Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

Проснувшись утром, почувствовала непривычную бодрость, и если бы не саднило промежность, не болели губы и соски, и Асаар не сиял от удовольствия, не заподозрила бы ничего странного. Откинула одеяло, оглядела грудь, покрытую засосами, и прошипела:

— Сам пей свою гадость!

— Волью насильно. А могу и другой способ использовать. Он не такой приятный, — он не угрожал, говорил спокойно, но Анка чувствовала, что отпираться бесполезно.

— И сколько я спала?

Асаар усмехнулся.

— Скотина! — сверкнула глазами.

— Будешь обзываться, все время будешь спать, — улыбнулся, протянул руку и нежно поправил ее разлохмаченные волосы.

С той ночи отношение Сара резко переменилось. Теперь он все время находился рядом, заботился, был довольным и спокойным. Зато Юлиана злилась, поворачивалась к нему спиной, но ее недовольство он игнорировал. Не важно, сердилась она или нет, крепко прижимал к себе и начинал дразнить прикосновениями, пока ее кожа не покрывалась мурашками. А когда в ней просыпалось желание, ласкал пальцами, доводя до оргазма. Анка презирала себя за слабость, но если Сар хотел чего-то, проще было согласиться, чтобы отстал, чем долго и безрезультатно отбиваться. То ли у всех оборотней была повышенная потенция, то ли у него после долгого воздержания, но ей казалось, что дай Асаару волю, и он с нее не будет слезать.

Нога уже давно зажила, голова не болела, силы переполняли тело, а Юлиана все еще лежала в кровати, потеряв счет времени.

«А если бы тогда урод покалечил меня, и печать действовала, также бы обихаживал? У, озабоченная скотина, ненавижу!»

Глядя на нее, подобревший Асаар оставался спокойным и снисходительным. А как-то вечером, когда ей стало скучно, даже показал, как у него вырастают когти.

Анка с интересом смотрела, как преображается его пятерня, а потом опустила глаза на пах.

— Там остается по-прежнему, — пояснил он с улыбкой. — Если только шерсть нарастает. Тебе нравятся волосатые мужчины?

— Нет! — рявкнула она и отвернулась, но любопытство взяло верх. Промаявшись в тишине пол вечера, повернулась и, окинув его взглядом с головы до ног, спросила:

— А хвост у тебя есть?

— Увидишь, но не в деревне, — он наотрез отказался перевоплощаться здесь, опасаясь, что его кто-нибудь увидит.

Настал день, когда Сар протянул постиранное платье с широкой полосой ткани, пришитой к подолу.

— В городе куплю другое. Тут красивых нет, — коротко пояснил, после ее косого взгляда. Анка поморщилась, но надела. И Сар повел ее в комнату тетушки.

Аола сидела на кровати, Оули за столом, Юлиана на скамейке, а Сар рядом с ней на полу.

— Ты выглядишь довольным, — улыбаясь, заметила Аола. — Я рада, хоть и волнуюсь за тебя.

«Посмотрела бы, как бы ты, пигалица, радовалась на моем месте!» — разозлилась Анка.

— И Ана выглядит довольной, — заметила Оули, и Сару для успокоения пришлось похлопать Юлиану по ноге, так она взглянула на тетушку ненавидящим взглядом.

— Она смущается, — пояснил он снисходительно, и Анка готова была вцепиться ему в косу. Но поймав на себе странный, испытывающий взгляд Аолы, отвернулась.

Когда вернулись в сарай, Сар заметил:

— Поучись у тетушки, как себя вести.

— Жену свою будешь учить, — огрызнулась Юлиана.

Его глаза сверкнули алым, но он смолчал. Зато уже скоро она крепко спала. А когда очнулась, Сар дремал рядом, раскинувшись обнаженным, а у Анки побаливали губы, спина, ягодицы и грудь. Рассвирепев, толкнула Сара ногой и гневно спросила:

— Пользуясь моей беззащитностью, издеваешься?!

— Нет, я не намерено, — ответил, не открывая глаз.

— Так и загрызешь ненароком.

— Не, — ухмыльнулся он. — У меня на тебя другие планы.

— Это какие?!

— Скоро узнаешь.

Когда утром открыла глаза, бодрый и довольный Асаар протянул тарелку с едой и указал на чистую одежду.

— Одевайся тепло, сегодня двигаемся в путь. Пешком идти не придется.

— Всего-то надо было, чтобы я шваркнулась головой. А иначе бы так и месила грязь.

Вспомнив все перенесенные унижения, Юлиана насупилась. Тогда Асаар опустился на постель, забрал у нее ложку и принялся кормить сам.

— Сама мо…!

Он ловко засунул ложку рот.

Прожевав, поманила пальчиком, и Сар недоверчиво покосился.

— Ну? Или боишься? — она смерила его насмешливым взглядом.

Сар чувствовал подвох, но все же когда Анкины зубы сомкнулись на мочке его уха, удивился.

— Пусти!

— Не шмей кушать меня бешпомошной! — прошипела Анка и в добавок царапнула его по щеке. Только потом отпустила.

Сар смотрел на нее, прищурившись.

— Нравится быть беспомощным?! — она на всякий случай отодвинулась подальше.

— Ненормальная! Оборотня кусать! — тихо возмутился он.

— Не смей оставлять засосы! Или в следующий раз откушу! — осмелела Юлиана, поняв, что он на нее не кинется.

Асаар прыснул от смеха и вытер подступившие слезы.

— Скажи еще, что загрызешь, — начал весело подначивать.

— Загрызу!

— Давай! — отодвинул ворот рубахи и подставил шею.

Юлиана набрала воздуха, прикоснулась губами к месту, где билась жилка, и втянула кожу до громкого звука. Он дернулся, но засос все равно получился знатным.

— Ты что сделала?! — возмутился он. — И как я поеду? Его же видно!

Анка распахнула одеяло и показала грудь.

— Ладно, постараюсь быть сдержаннее.

— И я постараюсь, — злорадно улыбнулась.

— Ешь! — рассердился. Зато желание насмехаться над ней у него поубавилось.

* * *

Дальше дорога была для нее одним удовольствием. Ехала в телеге, заботливо укрытая одеялом. Каждый раз Асаар спрашивал то ее, то Аолу — не голодны ли они. Анка сначала удивлялась такому отношению, а потом принялась испытывать его терпение за все те дни, когда была обделена заботой. Однако он ко всем придиркам относился терпеливо, со снисхождением. Лишь однажды, поймав ее пристальный взгляд, наклонился и прошептал:

— Я сам не идеален, потому не требую совершенства от тебя.

Но уже в следующем крупном городе, когда принес ей строгое пышное платье, пришлось выслушивать наставления тетушки.

— Не надо торопиться, иначе упадешь или порвешь. Нужно всего-то немного присесть, левой рукой чуть приподнять подол, чтобы виден был лишь мыс обуви, и сделать небольшой шажок. Благородная женщина должна оставаться изысканной всегда, даже…

Юлиана закатила глаза, показывая, как нужны ей эти наставления, и дерзко спросила: