Век Авалона
Шрифт:
– Ты мог сохранить хотя бы часть армии, - упрекнул Крома вор Азам.
– И стать вождем обычного восстания, каких было много? - Кром иронично приподнял бровь, - я предпочту путь на виселицу чуть длиннее - стезю главаря бандитской шайки. Но для этого армия не нужна.
– А чем ты теперь займешься, соратник?
– спросил бывший начальник города бывшего вора, - Вернешься к старому ремеслу?
Азам покачал головой.
– Увы, прежнее искусство требует постоянной тренировки. Мои руки потеряли ловкость, а глаза - зоркость. Боюсь, придется мне уйти в горы и продолжить святую войну за свободу. Ни на что
– Что мне с той амнистии, - ответил Гван, - На прежний пост меня все равно не назначат. Так что, если не возражаешь, пойду с тобой - воевать за лучший мир.
– Годится, - кивнул Азам.
– Так просто?
– с задумчивым удивлением проронил король Ричард в Черном замке, - А сколько было шума.
В паре городов в бывшем глубоком тылу восстания повстанческие отряды по храбрости или глупости пытались сопротивляться. В одном жители сами открыли ворота королевским войскам. Другой взяли штурмом и спалили дотла.
Скоро суровый гвардейский командир принес к трону Ричарда мешок.
– Что там?
– полюбопытствовал король.
– Голова предателя Крома, - коротко ответил гвардеец.
– Тоже мне подарок, - король брезгливо пихнул мешок носком красного сапога, - Нет, чтобы привести красавицу или спеть хорошую песню как вот он.
Рядом с троном придворный певец Мур старательно услаждал слух короля гимнами Порядку и Монаршьей Мудрости.
– Хватит казней, - объявил король с улыбкой, - Прощаю всех. Пусть все будут счастливы и празднуют победу.
***
***
В разгар пира на утренней заре король внезапно покачнулся, побелел как полотно, и выронил кубок из рук.
Вечером к нему прибыл гонец с донесением, что в городе Урм объявился самозванец, выдающий себя за убитого и сожженного Вестника, и к нему стекаются недобитые отряды повстанцев из лесов и с гор.
– Как далеко этот Урм? - спросил король.
– Два дневных перехода от столицы, - услужливо подсказал придворный географ.
– Так близко, - прошептал Ричард, поднялся во весь рост и повелительно поднял руку.
– Повелеваю! - крикнул он громким голосом.
Вдруг опустился обратно на трон и в глубокой задумчивости подпер голову рукой.
...Неделю спустя в тронном зале Черного Замка король Ричард безуспешно призывал разбегающихся царедворцев.
– Где губернатор Столичной провинции? Куда делся главный казначей?
– кричал он в гневе.
Молчание ответило ему. Король хлопнул тяжелой рукой по пустому столу, так что столешница жалобно всхлипнула.
– Где хотя бы распорядитель церемоний, бездна его возьми? Неужели и он подался к восставшим? - Ричард расхохотался, - Ему-то что там делать?
Многоименный оборвал смех и обвел тяжелым взглядом сидящих вдоль стен вельмож и прочих придворных и сановников, прячущих глаза.
– Я знаю, многие из вас - если уже не большинство - тоже подумывают бежать к Вестнику, - сказал он с печальной усталостью, - Вы рассчитываете, как бы успеть оторвать свои имена от моего. Списать на меня свои отвратительные преступления. Надеетесь пристроиться при новой власти, найти компромисс, заключить с ней соглашение.
Король печально улыбнулся.
– Глупцы! Вестник называет меня абсолютным злом. Пусть так.
Но даже зло - тоже жизнь. А то, что сейчас идет сюда с юга - сама гибель, небытие, обращение в пустоту. А с пустотой договориться нельзя. Вы существуете-то до сих пор только потому, что я еще здесь.***
– Не заботьтесь о завтрашнем дне!
– проповедовал Вестник толпам народа, пришедшим увидеть Воскресшего, - После падения Черного Замка вам не придется ни пахать, ни сеять, ни прясть. Все заботы о будущем останутся в страшном сне Многоименного.
***
Когда спустя несколько дней повстанческая армия подошла к Черному Замку, ее никто не встретил. Азам и Гван, едущие в авангарде, не увидели ни преграждающих путь солдат, ни парламентеров с белым флагом.
– Что еще задумал Темный бог?
– поинтересовался бывший вор у Гвана.
Бывший начальник города пожал плечами:
– Думаю, уже ничего. Оглянись, вся его армия - за нашей спиной. Целые полки в полном составе под собственными знаменами во главе с привычными командирами. Половина министров и советников Многоименного сейчас едут рядом с Вестником. Не удивлюсь, если Ричард там совсем один.
– Так что же, мы - победили?
– безо всякой уверенности в голосе спросил Азам, - Как-то слишком просто.
Гван еще раз улыбнулся и пожал плечами.
Внезапно сзади раздался шум и возгласы. Боевые порядки расступились. Из глубины войска вперед выехал на ослике Вестник. За ним на коне, стараясь не отстать и не вырваться вперед, гнался растерянный губернатор Западной провинции. Он наклонялся с коня, протягивал руку к Вестнику, будто пытаясь ухватить за плечо, и приговаривал:
– Постойте, ну так же нельзя!.. Это опасно! Надо разведку выслать.
Вестник обернулся и с такой жалостью посмотрел на генерала, что тот дернул за поводья, резко останавливая коня.
– Не надо никого высылать. Спасибо, генерал. Дальше - я сам.
В одиночестве Вестник поднялся на ослике до раскрытых ворот Черного Замка. Спешился, и постукивая посохом по каменному полу, зашел внутрь. Постепенно гранит под голыми ногами сменился мрамором, высокие коридоры - королевскими покоями.
Везде виднелись следы поспешного бегства. На полу валялись брошенные алебарды гвардейцев, разорванные знамена и затоптанные гобелены. В какой-то момент Вестник заметил промелькнувшую между колонн бегущую фигуру в полупрозрачной одежде с соблазнительными очертаниями и услышал заливистый женский смех. В углу одного из залов на полу сидел пьяный шут, тренькающий на лютне красивую мелодию. В другом углу валялся человек в красном балахоне палача с перерезанным горлом. Под потолком пролетела странная птица с переливающимся всеми красками хвостом. Между ног испуганно юркнул маленький зверек с перепончатыми крылышками и мордой мартышки.
Между тем, солнечный свет, пробивающийся через витражные окна, покраснел и угас. Не торопясь, Вестник прошел еще пару пустых залов. Никто его не встречал и не останавливал. Он остановился в нерешительности, пока не заметил еле видные подрагивающие блики впереди. За открытой дверью в небольшой комнатке горела тусклая масляная лампа.
Многоименный стоял спиной к нему, глядя в окно, скрестив руки на груди. Вестник увидел мощную спину, затянутую в черную кожу, и длинные блестящие антрацитовые волосы, спадающие на плечи.