Велес и Компания

–  Ты что это, Велесов, по телефону до сих пор не научился отвечать?

–  Виноват, товарищ старший прапорщик, исправимся. Весь внимание.

Папа помолчал чуть-чуть, но помня что учить Шурика уму-разуму дело пустое, спросил:

–  Где замполит?

–  Отсутствует, товарищ старший прапорщик. Звонил, о точном времени прибытия не сообщил. Сказал, что, может быть, и не приедет.

–  А откуда звонил?

–  Не могу знать, товарищ старший прапорщик.

–  Ну-ну. Падай.

"Падай" - значит "клади трубку". Шурик положил и вяло поглядел на Вовку.

–  Вот так, милый Вовка, каждый день. Смею предположить, что зачатки лысины на вашей макушке после такой жизни реализуются в роскошную лысую балду.

Вовка погладил себя по редким светлым волосам на макушке и пожал плечами.

Шурик набрал номер телефона главного инженера части. В соседнем кабинете раздался звонок. Мишин из-за стены громко крикнул:

–  Шур, это ты звонишь?

Шурик усмехнулся:

–  Я.

Мишин поднял трубку:

–  Алло.

–  Иди пить чай, Валера. Все готово.

–  Это самое умное, что ты сказал за последние полгода. Наливай, я иду.

За чаем Шурик спросил у Валерия:

–  Ну, и как же ваши заявочки? Все напечатал?

Валерий оторвался от чашки и посмотрел на Шурика как на идиота:

–  Да ты что? Такая клевая работа, а ты хочешь чтоб я ее сделал за пол - дня? Я буду печатать эти заявки дня два-три. Сначала обложусь книгами и справочниками, потом настригу закладок и понапихаю их куда надо и куда не надо, потом напечатаю черновик, потом его три или четыре раза переделаю, ну а уж потом, так и быть, напечатаю начисто. Это непростая работа, Шура, очень непростая! Главное здесь - изображать кипучую и кропотливую деятельность. Я еще посмотрю, может еще и на недельку это дело затяну.

Шурик насмешливо посмотрел на Валерку:

–  С тоски не умрешь в процессе работы?

Валерка успокаивающе поднял руку:

–  Не умру. Я сегодня уже нашел себе занятие. Я на этой машинке занимаюсь творчеством.
– ?!

–  Да-да. Я пишу стихи.

–  Давно - ли?

–  Часа два уже.

–  Ну и как? Уже есть чем порадовать публику?

Валера хитро посмотрел на Шурика. Шурик сидел на стуле с видом явно выдававшим его намерение поразвлечься.

–  Порадовать есть чем. Но я не рекомендовал бы тебе настраиваться на слишком ироничную ноту. Стихи очень специфичные, дубовые. Как, впрочем, и наше здесь пребывание.

Шурик кивнул с чувством глубокого удовлетворения:

–  Блестяще. Прелюдия очень вдохновляет. Хотя сразу должен тебя предупредить и одновременно упрекнуть за предвзятое ко мне отношение: Я даже и не ожидал услышать от тебя нечто подобное "Слеза упала на ладонь, в зобу дыханье сперло". Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что передо мной не Саня Петренко а ты. Так что давай свои дубовые стихи, публика трепещет в нетерпении.

Валера вытащил из кармана сложенный вчетверо листок:

–  Слушайте. Стих номер один. Он называется "Хочу".

Валера кашлянул и вполголоса добавил:

–  Подражание Агние Барто.

"Папа" спит. Ведь он устал.

В карты я играть не стал.

Тихо дремлет замполит.

Командир спокойно спит.

Спят в Ионове подружки,

Тихо в комнате пустой.

А по "Папиной" подушке

Луч крадется золотой.

Я сказал тогда лучу:

"Я тоже многого хочу.

Я к подружкам бы поехал,

Ел, курил, вино бы пил,

Я б смеялся звонким смехом,

А про "Папу" бы забыл.

Да мало ль я чего хочу,

Но "Папа" спит, и я молчу.

–  Вот такой стих, - закончил Валера.
– Если вы желаете наградить скромного стихотворца аплодисментами, то время пришло. Не помешал бы, между прочим, и букет каких - бы там нибудь роз…

–  Браво!
– воскликнул Вовка.

–  Благодарю Вас, молодой человек, - поклонился ему Валера.
– А на вас, Шура, какое положительное впечатление произвел мой стих номер один?

–  Я с трудом сдерживаю свой восторг, - деликатно сказал Шурик.
– Но, как я полагаю, если есть стих номер один, то должен быть и стих номер два?

–  Да, ты прав, - кивнул Валера.
– Такой стих есть. И чтобы не испытывать более ваше терпение я его тут же прочту. Слушайте стих номер два. Он называется "КА - КА". Это - поиск новых форм.

Он кашлянул и,водя рукой, отрывисто начал читать:

КлюшКА - КА,

И шапКА - КА,

МисКА - КА,

И чашКА - КА.

Политбюро,

И то ЦЕ - КА,

Вся жизнь КА - КА,

КА - КА,

КА - КА.

Валера сияющим взглядом обвел притихших Шурика и Вовку:

–  Что, заколдобило?

–  Ты - диссидентствующий стихоплетчик, чье творчество не лишено оригинальности, - подвел резюме Шурик.
– Если это все, то надо просто тебя поздравить с первым творческим успехом, и задать вопрос, когда нам следует ожидать появления новых творений. Мне понравилось. Давай еще.

–  Увы, мой любитель поэзии, на этом вдохновение мое себя исчерпало.

Надеюсь, к вечеру смогу еще порадовать вас.

Валера ушел в кабинет главного инженера.

Вечером, когда офицеры уже уехали, в кабинете замполита собралась вся неразлучная кампания. Мишин с большим успехом прочитал свои вирши.

Ионов предложил:

–  Надо написать какое-то очень колоритное, очень местное стихотворение.

Такое, знаете, по плужнее. Чтобы оно, так сказать, отражало сущность всех крестов и плугов нашей части.

Мишин поднял бровь:

–  А кого же у нас в части можно выделить персонально как квинтэссенцию плугизма?

Ионов пожал плечами:

–  Ну, кого же… Штраух -плуг? Плуг. Частухин - плуг? Да. Да много их…

Вдруг у него ярко загорелись глаза:

–  О! Юра Кобаш! Точно! Он, сын Якутии свободный, проведший свое детство в горе. Он на виду у всех оленей, мужал и рос, и пил и ел. Вот уж точно - квинтэссенция плугизма.

Юра Кобаш, малозаметный инфантильный якут, действительно не блистал ни умом, ни интеллигентностью. Но Шурик за него вдруг вступился: