Ведьма

Выходят, наконец, на улицу. Ведьма улыбается, вдыхая сырой, пропахший дымом от сожжённых листьев осенний воздух. Степан с переноской Ваньки в руках идет к своей машине.

— Нет! — резко выдыхает Ксения.

— Что нет? — оборачивается Степан.

— Я не сяду в эту машину. Игорь, вызывай такси.

Мужчины переглядываются, и до Игоря доходит, почему жена закапризничала.

— Ксень, тут и моя машина припаркована. Можем поехать на ней. Только Степан поведет. Я не в форме.

— Ладно. Пошли! — дает команду ведьма, и отворачивается от ненавистного автомобиля.

А что поделать, если она такая собственница? Ксения реально не представляет, как можно сесть в машину, в которой он с другой… Нет, об этом лучше не думать, иначе… Черт.

Степан с Игорем опять переглядываются и, ничего не комментируя, Степан сначала открывает дверь для любимой, потом устанавливает рядом люльку сына, и только после этого сам садится за руль. Заводит двигатель и смотрит на Ксению в зеркало заднего вида. Похоже, ему придется расстаться с любимым Мерсом. А еще с квартирой и половиной гардероба. Но, если ведьме от этого станет легче… То он и кожу с себя готов снять, к которой чужая прикасалась.

— Люблю тебя, — говорит, приковывая ее взгляд.

Ксения ничего не отвечает и утыкается в окно. Ничего, Степан подождет. И когда-нибудь он снова услышит «люблю» в ответ.

Подъезжая к родным местам, ведьма почувствовала, как силы, оставившие ее, начинают потихоньку возвращаться. Это была тоненькая, как волосок, струйка, но даже эта малость вселяла в Ксению небывалый оптимизм. Она покосилась на проснувшегося в люльке сына:

— Твои проделки? Даже не думай…

— Ты о чем, милая? — интересуется Игорь.

— О сыне вашем. Ох, и задаст он нам жару.

Степан припарковался у дома, и Ксения поспешно вышла из машины. Зашла на веранду, прикоснулась к теплому дереву балок и провела по ним рукой, здороваясь. Так же задумчиво открыла дверь, прошлась по комнатам первого этажа, заглянула в кухню. Все, как всегда. Только гостевая теперь превратилась в детскую. Как же хорошо дома… А ведь и не надеялась уже его увидеть.

Следом вошли мужчины. Ксения замерла посреди кухни. Свет омывал ее тонкую, анорексично худую фигуру, подчеркивая женскую хрупкость, и наглядно демонстрируя, как близки они были от того, чтобы ее навсегда потерять. Невыносимо.

— Что тебе известно о твоих родителях? — неожиданный вопрос в адрес Степана.

Он прокашлялся, отгоняя страшные мысли, закручивающие узлом нутро. Они выстояли, а значит, и дальше справятся:

— Абсолютно ничего. Я — подкидыш. А почему ты спрашиваешь?

Ксения взялась за приготовления чая, но Игорь ее усадил на стул и сам принялся накрывать на стол.

— Спрашиваю потому, что наш сын обладает поистине удивительным даром. И он его получил совершенно точно — не от меня.

Мужчины пораженно уставились на ведьму. И даже Игорь замер с занесенным ножом.

— Каким даром? — наконец интересуется Степан.

— Поистине впечатляющим, — поясняет Ксения. — Иван — ведун. Сильнее меня в разы.

— Как ты это узнала? — интересуется Игорь.

— А почему, ты думаешь, я все еще жива?

Мужчины переглянулись.

— Тебя вытащил… Ванька? — наконец уточняет Степан.

Ведьма кивает и отпивает чай.

— Тебе можно обезжиренный йогурт, — говорит Игорь, подсовывая баночку йогурта ведьме поближе. — А как ты это поняла?

— Это невозможно объяснить. Это — знание. Меня удивляет другое, почему я его не почувствовала сразу.

— И что теперь делать… Как воспитывать?

— Об этом можно не переживать. Думаю, он еще нас воспитать сумеет.

— Ксень, ешь.

— Ваню тоже нужно покормить. И вы сядьте уже, чего маячите?

— Господи Боже, как же мне тебя не хватало, — шепчет Игорь, — даже команд твоих, — чешет лоб изумленно.

— А мне вас не хватало. До смерти просто не хватало, — признается Степан, беря друга за руку.

Замирают на мгновение в тишине дома, пока громкий ор Ивана не нарушает эту звенящую тишину.

— Говорю же — сын есть хочет, — улыбается Ксения.

Обедают все вместе, поочередно держа Ваньку на руках, а потом просто сидят на веранде, закутавшись в пледы, и пьют липовый чай.

Ближе к вечеру искупали Ваньку, по очереди приняли душ, и стали укладываться.

— Где будем спать, Ксень?

— Где обычно, — пожимает плечами, покосившись на Степана.

— Я буду спать на диване, — откашливается, — пока не пустишь в свою постель.

Ксения опять пожала плечами и, взяв Ваньку, пошла по ступеням наверх. Игорь на мгновение замешкался:

— Ей нужно время, Зима. Да и не будет там ничего такого. Ей ещё месяц восстанавливаться, как минимум.

Степан махнул рукой:

— Я все понимаю, Игорь… Иди.

Игорь кивнул и пошёл вслед за женой.

Первую неделю после своего возвращения Ксения просто бездельничала. Чего не позволяла себе никогда раньше. Она бродила по дому, что-то стряпала, прибиралась, хотя мужчины и запрещали ей работать, дав чёткое указание отдыхать. Смешные… Разве ей в тягость такие хлопоты? Одно удовольствие — утюжить их рубашки или маленькие Ванькины распашонки, готовить вкусный обед, а потом смотреть, с какой жадностью они едят. Ещё Ксения часами могла наблюдать за спящим сыном. Или строить ему смешные мордочки, в надежде рассмешить, когда тот бодрствовал. Впервые в жизни, пожалуй, ей было так тихо и спокойно. Даже голоса в голове утихли. Она наслаждалась жизнью, набиралась сил и радовалась простым женским радостям. А ещё в ней вновь проснулось желание. Мощное, неконтролируемое. Но она… Стеснялась. Тоже впервые в жизни, пожалуй. Кома не прошла даром. Она настолько исхудала, что вовсе перестала походить на женщину. Грудь исчезла совсем, да и все остальное выглядело малопривлекательно. Разве можно вызвать в мужчине желание, когда каждая косточка видна? Она старалась. Честно старалась вернуть вес, но особых успехов на этом поприще не добилась. Ксения настолько обросла комплексами, что даже переодеваться уходила в ванную. Она просто не могла предстать перед Игорем в таком неприглядном состоянии. Не говоря уже о Степане. Он, как оказалось, пухленьких предпочитает, а она…

— Ксень, ты не видела запонки с агатами? — раздаётся голос мужа, и спустя секунду он появляется на пороге ванной.

— Выйди! — рычит Ксения, прижимая полотенце к груди.

— Ты чего? — оторопел Игорь.

— Выйди, пожалуйста, — повторяет, а у самой слезы ни с того ни с сего на глаза наворачиваются.

Игорь не слушает, подходит ещё ближе. Обнимает жену, бережно прижимая к груди.

— Ну, что такое, милая? Ты чего?

— Не хочу, чтоб ты меня видел такую… Страшную.

Игорь закрывает глаза. Господи… Она просто стесняется… А он уже такого себе навыдумывал по поводу ведьминых пряток, что чуть было не свихнулся. Глупая.

— Какая же ты глупая, — шепчет, и целует ведьму за ухом, — я люблю тебя больше жизни.

— Я на бабу ягу похожа, — всхлипывает.

— Ты — красавица.

— Это ты меня голой не видел.

— С радостью посмотрю, — ухмыляется ей в шею.

А у самого от облегчения ноги подкашиваются. Игорь реально стал опасаться, что Ксения его больше не захочет, настолько отстраненной она была. А оказалось… Женщины — такие женщины, даже если ведьмы!

— У меня все кости наружу торчат, — бурчит ему в шею, — и от груди ничего не осталось.