Ведьма

— Привет, — шепчет, в то время как слезы, прорвав плотину сдержанности, потоком устремляются вниз.

Максимально быстро обсудив с врачами состояние Ксении, мужчины поспешили вернуться в палату. Игорь, находящийся в крайне подавленном состоянии от разговора, не сразу обратил внимание на главное. А когда до него дошло… Всхлипнул как-то придушенно, хватая за руку входящего следом Степана.

Ведьма резко развернулась на звук. И… Она не знает, почему, возможно, виной всему была дурацкая привычка прятаться за маской язвительности, но первыми ее словами в адрес Игоря были:

— Я так и знала, что тебе ребёнка нельзя доверить! Лежит один, плачет!

Игорь, всхлипывает, оседает на пол (недавно вставший на ноги Степан просто не в силах его удержать) и выдавливает из вмиг онемевшего горла:

— Ты права, Ксень… Во всем права. Я вообще без тебя ничего не могу… Ты только не уходи больше, ладно?

Не выдерживает, всхлипывает опять, слезы катятся из глаз. Но, ладно бы, слезы. От облегчения тормоза слетают окончательно. Игорь не хочет… Не может больше быть сильным. Он так устал… Сидит на полу и рыдает взахлёб, как ребёнок. Как Ванька, который своим плачем заставил ведьму вернуться…

Щемящий душу момент своими криками нарушила вошедшая медсестра. Что и говорить, не часто медиков встречают на своих двоих пациенты, которые еще полчаса назад находились в глубокой коме. А дальше — светопреставление. Врачи мечутся между вмиг ослабевшей Ксенией и находящимся в предынфарктном состоянии Игорем. Степан, с Ванькой на руках, бегает от одной бригады медиков к другой, пока не добивается перевода обоих супругов в общую двухместную палату. Сын, терпеливо сносящий происходящий бедлам, тоже теряет терпение, оглушая громким, голодным криком. Еще бы. Пятый час без еды. Степа насыпает в бутылочку смесь, заливает тёплой водой из чайника. Капает на запястье, проверяя температуру, и только тут замечает внимательный взгляд ведьмы.

— Что? — интересуется, а сам подносит соску к жадно открытому ротику.

— Ловко у тебя получается.

— Тебе спасибо, что Матвеевну подключила. Без неё бы тяжело пришлось, — поясняет, усаживаясь в кресло, — ты знала, что так случится? — задает интересующий вопрос.

— Нет. Я была уверена, что умру.

Степан вскидывает взгляд:

— Если надумаешь умирать в следующий раз, забирай нас с собой. Без тебя жизни нет, — произносит хрипло, впервые за долгое время найдя в себе силы посмотреть ведьме прямо в глаза.

Она лежала на боку, а из тонкой, практически прозрачной руки тянулся шнур капельницы.

— Знаешь, а я ведь и правда чуть тебя не убила, когда с той женщиной увидела. Уже и с предохранителя пистолет сняла… Иван тебя спас.

Степан смотрит на неё, потрясенный. Нет, не напуганный, действительно потрясенный силой её чувств.

— Боишься? — хмыкает ведьма, — правильно делаешь.

— Боюсь, — отвечает Степан, — только не того, о чем ты подумала. Я до трясучки боюсь тебя потерять. Боюсь, что не простишь моего предательства, что попросту не пустишь в свою жизнь ещё раз.

— А в чем заключалось твоё предательство? — интересуется Ксения.

— Во всем. От начала — до конца. Я предавал тебя, себя, Игоря каждым словом, каждым своим поступком. Я пытался вычеркнуть тебя из своей жизни, — шепотом, как о чем-то преступном.

— Верно… Ну, и почему тогда решил вернуться?

— Потому, что люблю. Потому что себя не мыслю без вас двоих. И даже если ты меня не простишь, не гони, пожалуйста. Я ни о чем больше не прошу — просто позволь быть рядом. Не хочу больше без тебя. Не могу…

— Когда ты к этому пришел? — и смотрит так… Пристально.

— В тот день, когда Ванька родился. Точнее, ночью, а утром порвал… С той.

Ведьма замолкает, прикрывая глаза. Степан уже было решил, что она уснула, когда Ксения резко открыла глаза:

— Я не могу ничего обещать. Не потому, что мщу, или еще что-то… Я не буду приукрашивать правду, ладно? Готов услышать все, как есть?

— Да.

— Ты меня убил. В прямом смысле этого слова.

Степан замирает, оглушенный ее словами. Ловит взгляд черных глаз.

— Не буду вдаваться в подробности. Не надо оно тебе. Просто пойми, и навсегда запомни. Я навсегда связана своим выбором. Мой мужчина — моя сила. Фактически он становится всей моей сутью. Моим сердцем, без которого жизни нет. Его предательство для меня равносильно убийству. В тот раз меня спас Иван. Но следующего раза просто не будет, понимаешь?

— Да, — шепчет потрясенно.

— Мы сцеплены. Ты, я, Игорь… Не знаю, почему так произошло. Могу только предполагать, что это как-то связано с моим первым сексуальным опытом. Их было сразу два… Третий не успел. Я вам рассказывала. И, возможно, в тот момент моя программа как-то сбилась. Утверждать не берусь… Проблема в том, что я больше тебе не верю. И не знаю, смогу ли довериться когда-нибудь вновь.

— Я постараюсь как-то заслужить…

— Нет, Степа, это бесполезно. Невозможно что-то заслужить. Любовь — это подарок. Подумай хорошенько, готов ли ты. Я ничего обещать не могу.

В люльке завозился Ванька, оглашая палату громким ором. Степан подхватился, взял малыша на руки.

— Ну что ты, маленький. Чего кричишь? Папа спит, мама отдыхает.

— Дай его мне.

— Ксень, так капельница же… Вдруг нарушим чего.

— Ты просто положи его на другую сторону.

Мужчина кладет ребенка, как попросила ведьма. Ванька тут же замолкает и устремляет на нее пристальный взгляд своих древних глаз.

— Что, и ты на папашкиной стороне? — улыбается Ксения, поглаживая пухленькую щечку.

— Спасибо за сына, — шепчет Степан.

— Неожиданный сюрприз, да?

— Самый лучший сюрприз а мире, — произносит, а сам взгляда оторвать не может от любимой и сына.

— Ну, наконец-то все прояснили, — раздается с койки голос Игоря.

— Ты как, хороший мой? — вмиг настораживается ведьма, приподнимаясь на локте.

— Прекрасно. Выспался, чем это таким забористым меня обкололи?

— Обычные успокоительные. Вообще-то ты должен был проспать до утра.

— Не хочу без тебя спать. Ни дня больше, Ксения, — голос слабый, но оттого не менее уверенный. — Господи, ты, правда, вернулась!

— Вернулась, — грустно улыбается ведьма, — и никуда больше не уйду. Да, Ванечка?

Малыш гулит что-то себе под нос, видимо, одобряя сказанное.

Глава 25

Уже на следующий день Ксения настаивает на выписке. Она хочет домой. Просто сил нет, как хочет на свой хутор. Ведьма, конечно, слаба, как котенок, практически. Но она ведь и не собирается пока никого лечить. А отлежаться можно и дома. Еще и состояние Игоря вызывает опасения. Вот ему бы, может, и стоило полежать в больничке… С сердцем шутки плохи. А его, вон, как прихватило. Из-за нее… Но и он отказывается от госпитализации, справедливо заметив, что, в случае чего, ему жена поможет, а курс лечения можно с успехом и дома пройти.