Ведьма с крылом дракона

Курц вспомнил, что связь между ними с охотницей сформировалась с ее подачи: девушка знала, что делала, строго следуя инструкции одного из заклятий, описанных в гримуаре. Значит, обращенной удалось не только открыть фолиант, но и прочесть, а главное — понять древний текст, передающийся нечестивым из поколения в поколение. Эта мысль подействовала отрезвляюще, и вампир уставился на друга широко распахнутыми глазами: если драконы научились читать их письмена, проблема становилась масштабнее.

— Подчини! — вновь прорычал Левент, смотря на взмывший в воздух гримуар, перелистывающий страницы.

Лицо демона исказилось гримасой ярости, но вампир не понимал, что легло причиной подобных эмоций, пока вновь не сфокусировал взгляд на обращенной. Она смотрела на них расслаблено, без страха или волнения. Потускневшая радужка снова стала светло-карей, наполненной бликами жизни. Теперь зелье забвения точно утратило эффект, а обращение успешно достигло последней, завершающей стадии. Девушка пребывала в сознании, но не пугалась заточения в защитном барьере, созданном гримуаром. Словно сама книга вела новоявленную вперед, и между ними сформировалось доверие.

Темные путы, напоминающие собой тянувшиеся нити резины, прорвали барьер и сковали руки охотницы. Девушка пискнула, рухнула на колени под силой тяжести, но взгляд от нечестивых не отрывала. Ее запястья приковали к земле, раскрытые ладони смотрели в пасмурное небо, однако гримуар продолжал защищать новоявленную барьером, не считая путы достаточной угрозой.

Громкий гул раскатился по лесу, вынуждая вампира поморщиться. Звук прошелся неприятной дрожью по телу. Он напоминал жалобный вой, отчаявшийся последний рык измученного зверя. Однако чувство, поселившееся в душе вампира, назойливо твердило: «Это Геката выражает свое недовольство».

— Что за чертовщина? — удивился Курц, не имея в виду ничего конкретного.

Левент невесело хохотнул, а затем смачно выругался, когда страницы фолианта начали тускнеть и растворяться в воздухе.

— Пока ты мешкаешь, эта девка оскверняет ее… У нас проблемы. Серьезные, — подкрепил он подозрения вампира.

— Она… поглощает ее? Как?..

Курц не верил своим глазам. Гримуар исчезал, но вместе с тем магические энергии книги и барьера словно перетекали в тело новоявленной. Драконье зерно темнело с каждым мгновением, насыщаясь силой гримуара, а девушка даже не морщилась, словно всё происходило так, как она ожидала с самого начала.

Образы охотницы, отчаянно желавшей спасти свою команду, и новоявленной, поглощающей Гекату, противоречили друг другу. Восприятие исходило разное, и если бы Курц не был уверен, что это — один человек, он бы счел их похожими внешне, но противоположными друг другу по духу.

Истина полоснула по сознанию, будто лезвие.

— Она стала хранительницей Гекаты? Но как? — выдавил Курц, чуть придя в себя. — Гримуар никогда не избирал себе хранителей. Да еще и полукровку с драконьим зерном. Если она вообще полукровка…

— Вот именно… Геката бы ни за что не приняла в последовательницы своей магии потомка предателя!

Левент раздраженно сжимал и разжимал кулаки, выжидая нужное время. Клубы дыма, созданные его эмоциями, понемногу растворялись, смешиваясь с воздухом. Вместе с тем алая пелена барьера истончалась, а когда-то твердый переплет фолианта теперь колыхался на ветру, словно тонкий лист бумаги.

Интуитивный импульс вынудил вампира броситься к новоявленной, когда фолиант окончательно исчез вместе с барьером. Путы, сдерживающие обращенную, не позволяли ей двигаться — она оставалась беззащитной. Разорвав проклятие демона, Курц обнял девушку, и она обмякла в его руках, потеряв сознание. Ее тепло разливалось по его груди, отчего замедленное сердцебиение мужчины невольно участилось.

— Курц, — взревел Левент, подскочив к другу. — Мы договорились убить ее, как только получим сведения о нахождении гримуара! Только из-за связи между обращенным и рожденным вампиром я позволил всему зайти так далеко…

Голос демона звенел от напряжения. Мужчина раскраснелся от ярости, тяжело дыша. Желваки на его щеках заходили, глаза горели безумием.

— Планы изменились, — ответил Курц хладнокровно. — Эту девушку избрала Геката. Кем бы она ни была рождена, но теперь она среди нас, нечестивых.

— Еще не поздно разорвать их с гримуаром слияние…

— И снова остаться ослабленными? — Курц усмехнулся. — Ты знаешь, что означает золотая молния над Рейнером: сила древнего дракона вернулась. Мы не можем упустить шанс сравнять счеты.

Левент хватал губами воздух, но не находился со словами. Мужчина смотрел на обращенную с нескрываемым отвращением, словно борясь с мучительнейшим желанием оборвать ее жизнь.

— В конце концов, именно ты три века назад взял с меня клятву — хранить Гекату, сказав, что для тебя это слишком тяжелая ноша, — добавил вампир, чем оставил оппонента безоружным.

Левент издал жалобный стон и заметался из стороны в сторону. Он искал выход, злясь, что наследие Гекаты досталось последователю драконов, но вместе с тем лучше многих осознавал, к чему мог привести перевес магических сил.

— Ты поплатишься в будущем, когда она решит вырвать твое сердце, чтобы вернуться к драконам, — зло бросил Левент, остановившись. — Попомни мои слова…

Курц поймал раздраженный взгляд друга, но не отреагировал на провокацию. Размеренное дыхание новоявленной на плече отчего-то успокаивало и придавало сил в принятии тяжелого решения. Даже если в будущем из-за этого могла распасться многовековая дружба.

Когда демон понял, что его слова не возымели эффекта, он буквально рассыпался пеплом, а клубившийся дым впитался в землю. Вампир с тяжестью выдохнул, словно груз, наконец, спал с плеч.

— Жду не дождусь, — ухмыльнулся Курц, ответив Левенту в тишину леса, затем подхватил девушку на руки.

Ее голова легла ему на грудь, и вампир ощутил, словно нашел давно утраченное спокойствие.

Глава 7

* * *

Дилан откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Боль от раны в плече по-прежнему терзала, но не так сильно как раны душевные. Илария обратилась в вампира, жаждала крови жениха и желала ему скорой кончины. Алые глаза девушки сияли одержимостью, и в них не осталось ничего от прежней охотницы, которую знали в Рейнере. Ее образ стоял перед глазами, стоило лишь Дилану смежить веки, — настолько противоречивый, что юноше хотелось избавиться от наваждения. Его разум кричал, что реальность не могла поступить с ними столь жестоко.

Дилан скрипнул зубами, не позволяя себе сдаваться. Он был уверен, что еще не всё потеряно, и наверняка существовал способ вернуть их прежнюю реальность. Илария родилась человеком с древней кровью драконов, поэтому незначительное наследие демонов не должно было перечеркнуть будущее наследницы Эстебан. Охотник вновь и вновь задавался вопросом: «есть ли возможность нерождённому нечестивому стать человеком?».

О подобных инцидентах в прошлом Дилан не слышал, к тому же он знал, что главы древних родов предпочли бы уничтожить зло на корню, уже оскверненное, чем обратить заблудшую душу к свету. Подобный исход ждал и Иларию, ведь, как только вылазка их отряда оказалась бесполезной, верхушка Рейнера не осталась безучастной. Новость об обращении первой дочери Эстебан в вампира разнеслась по городу, как лесной пожар, сея среди людей панику. Варго, как главный в сформированном впопыхах отряде, получил дисциплинарное наказание: его заключили в подземную тюрьму, а самых младших офицеров изгнали из рыцарей без возможности повторного восстановления в должности. Один Дилан, будучи наследником Баретти, получил мягкое дисциплинарное взыскание: его заперли в поместье на две недели без возможности свободы передвижения, обличив это в заботу «восстановиться как можно быстрее и взять управление на себя вместо погибшей Иларии».