насколько позволяла длина. Слова демона, пусть и язвительные, имели смысл. Для вампира связанный с ним человек становился спутником жизни, смыслом существования и единственной радостью, ведь, если обращение проходило успешно, что было редкостью в нынешних реалиях, пара могла стать настоящей семьей, породив чистокровных вампиров.

Сейчас связь между ними с охотницей зародилась случайно. Разрушить ее невозможно ни одной из сторон, поскольку Геката взяла на себя роль посредника в договоре. И только смерть одного из партнеров могла освободить от оков.

Курц медленно втянул воздух в легкие, а после маякнул демону следовать за обращенной. Левент снова и снова пытался вывести вампира на эмоции, но Курц не реагировал, наблюдая, как девушка уверенно шла по направлению к цели. Вскоре демон сдался, от скуки завывая и жалуясь, что он вернулся домой, а встретили его совсем нерадужно.

Курц засмеялся, но тотчас ускорил шаг, чтобы не позволить другу снова начать подшучивать. Вампир поравнялся с обращенной, отмечая, насколько девушка низенькая ростом. Макушкой она едва доставала его плеча, и отчего-то эта мысль засела в сознании странным умилением. В груди расползалось тепло, взгляд Курца то и дело искал новоявленную, обнаруживая новые и новые детали.

А охотница ступала вперед, не оборачиваясь. Воспоминания вели ее к заветному месту, где девушка спрятала Гекату. Вампир был уверен, что гримуар совсем близко, иначе охотница не решилась бы провернуть подобную аферу. Наверняка ее запасным планом было обменять сам фолиант на жизни команды.

Предположение оказалось верным, когда петляя сквозь сосновый бор, охотница обошла овраг и спустилась к высокому и толстому стволу дерева. Его корни вздымались над землей мощными корягами, крона скрывалась высоко над другими соснами, тянувшимися к солнцу. Звук шагов приглушался лесной подстилкой из хвои. Левент засыпал ругательствами, злясь, что гримуар был в нескольких сотнях метров от здания, но никто из нечестивых не мог почувствовать силу Гекаты, ведь та не избрала себе хранителя.

Девушка вдруг шикнула от боли и опустилась на колени, а затем начала рыть землю голыми руками, пока не показался черный фолиант. Курц чертыхнулся и метнулся вперед, но алое свечение обогнуло силуэт обращенной, будто защищая. Книга взмыла в воздух, открылась, и черные страницы зашелестели, а выгравированные знаки засверкали. Взгляд новоявленной прояснился, и вампир осознал, что зелье больше не действовало.

— Она пробудилась… — прошептал он одними губами.

— Чего ж ты ждешь? Подчини ее! — крикнул Левент во всю глотку.

Курц машинально повернул голову на голос друга, пребывая в растрепанных чувствах. Вампир не мог взять в толк, как так вышло: бывшая охотница вернулась к темному гримуару, как и было задумано изначально, но отчего-то фолиант среагировал на новоявленную, оберегая ту магическим куполом. Подобного вампир никогда не видел, хотя знал, что Геката, книга проклятий, несла в себе множество различных заклинаний. Однако дитя драконов точно не способно активировать ни одно из них.