Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Не думаю, что в этом дело. Владыка Эотель, вы не знаете, где сейчас леди Титания?

– У себя, она, думаю, готовиться к завтрашнему вечеру. Завтрашний день в целом праздник.

– Вы очень хорошо умеете интриговать, – Алма снова тщательно вгляделась в лицо владыки Эотеля. Она не переставала делать это время от времени и постоянно думала в голове «Он, правда, безумно красивый…». Глубокого цвета радужки, похожие на изумруды, обрамлённые интересной, треугольной формой глаз, правильное лицо с мягкими чертами, слегка сероватая кожа (что было свойственно речным эльфам). Последней чертой являются иссиня-чёрные волосы ниже плеч.

– Я, пожалуй, ещё подержу интригу, – продолжал владыка, смотря на девушку сверху вниз.

– Хорошо, можете мне не говорить. Это ваше дело. Я пойду к леди Грекнивер.

Алма открыла дверь в комнату Титании, предварительно постучав и получив ответ «Алма? Заходи!». Девушка увидела комнату в холодных тонах от белоснежного до цвета королевского сапфира; она вся была в красивой изящной мебели, высеченной из дерева по спирали, но ту трудно было разглядеть из-за…, нет, это нельзя было назвать беспорядком. Вся комната увешана платьями, на гардине, на выступах шкафов, платья так же лежали на кровати, креслах, даже столе, но все эти великолепные наряды лежали так аккуратно, будто укладывая их, хозяйка каждое тщательно разглаживала, выправляла ажурные вшивки и складки… впрочем, Алма не сомневалась в том, что так оно и было.

– Шикарные, – выдохнула девушка, ища свободное место для приземления. Платья действительно были прекрасны.

– Спасибо, дорогая. Но… ну и какое, же мне из них выбрать для завтрашнего дня?

– Владыка Эотель умеет держать интригу – он не сказал мне, что завтра за день.

– Завтра годовщина нашей свадьбы.

– И сколько?

– Девяносто девять лет, – женщина ровно улыбнулась, но Алма подумала о варианте, что это вызвано не радостью, и сама, же в этом усомнилась.

– Титания, я никогда не спрашивала вас об этом, но, сколько вам лет?

– Сто двенадцать.

Девушка, молча, восприняла этот факт, только вновь окинув лицо эльфийки радужными глазами, которые пока что отдыхали без линз. Она была безумно молода, кожа напоминала снег, слегка розовеющий на солнце, тончайшая фигура, волнистые волосы… «Боже! Ей не может быть сто лет! Никто бы не дал и тридцати!». Молча, Алма восхищалась ими обоими, так прекрасно выглядевшими на людях.

– Вы очень красивая пара. Думаю, самая красивая, которая только сейчас существует.

– Да? – без особого интереса спросила Титания.

– Конечно! Разве вы не согласны?

– Я видела однажды и более красивую пару.

– Кого же?

– Помнишь владыку Неметона? Ты с ним встречалась на приёме у Доэлнора.

– Да, но я не видела его жену.

– Её уже нет. Но они были такими подходящими друг другу, по крайне мере внешне.

– А как они… ну, общались?

– Насколько я знаю, они относились, друг к другу с… даже не знаю, Алма... с терпимостью по большей части. Их отношения походили скорее на уровень «самые дорогие друзья».

– Но, тем не менее, у них сын. И как тогда они могут считаться красивой парой? Я думала такая пара: красива во всём.

– Нет. У пар с таким названием от красоты часто бывает одна внешность. У Неметона белые с желтизной волосы, как белый шоколад, а у Канли, так её звали, необычайно красивого цвета тёмного шоколада. У обоих серебряные глаза, охристо-белая кожа. Они и, правда, идеально смотрелись вместе.

– Да… думаю, выглядело это очень красиво. Титания, а как выглядели вместе мои родители?

– Ты об этом спрашиваешь, чтобы узнать о том, как выглядел твой отец?

– Нет, это я знаю. И. если честно, то он пару раз приходил в академию.

– Ты его знаешь? Видела? Вы общались?

– Ну… не знаю насколько это можно назвать общением. А вы его не видели.

– Дело в том, что никто не знал, на ком твоя мать остановила свой выбор. Но это должен был быть маг обращения.

– И что? На кого же все думают?

– Многие друзья и знакомые Бейры считают, что это… что твой отец – Йов.

– Хм… – Алма опустила глаза.

– Так это правда? Все были уверены в том, что она выберет одного из учеников твоей бабушки, Жалис.

– Да… так и случилось, – ответила девушка, отвлечённо посмотрев в окно.

– Алма, то есть и правда Йов?

– Йэсиас Олостор Венгрий? Нет. Мама не сошлась бы с таким как он, – она непроизвольно выдержала паузу, – я так думаю.

– Ты уже сама не уверена?

Алма молчала. К утру все мысли отступили, Алма провела около часа перед шкафом, в размышлениях, что же надеть. В конце концов, выбор упал на обычное по фасону платье, самое простое эльфийское, но сильно выделяющееся цветом – насыщенно синий, глубокий, цвет королевского сапфира. Под это девушка нашла тонкую цепочку, просто цепочку без кулончика, та почти вплотную прилегала к шее, и выглядела необычно. Она была не из звеньев, а с более сложным ритмом: звено, тонкая, скрученная в спиральку пластина, и снова звено. Перед выходом, она накинула на плечи серый плащ. Она легко спустилась по лестнице, размышляя над подарком Титании и Эотелю. Что можно подарить им обоим? Она почти не знала, что они вместе любят, что привыкли делать. И спустя минуту таких размышлений, девушка пришла к вопросу: любят ли они друг друга? Она не успела ответить на вопрос. Спустившись по длинной винтовой лестнице, она замерла. По коридору шёл эльф. Алма видела рубиновый плащ, едва различала точёные черты лица, но что-то внутри подсказало ей, что это Неметон. Алма смотрела сейчас, а него совершенно другими глазами: она видела его не просто правителем. Сейчас он был без свиты, в пустом коридоре, высокий, замер, смотря на какую-то картину, но во взгляде было нечто большее, чем простое любопытство к искусству. Лазоревые глаза будто светились, и Алма никак не могла понять, отчего происходит это сияние. В какую-то секунду у Алмы проснулось непреодолимое желание закричать. Не хотелось больше никого видеть, однако Неметон походил на статую, и Алма пыталась прочитать его мысли. Она медленно догадывалась, кто мог быть изображён на картине, но слабо верила в это.

Она услышала морской гул, словно поднесла к уху ракушку. Развернулась, и увидела грифа. Золотого, сияющего. Что он ей принесёт теперь?! Взглянув напоследок на Владыку Неметона, девушка побежала вперёд, следуя за грифом.

Алма выбежала на улицу. Всё время, не отставая от птицы, она боялась. Сердце бешено колотилось внутри, она боялась того, что может увидеть. Гриф всё летел и летел, вскоре Алма начала сомневаться в том, что должна была за ним идти. Это ошибка, он ничего не покажет!

Подрагивая. Словно белоснежное пламя, тело грифа извивалось в воздухе над плёнкой воды у берега. Вода молчала, лес ничего не говорил. Было настолько тихо, что Алма испугалась. Когда погасла птица, нырнув в воду, девушка оцепенела от страха, сейчас темнота, в самом деле, нагоняла ужас. Вскоре она услышала звуки. Это был треск дерева, словно оно горит, а огонь издавал свой приглушённый гул. У самого берега, словно яркое пятно, засветилась вода. Огонь был под её гладью! Алма сделала шаг, в воде колыхалось чёткое по содержанию, но все, же бесформенное само по себе виденье.

Подойдя в плотную, и склонившись над изображением, девушка увидела практически себя, только старше. На вид её было около двадцати пяти. Всё те же яркие волосы, она была настолько красивой, что сейчас, смотря на это, Алма твердила «это не могу быть я!». Но даже не это зацепила сердце и внимание. Она вся была в огне!

Сердце сжалось в тугой, колючий комок и с силой било рёбра. Дыхание… его не было, расхотелось дышать совсем. Широко открытые радужные глаза вцепились в видение, жадно заглатывали его, давили, анализировали, чувствовали, и всё равно не верили! Не верили в него! Единственное, чего боялась Алма, какого конца не хотела бы более всего, так это назначенного ей сейчас. Редко её сковывал страх, настолько редко он лишал её воли, но теперь она стояла потерянная, будто виденье – не будущее, а, то, что происходит с ней в этот момент. Она умирает! Горит в огне! Не самая лучшая учесть – сгореть заживо!