Ведьмина сила

Я отрицательно покачала головой. Да, однажды всем нам приходится принимать как данность рискованную работу детей. Своя кажется нормальной, а когда дело касается деток — страшно, как за себя никогда не было. И вспомнила — и такая тоска взяла… Когда давно не оберегаешь, отпустив в страшный взрослый мир, — это одно, а когда больше никогда не сможешь оберегать — это совсем другое…

А ночь неуловимо менялась. Светлела, когда с холмов сползал туман — накатываясь частыми прозрачными волнами, он сгущался, застревая седыми клочьями в ветвях деревьев, цепляясь за фонарные столбы и спинки скамеек. Мрачнела, когда низкие тучи полностью закрыли небо, пряча луну и звезды. И пугала. Когда в тумане зашевелились прежде неподвижные тени.

По предплечьям бабы Зины забегали рыжие искры.

— Знаешь, что это? — ведьма наклонилась, опершись об ограждение, и всмотрелась в поднимающийся туман.

— Души жертв, — отозвалась я спокойно. — Тех, кто скончался на алтаре. Или пал в неравном бою. «Багаж» Музы. Ведьма, убивающая душу, забирает себе ее частичку. Иногда — на память. Но чаще всего для дела.

— Значит, знаешь, с кем можешь столкнуться, — баба Зина выпрямилась и посмотрела на меня внимательно.

Я кивнула.

— Сдюжишь?

— Наставница давно мертва, — я пожала плечами, — и убила ее не Муза. Вы ведь не всё знаете, верно? И не знайте дальше, так… безопаснее. Но осколок души у Музы наверняка остался — она хорошо поковырялась, где не надо. А жалкий осколок — это не Элла. Не переживайте. Не сломаюсь и не подставлю. К случайным встречам со своими нас тоже готовили, не сомневайтесь.

— Иначе бы не позвала, — моя собеседница потерла ладони. — В чем я могу на тебя рассчитывать?

— В жизни, — использовать перчатки, пожалуй, слишком опасно. Они рассчитаны на короткое время, а ночь длинная. — Сберегу. Добавлю сил. Исцелю, но прежде, извините, врежу. Прикрою, чем смогу. Но уйду, если засеку Тифона или Музу.

Баба Зина посмотрела на меня скептично.

— А чего вы ждете от палача в бою с призраками? — я усмехнулась. — Я «тыловая», подготовленная для битвы с живыми. Приступайте. Подстрахую. От внезапного удара в спину — точно.

И достала маяк, настроенный на Тифона. И никаких обещаний начальнику или сантиментов. Убивать сразу… или хотя бы быстро.

Туманные щупальца неловко вскарабкались на крышу. Один, второй, третий… Я не успевала рассмотреть, кто пожаловал: огненная ведьма работала технично и молча, отправляя каждый осколок души на персональный прощальный костер.

Короткие вспышки, невнятные всхлипы, расплывающийся тугими никотиновыми спиралями сизый дым. Частые островки негаснущих костров сияли в сгущающемся мареве, точно болотные огоньки среди смрада болотных испарений. И стало очень жарко, влажно, мерзко. Понаблюдав за работой бабы Зины и оценив ее резервы, я замкнула предупреждающие символы в круг, спрятавшись в нем от внезапной атаки, села по-турецки, сжала в ладонях маяк, настроенный на Тифона, и ушла в поисковый транс. Пожалуй, найти ее сейчас важнее и правильнее.

Чужое «сердце» приятно и знакомо запульсировало в ладонях, но зацепить его хозяйку не получалось. Она ускользала, прячась и в расстоянии, и во времени. И «сердце» то билось лениво и неохотно, как у старика, и отдалялось, то «вспыхивало» адреналином молодости и приближалось так, что руку протяни — схватишь наверняка. Но не выходило. Вероятно… нужна приманка. Секундная задержка. Мне бы только дотянутся…

Нахмурившись, я потерла в ладонях амулет. На что она может клюнуть? Что бы ей предложить, от чего она не откажется и раскроется? Тифон всегда была очень осторожной — пряталась за чужими спинами, выжидала до последнего и никогда не нападала первой. И до самой заповедной ночи сидела бы в засаде, не предложи ей Муза… что? Или — кого? Кого…

Я быстро оглянулась на бабу Зину. В окружении костров и теней душ, в вихре шипящих искр и с золотистым Пламенем, обнимающим правую руку до плеча, она казалась невероятно молодой. И излучала такую силу… И я встала. Они не за мной пришли. Мое молодое Пламя — ни о чем по сравнению с Пламенем потомственной столетней ведьмы. Готовая «еда» — отличная подпитка для «угля»… или стоящая жертва для алтаря. Да, они за ней пришли. Извините, в общем, Зинаида Петровна…

На левой руке ведьмы лопнула вспухшая вена, и по ее руке потекла кровь, капая на крышу. Баба Зина, небрежно отмахнувшись от парочки воющих теней, посмотрела на меня изумленно.

— Ты что творишь, Мар? Ты… — в светлых глазах гневно засияло золотое Пламя.

— Извините, — повторила я, присев и собрав кровь в пузырек, — всё для дела. Спасибо. Больше отвлекаю.

Души взбесились, словно учуяв кровь. Туман накатил душным цунами, накрывая крышу, баба Зина забормотала что-то яростно, выругалась нецензурно, прижигая рану, а я снова вернулась в свой защитный круг и затаилась. Давай же, почувствуй слабость жертвы, поведись на ее беззащитность и… кровь. Выплеснув содержимое склянки в воздух, я добавила своей крови и залила ею крышу. Души с визгом заметались вокруг меня, но я не обращала на них внимания, сжимая в липкой ладони маяк. Акулы ждут?..

И они действительно ждали. Муза не приближалась, а вот Тифона я ощутила внезапно и очень близко.

— Марусь, убью!.. — ругалась баба Зина, отбиваясь от полчищ нападавших.

— Встаньте в очередь, — я заозиралась, лихорадочно прислушиваясь к биению нужного сердца. — Окажитесь последней… и не дождетесь. И не поминайте лихом. Ловите!

Я швырнула ей скользкий клубок, исцеляющий и добавляющий сил, а сама вцепилась в сердце Тифона. Не уйдешь, сволочь… Сердце недовольно трепыхнулось, перед моими глазами резко поплыла «картинка», и к горлу подкатил едкий ком тошноты. Ушла — но и меня с собой прихватила…

Крыша и туман исчезли, как и город. Выпрямившись и сжимая в одной руке ощущение сердца, а в другой — маяк, я стояла на узком скальном выступе. Внизу ревел, перекатываясь через пороги, бурный горный поток. По щекам хлестко бил ледяной ветер. Под ногами хрустел тонкий лед. Тифон стояла напротив и улыбалась. Опять — слишком молодая, белокуро-кудрявая, в модном джинсовом костюме, кокетливая.

— Повторение — мать ученья? — я хмыкнула и подняла температуру тела, разгоняя кровь и согреваясь.

Маяк, чуя добычу, засиял охровым. Улыбка Тифона стала натянутой и похожей на оскал. Отступив, она кинула себе под ноги заклятье, по каменно-льдистой земле поплыли коричневые круги, но удрать старая ведьма не успела. Я крепко сжала в ладони ее беспокойное сердце и хрипло проворковала:

— Куда же вы, Мария Васильевна? — несмотря на повышенную температуру, суровый горный ветер пробирал до костей, и недостаток кислорода путал мысли, перехватывал горло, закладывал уши. — Не спешите прощаться, мы еще не закончили.