Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– А на самом деле он где? Не там же?

– Нет, но у нас нет времени. Удачи!

Друзья быстро забежали за ближайший угол, где скрыть становилось проще. Ещё несколько коридоров они старались бежать тихо, и, на удивление, Алекс не отставал от Алмы. Наступил вечер. Девушка медленно продвигалась к учительским комнатам. Судя по расчётам, Охотники на чудовищ должны были прибыть уже скоро.

– Ник! Ник!

– Алма, я здесь.

Девочка обернулась и вцепилась глазами в друга. Давно она не видела его таким: леопард с конечностями, по строению напоминающие человеческие, полные, умные глаза, и золотая шерсть, создавалось впечатление, что Ник – солнце. Но не об этом, не о красоте аниото думалось сейчас его подруге…

– Почему ты не человек?! Превратись обратно в себя, тогда меньшая вероятность стать пойманными.

– Я не могу. Зелёная луна не позволяет мне стать человеком ни на миг.

– О Боже… – выдохнула Алма, быстро пытаясь в голове поменять детали плана, которые зависели от человеческого образа друга, – ладно, хорошо… тогда выйдем через учительский садик.

Они прошли по коридору, мягкие лапы леопарда совсем не издавали звуков.

– Алма, ты куда? Выход, как бы, там! – он мотнул головой в противоположном направлении.

– Знаю, но надо зайти за... Ну, за Александром.

– Он с тобой?!

– Нет! Он с НАМИ!

– Это всё меняет, – отозвался Ник, закатывая глаза.

– Алекс!

– Да, я здесь.

Алма уже не видела, только услышала по шороху шагов, как к ним с Николасом подошёл Александр. Слева, в той стороне, куда она смотрела, стоял крепкого строения человек, низкий, с чрезмерно широкими плечами, он напоминал ей практически квадрат. Тельняшка, порванная на рукавах, чёрный пиджак от фрака, джинсы, запачканные в пыли лакированные туфли… на голове жидкие, сильно редеющие рыжеватые волосы, искажённое лицо, нос картошкой, во всём образе девочка с небольшим усилием узнала Локона. Того самого друга Тогофа, у которого она купила кольцо-змею, превращающее её в блондинку половину первого курса.

Она моргнула. Он исчез.

– Алма, ты едёшь? – услышала она голос Александра, звучащий так, будто он стоял в горах, во многих тысячах миль от неё.

– Нет.

– Что?

– Идите, я догоню, – она была уже готова сорваться с места.

– Стой, что нам делать, когда доберёмся до воды? Тебя ждать?

– Нет, – она повернулась и присела, чтобы оказаться с леопардом на одном уровне.

– Прикосновение русалки, позволяет тому человеку, к которому она притронулась, дышать в любой воде.

– Обычное прикосновение?

– Почему? Необычное.

Она дотронулась раскрытой ладонью до плеча леопарда.

– Только учтите, в течение двенадцати минут он должен оказать в воде. Бегите, должны успеть!

Больше она не сказала ни слова, да и нечего было говорить. Она побежала сразу в другой коридор из позы, как сидела, с «низкого старта». Алма почему-то хотела многое спросить у Локона, хотя сама ещё рвалась от вопросов, и не знала, зачем стремится поговорить, но первым и самым важным был вопрос «что вы здесь делаете?». Девочка добежала до поворота, свернула налево, и сразу же услышала хриплый голос сзади.

– Зачем так бежать к тому, кто и так недалеко?

– Я же об этом не знала.

– Надо быть наблюдательнее, Марина.

– Не строит обращаться ко мне официально. Что вы делаете здесь?

– Пришёл посмотреть на ловлю оборотня, этого давно уже не было.

– По-вашему, это смешно?

– Мёртвым, бестелесным служителям ада разве может быть хоть что-то не смешно?

– Не знаю. Мне не знакомо ваше место.

– Однажды, на пару минут, ты его сможешь занять и понять.

– Надеюсь, нет. Но… вы, же всё знаете! Судьбу каждого! Что будет с Ником?

– С Ником? Тебе правда есть до этого дело? – Локон коротко посмеялся и продолжил смотреть на Алму с ухмылкой.

«Да, полумёртвым… или полуживым, всё смешно!» подумала девочка.

– Я думал, ты спросишь что-то более существенное.

– Например?

– А сама ты не знаешь? «Можно ли вызвать Марину Вечного Лития дважды назвав её?» или «Когда твой отец согласится на предложение?»…

– Вот это меня сейчас волнует меньше всего! – резко перебила Алма.

– Нет! Это волнует тебя! Безмерно сильно и… Больше всего на свете, сильнее, чем что-либо!

– Замолчи! Не хочу слышать о нём! Уйди!!!

Локон сделал шаг назад. После чего прыгнул вперёд и прошёл сквозь девочку. Это походило на удушающее действие угарного газа. Не можешь дышать, темнеет в глазах, но всё это так мимолётно; через пару секунд уже потеря сознания… Алма вскочила, словно над ней раздался глубокий раскат грома. Её кожа была холодна, поскольку девочка лежала на холодном полу, и отдавала своё тепло мрамору; пальцы побелели, глаза немного слипались, но голова была ясной как никогда. И она кинулась по коридору в сторону окна, ища ответ на вопрос «сколько она времени провела в беспамятстве?». Солнце совершенно не изменилось, и Алма, внезапно, сама не зная, откуда помнила прежние узоры облаков, сравнила их с нынешними, они были не велики. У девочки отлегло от сердца. Она автоматически задумалась над тем насколько ей важно то, что она когда-то предложила отцу, казалось, это было не так давно. После этого они виделись. Он молчал; прошло с тех пор два года, а с их последней встречи около шести месяцев. Тут её взгляд опустился вниз. Отсюда, с высоты, она видела толпу однокурсников, и остальных учащихся, которых знала, они шли вдоль одной из стен академии, вместе с учителями и тремя незнакомыми Алме людьми. По другой, соседней стене, двигались Александр и Ник. Алму резко подбросило и передёрнуло. Она оторвалась от окна, каких бы сил это сейчас не стоило ей. Бегом, пролетая коридоры, знакомые ей сильнее, чем когда-либо, она всё равно думала не об этом. Почему так далеко? Ни разу она не задумывалась о размерах академии, а теперь, когда хочется, что бы она сократилась, та словно росла, вытягивала те коридоры, по которым бежала девочка, и увеличивала по длине ступени лестниц, специально, чтобы замедлить и помешать. Она уже не верила глазам, когда им почудились двери в конце лабиринта, и Алма ускорилась. Бежала. Не думала. Боролась с собой, не понимая, зачем делает это! Но хотела борьбы. После темноты академии глаза, через линзы, ошпарил яркий дневной свет весны. Она увидела толпу, кинулась к ней. Прорываясь, ловя сквозь людей, в узких отверстиях между ними, всю картину происходящего, девочка видела Николаса и людей. Странные серые костюмы: жилеты с конусообразными капюшонами, и эти верхние накидки плотно вжимали в тело чёрные ремни с шипами, надетые крест-накрест через оба плеча. Алма слабо догадывалась для чего они, чтобы при атаке оборотней можно было просто развернуться спиной, и не сами напоролись бы на иглы. Эти охотники – ежи.

– Нет! Стойте! – крикнула Алма, когда кончилось безумное пятно, вблизи различимое как масса людей.

– Алма, подожди! Они тебя заденут, – плечо девочки с силой сжали, обернувшись, она увидела Стронция.

То, что происходило, выглядело непривычно. Хотя, Алма уже где-то видела такое оружие. Гибкий эластичный кнут извивался змеёй, на первом прикосновении обхватывал, словно лезвие, одним фактом, без боли, царапал кожу; и, разматываясь, подбрасывал человека. Приземление не всегда удавалось. Но Нику всё время везло, леопард оправдывал свою природную кошачью гибкость, и легко приземлялся на все лапы, если приходилось, в основном он пытался увернуться. Но его загоняли в тупик, к стене!

– Курт, отпусти!

– Ты что!? Ты ничего не сделаешь!!

– Это не так! Я сделаю всё!

– Они убьют тебя!

– Они меня не знают!!! НЕ осознают даже то, что пришли за мной!

– Ты просто маг обращения, а они охотники на чудовищ!

– А я про что?!

Она легко вырвалась из ослабевшей руки Курта, и побежала вперёд со скорость, не знакомой ей самой. Впереди сияла линия, кроме неё ничего не было, испускаемая из рук охотника магия. Что она делает, Алма не знала, да и не хотела этого знать. Главное – разорвать её. Прыжок. Рука поднялась вверх, и перебила серебристую нить, словно та была из хрусталя.

– Оставьте его. Он не нужен вам.

– Ты никто, чтобы нам приказывать, – сказал один из трёх, самый бледный.

– Просто мелочь, – это уже было сказано высоченным «дылдой», как сама назвала Алма того, кто с первого взгляда воззвал её наихудшее отношение к себе.

– Кто ты вообще?! – этот был без особых примет.

Алма молчала, только губами переспросив «Кто я?». Внезапно, она захотела только одного – причинить боль. Они стояли в пяти метрах от неё, и смотрели с совершенным презрением и ухмылкой, как на ничтожество.