Вектор-Прайм

Это был сигнал к началу.

Все как один подались вперед, сжимая в руках здоровенные булыжники из тех, что остались после разрушения административного комплекса. Они подступили к краю ямы и один за другим стали обрушивать на дроидов град каменных снарядов.

Побивание камнями продолжалось до самого вечера, пока алое палящее солнце не обратилось в тонкую багряную линию, растянувшуюся вдоль горизонта, а от многих десятков дроидов не осталась лишь груда металлолома и искрящей проводки. И Ном Анор величаво и бесстрастно взирал на публичную казнь ненавистных дроидов — ту великую дань уважения, которую отдавали ему верные последователи его учения.

Глава 2 Заглянуть за край Галактики

Данни Куи выглянула из окна западной башни «Внегала-4» — одинокого аванпоста на планете Белкадан в Далонбианском секторе Внешнего кольца. Данни часто приходила сюда вечерами, чтобы полюбоваться закатом через «фильтр» из крон тридцатиметровых деревьев даллоралла. С недавних пор эти закаты стали особенно красивы — возможно, потому, что среди обычных розовых и багровых цветов стали пробиваться оттенки оранжевого и зеленого, которые она не замечала раньше.

Данни пробыла на Белкадане уже три года, с первых дней войдя в состав экспедиции «Внегал-4». А в само общество «Внегал», вечно испытывающее проблемы с финансированием, она вступила за три года до этого, когда ей было только пятнадцать. Ее родина, одна из планет Ядра, страдала от перенаселения, и даже путешествия на соседние планеты не помогали независимой по характеру Данни избавиться от чувства, что ее со всех сторон зажимают в тиски. Любое правительство, будь то Империя или Новая Республика, вызывало у нее отторжение, как и все, что связано с бюрократией. С ее точки зрения, любая попытка навязать Галактике свой миропорядок не вела ни к чему хорошему: это лишало народы радости приключений и открытий и погребало культуры под саваном глобальной цивилизации. Вот почему мысль о том, что за пределами Галактики может найтись неизведанная жизнь, приводила девушку в неописуемый восторг.

Точнее, когда-то так было.

А сейчас, в сотый или тысячный раз глядя на одни и те же высокие деревья, на сплошной зеленый полог, тянущийся вдаль, Данни вновь задавалась вопросом, не ошиблась ли она в выборе жизненного пути. В свой двадцать один год она была самой юной среди всех пятнадцати обитателей станции «Внегал-4» и всего лишь одной из четырех представительниц женского пола. Весьма привлекательная молодая особа, с изящной фигурой, длинными вьющимися светлыми волосами и зелеными глазами, которые, казалось, то и дело задавали немые вопросы обо всем, что видели, — в последнее время она часто ловила себя на мысли, что тратит больше времени на то, чтобы сдерживать ухаживания молодых сотрудников станции, чем на то, чтобы всматриваться в галактический горизонт.

Своих коллег мужского пола Данни, конечно же, не винила. Все они явились сюда полные надежд и тяги к приключениям, движимые стремлением заглянуть за край Галактики. В короткий срок они возвели небольшой аванпост и обнесли его стеной, чтобы оградиться от кровожадных белкаданских хищников, а затем установили оборудование для наблюдения — большие антенны-тарелки и телескопы, а еще запустили несколько орбитальных зондов. 

Первый год станция жила мечтой, тяжелым трудом и опасностями: двое из первоначальных участников экспедиции серьезно пострадали, когда с росшего неподалеку дерева через внешнюю стену перепрыгнула красногривая пума. Тогда обитатели аванпоста с новым усердием продолжили работу — вырубили все деревья в радиусе тридцати метров от стены и добились того, чтобы на станции стало по-настоящему безопасно.

К текущему моменту все работы давно завершились. Станция хорошо охранялась и превосходно обеспечивала сама себя: под землей имелись обширные запасы питьевой воды, а многочисленные сады на территории давали достаточно пищи, чтобы прокормиться. В общем, все как на типичной научно-исследовательской базе с отлаженным жизнеустройством.

Данни скучала по прежним денькам. Даже лица окружающих давно примелькались, хотя половина ее нынешних коллег не принадлежала к числу первоначальных колонистов, а прибыла сюда позже — с других аванпостов общества «Внегал» или из его штаб-квартиры.

Нижний край солнечного диска погрузился в кромку далекого горизонта, и небо от севера до юга заиграло оранжевыми и зеленоватыми оттенками. Где-то далеко в чаще джунглей утробно зарычала красногривая пума, возвещая о наступлении сумерек.

Устремив взор к горизонту, Данни вознамерилась было замечтаться, но в ее мире, где царила скука и обыденность, где долгожданные сигналы из других галактик так и не приходили, где каждый день глазам представало одно и то же межгалактическое марево, ей было трудно придумать, о чем же именно мечтать.

***

Из окна центрального административного здания за каждым движением девушки наблюдал Йомин Карр. На станции он был новичком и прибыл сюда позже остальных, но уже успел заметить, что Данни Куи пользуется всеобщим вниманием, а многие мужчины испытывают к ней настоящее влечение.

Йомин Карр был чужд подобных сантиментов. Данни вызывала у него отторжение (впрочем, это относилось ко всем представителям человеческой расы). Пусть народ Йомин Карра — юужань-вонги — строением тела и напоминал людей, его сородичи были в среднем на десять с лишним сантиметров выше и несколько тяжелее, а на лицах и макушке у них было на порядок меньше волос. Но еще больше различались нравы двух народов. Пожалуй, в физическом плане Йомин Карр и мог бы счесть Данни привлекательной — хотя как это возможно без единого-то шрама, без единой татуировки, демонстрирующей ее приближенность к богам? Но несходство в убеждениях, в менталитете заставляли его с отвращением думать о любом их возможном союзе. Он был юужань-вонг, а не человек, притом принадлежал к касте воинов. Вот так ирония, что эти жалкие люди принимают его за одного из своих!

Несмотря на чувство отторжения, он часто наблюдал за Данни, ведь она была предводителем этой малочисленной демократической группы. Поговаривали, что именно она прикончила пуму, пролезшую на территорию базы в первый год ее существования, именно она всего за несколько месяцев до этого полетела на орбиту на ветхом тарахтящем «Спейскастере», чтобы починить поврежденный орбитальный телескоп, и именно ей удалось выявить причину самой поломки.

Они все относились к ней с уважением. Не следовало сбрасывать ее со счетов.

— Снова пришел пораньше? — раздался голос за спиной.

Йомин Карр обернулся к говорившему, хотя по насмешливому тону уже знал, что это Бенсин Томри.

— Или ты с самой ночи здесь кукуешь? — продолжил Томри, давясь смешком.

Йомин Карр улыбнулся, но не ответил. Насколько он понял, никто и не ждал от него ответа: люди часто бросали слова на ветер, просто чтобы послушать, как звучит собственный голос. Да и вряд ли Бенсин Томри догадывался, сколь много правды в его словах. Не то чтобы Йомин Карр просидел здесь безвылазно с самого окончания своей последней ночной смены, но в основном он находился именно в этом зале. Другие сотрудники, возможно, списывали происходящее на эйфорию, свойственную всем «салагам»: когда они сами только прибыли на станцию, то тоже не раз замирали от волнения, в любой миг ожидая получить сигнал из иной галактики. В их глазах Йомин Карр даже несколько перебарщивал с энтузиазмом, но он был уверен, что не сделал ничего такого, чтобы вызвать реальные подозрения.

— Скоро он тоже заскучает, — подал голос Гарт Брейз — еще один дежурный, коротавший ночную смену на верхнем ярусе просторного зала — там, где располагались уютные кресла, стол для игр и шкафчики с едой. Зал имел форму эллипса: одну из стен занимал широкий обзорный экран, перед ним находились семь пультов управления — по три спереди и сзади и один между ними, а у стены напротив на возвышении была обустроена столовая.

В ответ на это замечание Йомин Карр выдавил еще одну улыбку и прошел в переднюю часть зала к своему рабочему месту — пульту управления номер три, левому в переднем ряду. Он услышал, как Гарт с Бенсином зашептались у него за спиной, отпуская в его адрес колкости, но не стал обращать на них внимания. Там, откуда он родом, задетая гордость зачастую вела к поединкам не на жизнь, а на смерть, но сейчас он тешил себя мыслью, что очень скоро все обитатели базы горько поплатятся за свои слова и дела.