Ведьмина ночь
Шрифт:
Но не вышло.
Почему?
И этот вопрос вижу у всех.
— Отчего ж не вышло, — усмехнулся князь. — Как раз, полагаю, и вышло… чего желала, то и получила. Что? И вы не понимаете?
Нет.
Я вот точно не понимаю. И Свята головой качает. И Гор хмурился. А Мор вовсе в палец вцепился, верно, рот себе затыкая. Вопросов у него накопилось изрядно. Он вон и ерзает то и дело.
— Это со стороны кажется, что просто. Помолись. Покрестись и любой грех простится.
— Не так?
— Не так. Любая вера она изнутри идет, — князь прижал руку к груди. — Из души. А что
Очень сомневаюсь.
Ну вот не выглядела Розалия ни раскаявшейся, ни желающей искупить чего-то там.
— То-то и оно, — произнес князь. — Она не просто пришла в чужой дом, но притащила с собой всю грязь, которая к душе за века налипла. И пожелала эту грязь скинуть в уголочке да под половичок замести. А на того, кому этот дом принадлежит, ей плевать было. И про законы сего дома она не думала. Его, дом этот, и Хозяина она использовать хотела. Себе на выгоду.
А я вдруг поняла.
Мне же прямо было сказано.
— По делам её, — сказала я тихо. — Её судили по делам её.
— Именно… тут след понимать, что вещи такого толка сильны. Столь сильны, что честно, мне весьма неуютно знать, что рядом нечто подобное находится. Поневоле… — князь поежился. — Однако сила не делает их разумными. Это все одно вещи. И действуют они… так, как заложено.
— Механически? — подал голос Горка.
— Вот, вот… механически. А сия еще была привезена с не самой доброй целью… как бы ведьму удержать.
И удержала.
Удерживает.
Только… не изничтожила? Хотя… в Любаве нет той тьмы, что была в Розалии. В этом ли дело? И не стремилась Любава веру менять, как и новому богу кланяться. Её-то, захоти она, глядишь, и приняли б.
— Она, пусть и тут, но жила теми временами. Старые боги в чем-то проще. Понятней. У каждого ясные правила. Соблюдай, и будет тебе счастье. Хочешь получить чего-то? Принеси дар. Или не один. Она и решила, что тут вон тоже…
— А дар…
— Души, полагаю, — ответствовал князь. — Её вон… таких, как мы, осененные крестом не любят. А душа врага — хороший подарок. Тебя тоже. Розалию, которая тоже вон грешна была. Видишь, сколько даров-то?
И по спине мурашки ползут снова, потому как прав князь. Всецело.
— Но тут уж просчиталась. Иной он, новый бог. И не жертвы ему надобно, а вера, та, которая от сердца. В общем, удачно вышло, нечего сказать, — князь руки потер и уточнил. — Для нас… темную ведьму так просто не одолеть. Может, и вовсе бы…
Не одолеть?
Он ведь хозяин земель окрестных. И силой обладает такой, что…
— Одолели бы, конечно, но пришлось бы тяжко. Когда б раскрыли, когда б она поняла, что терять нечего… они же ж не просто так при той, которую лишний раз поминать не хочется, служили. Отнюдь.
Он поднялся.
И глянул на Мирослава. Вздохнул.
— Ты там со своими помягче… все виноватые. Проглядели. И я первый. И Наина… а говорила она, что что-то неладно с этой Розалией. Но тьмы на ней не было. На ней…
— Почему? — наверное, вежливо было бы попрощаться и удалиться. Но я не сдержалась. — Она своих сестер в жертву принесла. Стало быть,
обряд… темная магия. Почему следа не осталось?— Та, другая, приняла на себя. Когда души единятся, то многое становится возможно. К слову, во времена совсем уж далекие, бывало, что так силу и передавали. От наставнице ученице… и наставница длила жизнь в молодом теле, и ученица обретала знания и мудрость.
Жутковато.
Нет, просто-напросто жутко.
И жуть эта такого свойства, что душа немеет. И в голове одна-единственная мысль — а… сколько таких еще? Камней. И женщин, которые притворяются не собой? Которые собой давно быть перестали.
— Я о том доложусь, куда надобно, — князь снова понял и усмехнулся печально. — Так что могут приехать. Поспрошать. Вернее приедут точно. Ты отвечать отвечай, но помни, что власти их тут нету. И коль наглеть станут, то Мира вон кликни. Или этого олуха…
Про кого он?
Хотя…
Ясно. Молчу. Киваю.
— На деле этакое случается редко. Последнюю темную ведьму еще при отце моем упокоили. А заемную душу и того раньше…
Не сильно успокаивает.
Честно.
Но молчу. Это все… нервы, одни нервы. С такой жизнью их не напасешься.
— Идите, отдыхайте, — повелел князь. — Ночь на дворе. Утром оно все полегче будет. Утром оно всегда легче… Маверик, гостевые покои приготовил?
Я хотела было заикнуться, что домой вернусь. Но… тьма за окном. И ощущение присутствия. Чего-то… чего-то такого, неназываемого, но пробирающего до костей.
И ему, чем бы оно ни было, не станет преградой забор.
Да и в ведьмин дом он заглянет, коль пожелает, как заглядывает в княжеский. Поэтому я сказала:
— Спасибо.
Глава 38
В гостевых покоях пахло лавандой. И запах был терпким, резким, раздражающим даже. Я хотела было открыть окно, но…
Тьма за ним все еще казалась живой. И я убрала руки от рамы.
Обняла себя.
Вздохнула.
Стало вдруг тоскливо-тоскливо. И себя жаль, хотя меня-то что… я-то жива, цела и невредима. Только, если Розалии нет, то… нужна ли я?
Кому?
И не случится ли так, что завтра уже Афанасьев объявится, исчезнувший в неведомые дали? Придет и скажет, мол, Ласточкина, большое тебе человеческое спасибо, но теперь свободна.
Дом продам.
Наследство… книгу у меня он не заберет, как и силу. Только… на глаза наворачивались слезы, я бы даже всплакнула, но почему-то в этой чистой и роскошной, но какой-то подавляющей комнате, не плакалось.
И потому я сделала единственное, что было в моих силах — забралась в кровать.
Легла.
Вытянула руки поверх одеяла.
В самом деле, Ласточкина, что за сопли на пустом-то месте? Попросит Афанасьев? Так ты же знала, что тут временно. Снимешь квартиру, деньги-то есть и забирать их никто не станет. Квартира тоже найдется. Князя попрошу. Не откажет. Он мне должен, но и не в этом дело. Он сам по себе не откажет. Свята еще поможет… да и мало ли в городе добрых людей.
Останусь пусть не участковой ведьмой, а так себе, вольною. Распределение я отработала. Денег от оборотней хватит не на один год.