Велик
Шрифт:
И впервые в жизни понял, что значит выражение «небо становится ближе».
Береговая линия пропала, словно ее и не было никогда, море куда-то подевалось тоже, а вокруг с истеричными криками метались чайки.
Причем «вокруг» в их случае означало справа, слева, сверху — и снизу.
«А где?..»
Голем и Оламайд сосредоточенно на что-то смотрели у края борта.
Может, на присосавшийся к нему кончик щупальца.
Агафон представил, как чудовище, вцепившись в обломки фальшборта, висело сейчас под днищем галеры, словно уродливая люстра — и прыснул.
Концентрация, и без того уже не слишком
Встретились они снова лишь двумя десятками метров ниже.
Оглушенные маги под аккомпанемент сакраментального «Кабуча» повалились кучей, стирая и гася остатки септограммы, Оламайд с воплем приземлилась в надежные, хоть и не слишком мягки объятья Велика, с палубы гребцов донесся стук и крик… И только контуженное чудище тихо разжало хватку — одно щупальце за другим — и стало погружаться в море.
— Голем!!! Держи его!!! Хватай!!! Уйдет!!! — очнувшись первым, заорал Агафон. — Вытягивай на палубу гада!!!
Отложив торговку, Велик послушно ухватил ближайшее щупальце, последнее, не успевшее отцепиться, и что было сил дернул на себя.
Сил у него было изрядно. Туша подалась и поползла из воды.
— Привязывай щупальца к мачте! — прокричал Агафон.
— Привязывать? — озадаченно переспросил голем.
— Да, кабуча тебя раздери!!! Привязывай!!! — гаркнул парень и лихорадочно заметался по сторонам в поисках снастей достаточной длины.
Каменный Великан пожал плечами, рванул еще, дотащил обмякшее щупальце до мачты — и завязал на два узла.
— Так. Сойдет?
— Я… э-э-э… имел в виду… — ошарашенно вытаращил глаза чародей. — Сойдет. Только быстрей!
Через пять минут вокруг каждой мачты было намотано по три-четыре щупальца, а огромная, размером с дом башка лежала рядом с грот-мачтой и осоловело моргала.
— Что теперь у тебя по плану? — обернулся Агафон на коллегу.
Тот стоял чуть позади, потирая бока после аварийной посадки и пристально глядя на осьминога.
— Будем ждать.
— Чего?
— Похоже, это — какое-то местное божество воды…
— Это — Гугу Дубаку! — пылая возмущением, матрона обвиняюще ткнула в пленника пальцем, будто давала показания на суде.
— Может быть, — кивнул маг. — Хотя его имя значения не имеет. Значение имеет то, что как всякая сущность подобного рода, вне родной стихии он должен потерять силу. По моим подсчетам, минут через пять мы увидим…
Так долго ждать не пришлось. Не успел атлан договорить, как по исполинскому телу пошла рябь, фиолетовая шкура стала прозрачной, потом стала таять на глазах, пропадая бесследно — пока не осталась одна голова, словно гигантский морской колобок. Но не прошло и нескольких секунд, как и она принялась менять форму и цвет — и перед изумленными взорами пассажиров галеры предстал маленький лысый бирюзовокожий старичок, обнимавший мачту руками и одной ногой. Вторая торчала под углом в девяносто градусов по направлению к фоку. Густые серебристые брови, борода ручейком до набедренной повязки и усы такой же длины и толщины были его единственными украшениями и одеждой.
— Гугу… Дубаку?.. Это?.. Эта?.. Этот?.. — не веря своим глазам, выдохнула Оламайд.
Хозяин пролива вздрогнул,
повернул голову на голос — и шлепнулся на палубу.
— Так вот почему моя… твоя, то есть, жареная магия на него не действовала! — озарило торговку. — Щупальца у него были ненастоящие! Настоящий он сам в голове сидел!
— Может, и поэтому, — недолго поразмыслив над гипотезой, согласился атлан. — А может, оттого, что оккультный порядок данного класса сущности…
— Делать нам чего теперь с этой сущностью? — пресек на корню зарождение новой теории Агафон. — В смысле, что нам нужно было раньше с ним делать — понятно. Но сейчас? Я, например, старость уважаю. И если она на меня снова не натравит какую-нибудь морскую шантрапу или не попытается задушить…
Старичок, словно в ответ, взмахнул ручками, провыл что-то, как ветер в трубе — и среди спокойного моря моментально набухла волна. С тяжелым шумом она накатила на палубу, схлынула, унося обломки — и оставляя взамен полтора десятка васильковых монстров.
— Ну если он так!.. — воинственно прищурился Агафон. — Вопрос снимается!
— Великан! — окликнул голема Анчар.
Но первой среагировала Оламайд.
Она подхватила с палубы замешкавшуюся медузу — и та на глазах хозяина пролива превратилась в рыбу.
Жареную.
С румяной корочкой[17].
Вытянув руки, словно взведенное оружие возмездия, и не отрывая взгляда от Гугу Дубаку, она шагнула к нему.
— Только попробуй, науськай на нас своих каракатиц синюшных, и я тебя…
Старик из бирюзового стал бледно-голубым и попытался вжаться в мачту.
— Отгони их! Считаю до трех!
Свист, бульканье, вой — и спасательная экспедиция остановилась, переминаясь с ласта на ласт и буравя людей кровожадными взглядами.
Ситуация зашла в пат.
— Кабуча… И что теперь дальше? Может, в зоопарк его продадим в Мангангендоле? — Агафон вопросительно глянул на коллегу. — Выручку поделим.
И тут старичок снова заговорил.
По-человечески.
— Жмоты, — было первым его словом. — Крохоборы. Сквалыги! Всего по одному человеку с корабля беру, и чего, спрашивается, привязались?!
— Это мы привязались?! — задохнувшись от возмущения, матрона воткнула руки в боки.
— Все остальные всегда давали без шума и… — мрачно зыркнул он на торговку, — …визга.
— Остальные? Давали? — переспросил Анчар, пропустивший начало представления с жертвоприношением.
— Угу, — мрачно подтвердил Агафон. — Капитан рассказывал, что каждый раз, когда к кораблю, проходящему через пролив, приближаются посланцы Хозяина, нужно бросить за борт человека. Иначе… Ну что иначе — мы все видели.
— И по пути в Альгену бросали? — неприязненно нахмурился атлан.
— Когда туда плыли — их не было, — мотнул головой молодой волшебник. — А как раньше бывало — не знаю. Это мой первый рейс.
— Прозевали, камбалы недоплющенные, — Гугу Дубаку зыркнул в сторону спасателей.
Те потупились.
— А кстати, чего так мало-то? По одному? — рассматривая их рога, клыки и когти, хмыкнул Агафон. — Одного, чтобы твою орду накормить, и по кусочку на всех не хватит.
— Можно подумать, в море больше нечего есть, — брезгливо фыркнул божок.