Вэкфильдский священник

— Нтъ, позвольте, позвольте! вступился Дженкинсонъ: — на этотъ счетъ мы еще поговоримъ. Я утверждаю, сэръ, что вамъ не удастся попользоваться ни одною полушкой изъ имущества этой двицы.

— Ваше сіятельство, продолжалъ онъ, обращаясь къ сэру Уильяму, — разв сквайръ иметъ право удерживать за собою ея приданое, если онъ женатъ уже на другой?

— Что за вопросъ? сказалъ баронетъ:- конечно, не иметъ.

— Какъ жаль! подхватилъ Дженкинсонъ: — мы съ этимъ джентльменомъ такіе старые пріятели и столько штукъ вмст продлывали, что я продолжаю питать къ нему дружеское расположеніе. Но какъ я ни люблю его, а долженъ сознаться, что его документы не стоятъ и одной пробки, потому что онъ женатъ.

— Ты лжешь, бездльникъ! воскликнулъ сквайръ, вскипвъ отъ негодованія:- я ни съ одной женщиной не вступалъ въ законный бракъ.

— Прошу извиненія, но вы ошибаетесь, возразилъ Дженкинсонъ:- вы женаты, какъ слдуетъ; надюсь, что вы, наконецъ, оцните преданность вашего врнаго Дженкинсона и будете ему благодарны, когда онъ приведетъ вамъ вашу законную супругу. Если предстоящее собраніе на нкоторое время сдержитъ свое любопытство, я сейчасъ пойду и приведу ее сюда.

Съ этими словами онъ съ обычнымъ своимъ проворствомъ выскользнулъ въ дверь, оставивъ насъ въ полномъ недоумніи насчетъ того, чмъ все это можетъ кончиться.

— Пусть себ отправляется ее розыскивать! сказалъ сквайръ:- чмъ бы я тамъ ни занимался, но только не этимъ. Я старый воробей, меня такими штуками не испугаешь.

— Не понимаю, что затваетъ этотъ Дженкинсонъ, сказалъ баронетъ: — вроятно, какую нибудь глупую шутку сыграетъ.

— А можетъ быть, сэръ, замтилъ я, — у него цль боле серьезная: если сообразить, сколько разныхъ ухищреній было пущено въ ходъ этимъ джентльменомъ для обольщенія невинности, очень могло случиться, что нашлась и такая хитрая особа, которой удалось провести его. Представьте себ, какое множество двушекъ онъ погубилъ, сколькихъ родителей повергъ въ отчаяніе, сколько семействъ опозорилъ; въ виду всего этого нтъ ничего мудренаго, что которая нибудь… Но что я вижу! О верхъ изумленія! Неужели это моя погибшая дочь? Ты ли это мое сокровище, мое счастіе? Я считалъ тебя навки утраченною, моя Оливія, и вотъ снова держу тебя въ своихъ объятіяхъ, и ты жива и опять будешь жить мн на радость!

Нтъ, ни одинъ пламенный любовникъ не могъ бы испытывать большаго восторга, чмъ я, когда увидлъ, кого привелъ Дженкинсонъ, и дочь моя молча бросилась въ мои объятія, раздляя мою радость.

— Воротилась ко мн, моя безцнная, говорилъ я, — и будешь моимъ утшеніемъ въ старости?

— Вотъ именно, это вы хорошо сказали! молвилъ Дженкинсонъ:- и дорожите ею побольше, потому что она вамъ ничего кром чести не принесетъ; она такая же честная женщина, какъ и любая изъ присутствующихъ; а что до васъ, сквайръ, то вы пожалуйста не сомнвайтесь въ томъ, что эта молодая леди ваша законная жена; въ доказательство того, что я говорю сущую правду, вотъ и брачное свидтельство, на основаніи котораго вы были обвнчаны. — Говоря это, онъ подалъ документъ баронету, который прочелъ его и нашелъ во всхъ статьяхъ правильнымъ.

— Теперь вотъ что, господа, продолжалъ Дженкинсонъ: — я вижу, что вы очень удивлены, но я сейчасъ все объясню въ немногихъ словахъ. Знаменитый нашъ сквайръ, къ которому я, мимоходомъ сказать, питаю превеликую дружбу, не разъ пользовался моими услугами для устройства своихъ длишекъ. Между прочимъ отрядилъ онъ меня достать фальшивое свидтельство и фальшиваго попа, чтобы обмануть эту молодую леди; а я, чисто изъ дружбы, возьми да и достань ему настоящее свидтельство, да и попа самаго настоящаго, и перевнчали мы ихъ самымъ настоящимъ манеромъ. Но не подумайте, чтобы я устраивалъ все это изъ великодушія: нтъ! Къ стыду моему, я долженъ сознаться, что длалъ это единственно для того, чтобы держать брачное свидтельство у себя въ карман и отъ времени до времени допекать имъ сквайра, то есть каждый разъ, какъ мн понадобятся деньги, вымогать отъ него подачки, угрозою представить это свидтельство куда слдуетъ.

Радостныя восклицанія раздались со всхъ сторонъ, и у насъ стало такъ шумно, что отголоски нашего веселья достигли до общей тюремной залы, и узники выразили намъ свое сочувствіе:

«Въ порыв буйнаго восторга Цпями тяжкими гремя».

На всхъ лицахъ сіяли счастливыя улыбки, даже щечки Оливіи покрылись легкимъ румянцемъ: ея репутація была возстановлена, она воротилась въ семью, избавлена отъ нищеты, — было отчего повеселть, и я возымлъ надежду, что такія перемны судьбы остановятъ ходъ ея болзни и возвратятъ ей здоровье и веселость. Но среди всхъ окружавшихъ меня счастливцевъ никого не было счастливе меня. Все еще держа въ объятіяхъ мое дорогое, милое дитя, я невольно спрашивалъ себя, не сонъ ли это?

— И какъ вы могли, воскликнулъ я, обращаясь къ Дженкинсону, — какъ могли вы усугублять мои несчастія, увривъ меня, что она скончалась? Но, впрочемъ, что за дло, радость обрсти ее вновь боле чмъ вознаграждаетъ меня за вс прошлыя мученія.

— На вопросъ вашъ очень легко отвтить, — возразилъ Дженкинсонъ:- мн казалось, что осталось одно средство вытащить васъ изъ тюрьмы, а именно — заставить васъ покориться сквайру, изъявивъ согласіе на его бракъ съ другой молодой леди; но вы объявили, что покуда жива дочь ваша, вы ни за что не согласитесь на это; слдовательно, иначе невозможно было спасти васъ, какъ увривъ, что ея боле нтъ на свт. Я уговорилъ вашу жену помочь мн обмануть васъ, и вотъ до сей минуты мы не улучили времени открыть вамъ истину.

Въ нашемъ тсномъ кругу было лишь два лица, не сіявшихъ восторгомъ: то было, во-первыхъ, лицо мистера Торнчиля, самоувренность котораго исчезла безслдно; очутившись на самомъ краю бездны позора и нищеты, онъ съ ужасомъ взиралъ на свое положеніе и, бросившись къ ногамъ своего дяди, сталъ униженно взывать къ его состраданію. Сэръ Уильямъ хотлъ оттолкнуть его, но по моей просьб удержался, поднялъ его и, помолчавъ съ минуту, сказалъ:

— Твои пороки, твои преступленія и неблагодарность не заслуживаютъ пощады; но я не хочу окончательно отступиться отъ тебя. Ты будешь получать нкоторое содержаніе, но только на самое необходимое, а не на излишества. Этой молодой леди, твоей жен, предоставляю я третью часть твоихъ прежнихъ доходовъ; отъ ея личной доброты будетъ зависть выдавать теб впослдствіи что нибудь сверхъ положеннаго.

Сквайръ собирался ужъ произнесть благодарственную рчь за такія милости, но баронетъ остановилъ его совтомъ не выказывать лишній разъ своей низости, которая и безъ того была слишкомъ очевидна. Онъ приказалъ ему уйти и выбрать изъ своей прежней дворни одного лакея, который и долженъ быть отнын его единственнымъ слугою.

Когда сквайръ удалился, сэръ Уильямъ очень любезно подошелъ къ своей новой племянниц, улыбаясь поздоровался съ нею и пожелалъ ей всякаго благополучія. Его примру послдовали миссъ Уильмотъ и ея отецъ; жена моя тоже принялась очень нжно цловать свою дочку, приговаривая, что вотъ теперь она опять стала порядочной женщиной. Вслдъ за матерью къ Оливіи подошли Софія и Моисей, а потомъ и нашъ благодтель Дженкинсонъ пожелалъ съизнова ей представиться. Вс мы были довольны какъ нельзя больше.

Сэръ Уильямъ, такъ любившій всхъ длать счастливыми, съ ласковымъ и веселымъ видомъ оглянулся вокругъ, любуясь нашими сіяющими лицами; одна только Софія, по какимъ-то непонятнымъ намъ причинамъ, казалась не совсмъ довольной.

— Мн кажется, сказалъ баронетъ съ улыбкой, — что теперь вс мы счастливы, исключая, быть можетъ, одной или двухъ особъ. Мн остается довершить дло правосудія. Вы, конечно, согласитесь со мною, сэръ (продолжалъ онъ, обращаясь ко мн), что мы съ вами оба много обязаны мистеру Дженкинсону, и справедливость требуетъ, чтобы мы вознаградили его за это. Миссъ Софія можетъ, безъ сомннія, составить его счастіе, а въ приданое ей я даю отъ себя пятьсотъ фунтовъ; на это они заживутъ припваючи. Ну-ка, миссъ Софія, что вы скажете на это? Хорошаго я вамъ выбралъ жениха? Согласны вы выйти за него замужъ?

При этомъ чудовищномъ предложеніи моя бдная дочь почти упала на руки матери.

— Выйти за него, сэръ? промолвила она чуть слышно, — нтъ, сэръ, никогда!

— Какъ! воскликнулъ онъ: — не хотите выходить за мистера Дженкинсона, вашего благодтеля, такого красиваго молодца, съ приданымъ въ пятьсотъ фунтовъ, да еще съ кое-какими надеждами въ будущемъ?

— Пожалуйста, отвчала она, съ трудомъ выговаривая слова, — прошу васъ, сэръ, перестаньте; вы длаете меня слишкомъ несчастной!

— Скажите пожалуйста, какое неслыханное упрямство! воскликнулъ онъ опять, — отказываетъ человку, который все семейство облагодтельствовалъ, оказалъ неисчислимыя услуги, спасъ ея сестру, иметъ пятьсотъ фунтовъ… Такъ не хотите?