Ведьма за бортом

— Какого демона?!

— Скорее уж какого дракона, — процедил Хаос и, нырнув под сень деревьев, начал снижаться.

Фрэнг? Но демон не стал бы прятаться от Фрэнга…

Другой дракон?!

— Бесполезно, — донёсся сверху громкий насмешливый голос. — Человечков я, быть может, ещё и не заметила бы, но вонь пепелосцев не перепутаю ни с чем!

— Кто такие пепелосцы? — тихо спросила Крисельда.

— Те, кто родился в землях Пепла мира Огня, — почему-то со злостью ответил Хаос.

— Ох уж этот серный смрад, он выдаёт вас, где бы вы ни находились.

Под деревьями стало сумрачнее. Крисельда подняла голову. Светлеющее небо внезапно почернело… нет, это не небо почернело, это чёрный дракон завис над макушками, шумно взмахивая крыльями.

— Дракон, — прошептала Крисельда. Вернее, дракон женского пола.

— Что-то многовато их развелось, — пробормотал демон.

— Сами вылезете или предпочитаете, чтобы вас выкурили?

— Они это могут? — насторожился Тоби.

— Они много чего могут. Крисельда, полагаю, твой визит к Холдану лучше отложить, — Хаос сделал круг среди деревьев, разворачиваясь, и полетел прочь.

— Не хотите по-хорошему — будет по-плохому.

— И чего она к нам привязалась? — возмутился Тоби.

— Блажь, охраняет территорию, не любит демонов, — сухо перечислил Хаос.

Небо посветлело — драконесса взмыла вверх, растревожив макушки деревьев.

— Куда это она? — вскинул голову Тоби.

— Можешь догнать и спросить, если так интересно.

Недавно Найда столкнулась с чёрным драконом. Она говорила, что это была драконесса, защищавшая детку… Откуда возле замка Холданов взялся дракон? И не та ли это драконесса?

Сверху посыпались сухие листья и веточки, в кронах зашелестел поднятый огромными крыльями ветер. Хаос попытался лететь быстрее, но внезапно их накрыло серое мглистое облако. Отчего-то зачесался нос и появился странный запах…

— Не вдыхайте слишком глубоко!

Крисельда чихнула. Голова кружилась, из-за пелены вокруг всё плыло, сливалось в сплошное серое пятно.

— Крис, держись!

Все ощущения куда-то пропали: и руки Тоби, и спина демона. Только веки потяжелели и норовили слипнуться.

Вдали раздался рокот. Знакомый как будто… только где она могла слышать этот звук? Позади охнул Тоби и навалился на неё, снова выругался Хаос… Что-то происходит, нельзя терять сознание, нельзя…

Нельзя…

Ветер срывает лепестки с цветущих яблонь в саду при храме и кажется, будто вокруг летают снежинки. Они порошат тёмные волосы Кристофера, когда он наклоняется и осторожно целует её. Сердце замирает от восторга — наконец-то, её первый поцелуй! Хочется, чтобы он не останавливался, но Кристофер отстраняется, гладит её по щеке и шепчет:

— Нельзя. Пока нам нельзя, но потом, когда мы поженимся…

…Большие, полные ужаса зелёные глаза Мэйлеа. Хрупкая фигура в белом свадебном наряде, рядом Райнер, хмурый, в сети ритуальных узоров племени. Арисийский жрец что-то нараспев говорит на местном языке. Мэйлеа не притрагивается к еде и напиткам, вздрагивает от громких голосов и смеха кочевых и часто озирается в испуге. Хочется подойти, успокоить эту несчастную девушку, почти ребенка, сказать, что всё будет хорошо и Райнер не злой, но путь неожиданно преграждает высокая фигура в поношенном плаще. Из-под надвинутого на лицо капюшона струятся неопрятные белые лохмы.

— Она хорошенькая, правда? — в хриплом мужском голосе слышатся нотки презрения и досады. — Такая напуганная голубка. Пусть потешится, коли охота. Посмотрим, что будет, когда ей надоест — а ей надоест, — валяться под этим зверем…

…Внутри шатра — хаос из разодранных в клочья подушек, шёлковых покрывал и шкур. Обнажённая, но невредимая Мэйлеа сидит среди обрывков на развороченном брачном ложе, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Крисельда выталкивает идущих следом рабынь, не позволяя им увидеть последствий первой брачной ночи, задёргивает полог, бросается к Мэйлеа. Та не реагирует на прикосновения, не отвечает на вопросы, но спустя минуту вздрагивает.

— Крисельда, выйди, пожалуйста, нам с супругой надо поговорить.

Она идёт к выходу, на пороге останавливается.

— Никто ничего не видел, кроме меня. А я никому ничего не скажу.

— Я знаю. — Райнер скупо улыбается ей и поднимает полог, пропуская…

— …На мгновение мне показалось…

— Это не она. Ни капли силы. Но, знаешь, девчонка кажется мне знакомой.

— Это невеста.

— Какая невеста? Ах, та самая невеста?! Она красивая. Для человека, разумеется.

— Выросла хорошенькой. Похожа на мать.

Женские голоса тревожили. В глазах резь, в горле першило, но Крисельда заставила себя разлепить отяжелевшие веки. Из тумана выступило пятно лица, обрамлённого белыми волосами, и огромная чёрная тень рядом. Лицо лишено черт, но тёмные провалы глаз и белые волосы отчего-то неуловимо напомнили незнакомца, встреченного на свадьбе Райнера и Мэйлеа.

Обращённый.

И склонившееся к ней лицо тоже принадлежит детке. Той самой, о которой рассказывала Найда.

— Светает. Мне пора.

— А с ними что делать?

— Что хочешь, — лицо отдалилось, истаяло в тумане.

— Что значит — что хочешь? Мне их съесть, что ли?

— Можешь и съесть.

Снова этот рокот. Действительно знакомый.

«Звезда».

— Люди вредны для здоровья! — тень шевельнулась и посмотрела прямо на Крисельду золотистыми глазами с чёрными вертикальными зрачками. — Что мне с вами делать? — и выдохнула в лицо девушки серый дым, вновь укравший окружающий мир.

— — –

— Крис! Крис!

Кто-то легонько хлопал её по щекам, в настойчивом шёпоте слышалось беспокойство.

— Крисельда, очнись!

Не желает. Всё вдруг навалилось: и бессонная ночь, и слова лорда Ренье, и молчание Кристофера, и обращённые. Нет желания возвращаться в мир, где властвует только ложь и предательство.

— Оставьте меня в покое…

— Я бы с удовольствием, но место неподходящее.

Глаза открылись с трудом. Склонившееся к ней лицо Тоби заслоняло большую часть обзора, однако Крисельда заметила каменистый свод вверху.