Ведьмина сила

Я стояла на крыше единственного в городе «небоскреба» и плела свою самую большую и захватывающую «паутину». Наверно, это следовало сделать раньше… но я одна, а приоритетов много, и они постоянно менялись местами. Теперь на первый план опять вышли люди. Клялась оберегать — соблюдай. И я плела «сонную паутину».

Стёпка однажды рассказывал, как в прошлом году местные, явно поддавшись и влиянию капища, и западных традиций, отмечали Хэллоуин. По странному стечению обстоятельств американский праздник почти совпадал с местным Днем города, и обитатели Кладбищенского нарядились и повеселились на славу. А в больнице, после того, как царь Кащей со товарищи сначала схлестнулся с дядькой Черномором и его богатырями, а потом они, узрев толпу «зомби», вместе ринулись бить «инос(т)ранную нечисть», яблоку негде было упасть. И, надеясь избежать жертв среди мирного населения, я погружала город в спячку. Длительную, спокойную и безмятежную.

И почти закончила, когда рядом появилась из темноты баба Зина. Встревоженная, взъерошенная, она посмотрела вопросительно, и я отвлеклась, подняла брови.

— Погляди-ка, — ведьма разжала кулак, и на маленькой сухой ладони заплясал фиолетовый огонек.

— Муза, — определила я сразу, доплетая последнюю «нить». Фиолетовый — цвет сферы души. — Вы умеете искать зачинщиков?

Таки жива, тварь. И основную сферу силы не сменила, как предполагала ведьма-Морфей. Просто подпиталась от соперницы.

— Конечно, умею, — отозвалась баба Зина с достоинством. — И еще один, — на второй ладони заплясал огонек цвета корицы. — Если я правильно понимаю… Тифон?

— Да. Только они обе да Сфинкс и остались в городе из всей основы, — я склонила голову набок, изучая трепещущие на ветру огоньки.

Дождь закончился час назад, но тяжелые тучи не расходились, и порывистый ледяной ветер вырывал из них тяжелые холодные капли. Я подошла к краю крыши, вытерла драным рукавом свитера лицо и посмотрела вниз. Бледно-желтые цепи уличного освещения, тускло-зеленые и спрятанные в густой листве фонари кладбищ. Спящий город казался мертвым. Вымершим.

Обычно в мои «сети» побочно попадало вообще всё живое, включая птиц, насекомых и бродячее зверье, но сейчас, глядя на притихшие парки, я остро ощущала спящими и деревья. Резкий ветер шуршал в кронах, а вот шороха слышно не было. Казалось, трава, листья и первые майские цветы неподвижно замерли, предчувствуя… Предчувствуя?.. Мне стало тревожно, как никогда прежде.

— Думается, ведьмы… добавляют, — баба Зина встала рядом со мной. — Творят что-то непотребное на капище, а отдача от их магии идет на город, — и зачем-то добавила извиняющимся тоном: — Иначе бы я тебя не потревожила, Марусь. Я понимаю, задание есть задание, да и борьба за жизнь всегда будет важнее остального. Но эти ведьмы… колдуют что-то, используя силу выброса. С одной я бы справилась, но с двумя… А справимся — будет тебе еще один амулет.

Да, предпоследний, от Тифона. Интересно, почему Сфинкс сразу не забрала амулеты защитников себе? Может, ее власть преувеличена? Или она готова временно пожертвовать ими, ради… Ради чего? Меня отвлечь охотой и убрать чужими руками конкурентов? Или… ведьме нет хода в гробницы до заповедной ночи. А амулеты надо вернуть на место до ее начала. Я тряхнула головой, ловя ускользающую мысль. Да, в одной из сказок я читала о тех, для кого ведьмина сила не является ключом и пропуском. Но вот детали этой сказки… забылись. Надобно уточнить.

— Муза моя, — я прищурилась, изучая изменчивые тени деревьев, лежащие на тротуарах. Обычно — изменчивые, а теперь, несмотря на ветер, замершие.

Баба Зина хмыкнула понимающе. Раз она знала мою наставницу, то должна знать и о том, кто ее убил.

— Не претендую, — меланхолично отозвалась огненная ведьма, и тон ее тихого голоса не вязался с беспокойным взглядом.

— Видите? — неопределенно указала на замершие тени.

— Вижу.

— Как думаете, это по наши души?

— Кто знает… — баба Зина пожала плечами. — Может, и по наши. А может, по Сфинксову. Или за всеми разом. Ты сильна в мифологии? — спросила вдруг.

— А что? — я обернулась.

— По греческой мифологии, Сфинкс — это порождение Ехидны и Тифона, — пояснила она. — Прозвища отступникам давались не просто так, поэтому… Есть мысли?

Я задумчиво прикусила губу и нахмурилась. По досье, Тифон — «пространственно-временная», в «девичестве» — ведьма с редким именем Мария и не менее редким отчеством Васильевна. Была правой рукой Ехидны в те времена, когда последняя состояла на официальной работе и являлась Верховной Круга. Ближайшая соратница и помощница, старейшая из отступников, хитрая, изворотливая и скользкая тварь. И Ехидна вполне могла поручить ей воспитание новенькой. Если поднять все известные нам связи и покопаться в неизвестных…

— Спасибо учту, — рассеянно кивнула я и достала планшет.

Быстро чиркнуть пару строчек — пусть проверят. Может, это просто совпадение. А может, и не… просто. Заодно и детали сказки уточню. Орхидеи, вероятная связь с Тифоном, а теперь и еще одна догадка. Личность Сфинкса становилась всё таинственней, но отчего-то ближе. И внутри, там, где ядовитым черным зеркалом растекалась сила палача, вспухло и лопнуло болотным пузырем… узнавание. Не так, как с Гарпией, и эта память не забилась путеводно вторым сердцем. Но стало ясно: я со Сфинксом встречалась. А значит, еще пара деталей с каплей понимания, и я ее найду. И опознаю. И сдам в добрые, жаждущие общения руки начальника. Наверно.

Закончив с письмами, я оглянулась на горящие символы «Компаса ведьм». И вспомнила о последнем амулете-маяке из пояса, настроенном на Тифона. Эта ведьма, не в обиду остальным отступницам, самый страшный соперник. Темная Верховная, виртуозно управляющая временем и пространством: сейчас она здесь, а через секунду — за тысячи километров, да не одна, а с тобой. И ты уже не на крыше стоишь, а висишь над пропастью, и она смотрит сверху вниз — молодая и сильная, как в лучшие годы середины своей жизни. А ты вдруг понимаешь, что мумифицируешься от старости, будто бы пропасти для верной смерти мало.

Я скривилась от неприятных воспоминаний и нащупала в кармане джинсов маяк. До сих пор не понимаю, что ее тогда спугнуло… и как я унесла ноги. Но это был не страх перед Ехидной, не покорность ей, нет. Тифон не пугала, а думала меня прикончить. Но не сложилось.

От неприятных воспоминаний отвлекло небезызвестное «сердечко». Внезапно и взъерошено появившись на крыше, оно пугливо посмотрело на меня, сунуло что-то в бабуле руку и испарилось.

— Вот, — баба Зина кинула мне это «что-то», оказавшееся амулетом Нимфы. — Компенсация за то, что отвлекаю, — и зачем-то объяснила известное: — Телепорты при четких указаниях проскакивают через все ловушки. А «старички» не любят цеплять мелочи к вещи. Закроют «двери» — в квартиры и комнаты, а сокровище оставят на столе.

— Они не все такие, — я спрятала амулет в рюкзак. Подумала о «старичках» и добавила рюкзаку защиты. — Не жаль рисковать пацаном?

— В нашей работе без риска никуда, — флегматично отозвалась ведьма и сдула с ладони пригоршню огненных искр. — Или неужто ты своих детей хранишь под хрустальным колпаком да под юбкой палача? Неужто Элла растила тебя комнатной фиалкой? И не брала сызмальства на задания, чтобы, не дай бог, отступники не покалечили нежное дитятко? И неужто ты свою дочь — палача — вышивать да вязать рожала и обучала?