Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Даже не сомневаюсь.

– Тогда всё, мне пора.

Она быстро пустилась по воздуху, обращая его в ветер за собой. Полёт продлился целый день, и к вечеру крылья болели, хотя и не очень сильно, поскольку странствия входили в привычку. Ночи и дни проходили в одиночестве. Алма то смеялась над этим, то из-за этого же хотела плакать и чувствовала себя пустой, но второе происходило реже, только два коротких разочка. Выйдя к расширению реки, девочка, не останавливаясь, подошла к краю берега, где широкий поток вливался в море. На горизонте, ровно на его границе, соорудился, монотонно залитый голубеющим цветом, контур Кохиля. На самом же деле он был не так далеко, она знала это, как и помнила сухую дорого к нему, но не город был целью Алмы. Ник сидел на крыше академии. Его не волновало то, что увидит Лерил, ещё кто-то, просто смотрел в небо, пока там ещё светило солнце, и постоянно думал о словах Оливера Гелиа. Постоянно звучавшая в голове фраза сопровождалась воспоминаниями об Алме, и, почему-то, только от них и становилось легче. Так интересно было наблюдать за текучим переходом голубого неба в рыжее. Смотришь на него неотрывно, и оно еле меняется, а то и совсем остановилось в своём преобразовании, а когда раз моргнёшь, то, открыв глаза снова, подумаешь про себя о том, как же оно сильно поменялось. Уже не бирюзовое, не лазурное, а прекрасного цвета меди, огня, и таким же цветом окрашивалось всё вокруг, будто солнце заражало всех своим теплом и ярким цветом, словно радостью или аллергией. Тёпло-карие глаза Николаса вгляделись ещё пристальнее в шевелящуюся даль, где уже довольно странно смотрелся кусочек такого кислотно-оранжевого неба, быстро шедший вперёд. Почему-то уже совсем скоро у Ника не оставалось вопросов о том кто это, что это. Просто ярчайшие волосы Алмы сливались с небом по цвету, а с водой по тому, как вьются локоны и волны.

– Ник!!!

Девочка сама не поняла, в какой именно момент увидела друга, когда смотрела вперёд перед собой, чувствовала его, и не сомневалась, что он там, а подняв голову, даже сама удивилась тому, как легко угадала… Быстро добравшись до берега, она внеслась в двери академии, и быстро вспомнила маршрут «на крышу». Коридоры были пустыми, и только однажды она увидела с внутреннего балкона Лерил, но не стала кричать, и дальше не побежала. Мисс Авроним теперь, почему-то, показалась ей очень необычной. Пепельно-каштановые волосы, греческий профиль, всё как обычно, но просто не существовало раньше в ней этой мягкости образа и силуэта! Слегка загорелая кожа, как всегда красивого оттенка, на её хорошей талии сидело лавандовое платье с накидкой, будничное, но такое лёгкое и интересное, что было весьма редким сочетанием. Она смотрела в вытянутое до самого потолка окно, и Алме показалось, что та ждёт кого-то. Но это не более, чем «показалось». Успокоив себя этим, девочка снова рванула к крыше, но теперь уже двигалась тихо, и была ужасно рада тому, что помнила слова Лерил о дате, к которой они возвращаются сюда. Когда, наконец-то, она столкнулась с другом, легко шагнула к нему и обняла, и, опять-таки, наконец-то, почувствовала себя вернувшейся в маленький мирок. Вечер прошёл странно и весело. От того, что рассказал Ник, легче не стало, полегчало из-за того, что это рассказал Он, один из её лучших друзей.

====== Аниото и Чудовище ======

Алма молча, сидела на краю сцены в малом зале, в руках держала гитару, пальцы уже очень ловко перебирали струны, нажимали на октавы и производили музыку. Напротив девочки сидел Стронций, и с привычной полуулыбкой наблюдал за игрой. Когда песня кончилась, девочка подняла глаза. Курт сильно изменился за истекшие два года: шёл уже четвёртый курс обучения Алмы Вашингктон в академии, так же. Как и всех её друзей, но с того первого года так ничего и не изменилось. Их отношения со Стронцием становились всё крепче, и девочка спокойно называла его одним из лучших друзей (в ряду с Ником, Александром, Цезой). Странно получалось общаться с ним, когда две разные компании враждуют между собой, но если ничего не изменилось за два года. То вряд ли сейчас гнать коней и менять что-то уже слишком поздно. И Алма просто радовалась спокойными моментами в жизни, даже просто зная то, что надо успокоиться для того, чтоб успокаивать Ника.

– Очень здорово! Ты быстро научилась!

– Спасибо, когда уже играешь, проще осваивать новый инструмент.

– Это да…

– Ну, так что, идёшь?! – Алма вытянула вверх изящную шею, Стронций обернулся на голос.

В дверях стояла Рачна Висмут, её кислотно-зелёные глаза бегали от Курта к Алме, и каждый раз меняли энергию, идущую из них, то какое-то смирение, при взгляде на мальчика, то жгучую ненависть и ревность, когда глаза вновь касались Вашингктон.

– Ещё немного, – ответил Стронций, вернув глаза на рыжеволосую подругу.

– Они не буду ждать.

– Да и без меня не начнут, – спокойно отвечал он, в упор, смотря на Алму.

– Курт, иди, я всё равно закончила, – с лёгкой улыбкой девочка спустилась со сцены, и взяла гитару за гриф одной рукой.

– Ну, хорошо, тогда пока.

– Пока.

– А я тут что? Просто так зашла? Тебе обязательно надо у «босса» отпрашиваться?! – Алма усмехнулась такому легкому накручиванию Рачны, и, что ей в последнее время стало свойственно, продолжила.

– Курт, вечером сможешь мне дать ноты к «Иваанг е Од»?

– Эльфийской песне?

– Ну да.

– Без проблем.

– Спасибо большое, тогда приходи сюда после ужина, заодно и поможешь сыграть.

– Ладно, – Стронций ухмыльнулся, поняв настроение подруги, которая просто пыталась побесить другую его подругу.

Когда Рачна и Курт ушли, Алма чётко услышала слово Висмут «Стерва». Сделав странное выражение лица, девочка опустила голову, и молча, ответила ей «Это тебе за дело, Марабу». Во внимание девочки при ответе попадали недавние события, хотя и не стоит говорить точно какие: две группы постоянно сорились, и даже связь девочки со Стронцием была очень интересной. Её группа его не любила, его друзья её презирали, а они, молча, общались, и хорошо, будто ничего не было отгоняли друг от друга разъярённых друзей. На самом деле Алма и не думала о том, что они смогу два года сдерживать свои круги от атак, однако, не всё было просто именно в последнее время… Быстро взглянув на часы, девочка подумала, и, не став задерживать, покинула малый зал, щелкнув замком в двери. Гордой походкой она несла себя по коридору к выходу, оттуда ещё немного до леса, и уже в тени деревьев она быстро прыгнула на землю, вцепилась в неё пальцами-когтями, и, разрывая почву, оттолкнулась от неё, и побежала вперёд к катакомбам.

– Ник, ты здесь? – быстро прошептала она, одновременно проносясь над водой и запрыгивая в нору.

– Да, – он говорил тихо. Притянув к себе одну ногу, он смотрел в стену, будто пытаясь увидеть нечто особенное, но нельзя увидеть что-то необычное в обычно предмете, когда смотришь на него погружённый в свои, совершенно обычные проблемы.

– Слушай, поговори с Лерил, она же может тебя отпросить.

– И что? Мне это самому не выгодно! Сейчас идут сплошные контрольные, экзамены. От которых зависит моя будущая жизнь

– Ага, а что будет. Если тебя все увидят?! Ты разве не знаешь, что скоро зелёная луна?!

– Знаю, я тебе об этом рассказал ещё в августе, перед началом обучения! И теперь, спустя два года, оканчивается четвёртый курс,… и я попадаю в тюрьму. Причём ни за что!

– Я знаю.

– Почем ЕГО до сих пор не поймали?!

– Кого?

– Того мага, который в первый год пришёл в академию! Вот кого надо сажать, а не меня.

– Слушай, так тоже не надо.

– Ты за него?

– Ник, ты не понимаешь.

– Так объясни.

– Тот маг… – она запнулась, и просто не знала, как это сказать, в конце концов, сами по себе вырывались слова, а девочка думала правда ли они, или нет, – я не смогу жить без него. Он нужен мне.

– Что? Чёрт, Алма, о чём ты говоришь?! – парень быстро поднялся.

Девочка посмотрела на него. Вспоминая прошлую жизнь. Она могла совершенно определённо сказать, что Николас – один из тех, кто против воли быстро взрослеет. Ему было уже пятнадцать, как и всему её курсу, но не ей самой.

– Эй? – мягко позвал он, – ты меня слышишь?

– Да. Прости, задумалась. Теперь об этом маге…

– Он – убийца, что ещё можно сказать? Он тогда почти убил тебя.

– Это-то и странно. Он мог это сделать. Я только догадываюсь о том, почему этого не случилось, но не это вызывает такое отношение к нему с моей стороны.

– А что тогда?

– Просто маг, который по-настоящему злой, но способный кого-то жалеть и любить – самое сильное существо в мире.

– С чего ты взяла, что он может любить?

– Вот это правда, не знаю. Но… Ник, тебя не заберут туда. Даже если узнают, что ты аниото. Я не позволю никому сделать это.

– Тебя и не спросят.

– Вопросов при встрече у них будет много, я скорее не намеренна отвечать.

– И что ты сделаешь?

– Не знаю, наверное, всё.

Алма молча, посмотрела на Ника, такой спокойный обычно, сейчас она понимала, что это закончится плохо. С каждым днём он всё меньше контролировал себя, был вспыльчив, и после ссоры замирал на пару секунд, как знала Алма, чтобы сконцентрироваться на человеческом облике, и не стать леопардом. Выбираясь из катакомб, она направилась одна в сторону академии. Оглянувшись один раз в сторону реки, где, ниже уровня земли оставался Ник. Волнение внутри росло, девочка никак не могла отстать от двух навязчивых идей, вибрирующих в голове, словно мухи: проблема с Ником и неразбериха с Аргоном. Она видела его с того разговора пару раз, но чувствовала его присутствие гораздо чаще. Выходило безумно глупо. Повернувшись напоследок, она снова зашагала к академии, но уже быстрее, и без еденной мысли в голове. Дни проскочили быстро. Девочка даже не заметила, когда точно пришло время зелёной луны, она старалась не говорить с Ником об этом, и даже не напоминать о приближающейся беде. Но оттого, что будущее умалчивают, оно не меняется, и Алма спокойно сидела, быстро строча конспект на уроке Оливера Гелиа, после первой ночи зелёной луны, и пока что всё спокойно. Девочка наслаждалась странным спокойствием, которое вошло к ней в душу. В последние дни она ужасно переживала за Ника, старалась, чтобы этого не заметил никто, ни Курт, ни Цеза, ни Александр. С мисс Лерил девочка так же не говорила об этом, хотя бывало, что слышала, как она говорила с Ником, но даже в те моменты они делали не больше, чем обменивались понимающими взглядами. Урок приближался к концу. Голова Алмы резко повернулась назад, в сторону, где сидели Алекс и Рачна. Недовольно ухмыльнувшись, Алма искренне посочувствовала Александру, и взглянула на парту, где сидели Ник и Цеза, откуда доносились перешёптывания и разговоры. Что-то внутри подсказало Алме, или она просто ощутила. Как комната заполняется запахом грядущей бури, ибо Цеза, повернувшись к задней парте, начинала спорить с Беном Таллием.