"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

Хельг рассмеялся было, но крик, долетевший с берега, заставил его замолчать и вскочить на ноги.

– Хаэ-эй! – вопила Эста, младшая из семьи Нелфи, взобравшись на каменное кольцо-причал. – Хаэ-эй! Речник Айому плывёт сюда-а!

– Река моя Праматерь! – прошептала Кесса и уронила лодочку.

Мгновение спустя никого не осталось в пещере – все выбежали на полузатопленный берег. Крики Эсты переполошили чаек и распугали котов, кинувшихся вверх по склону, и даже рыбаки на причале Фирлисов отложили удилища и поспешили по мосткам к сухому откосу. Там белели огромные каменные кольца, будто вросшие в скалу, – экхи, причалы для летающих кораблей. Рядом с одним из них уже лежала на брюхе прочно привязанная хиндикса семьи Скенес. Канаты, впрочем, были излишни – без надутого шара корабль никуда бы не улетел.

Из-за переломанных за зиму тростников на границе Фейра и Нануры показался большой плот с плетёной хижиной. Если бы не тёмно-синий флаг, привязанный к крыше, можно было бы принять его за плавучий дом куванцев – но куванцы ещё не решались выходить на воду. Плот скользил вдоль берега, будто перепрыгивая через водовороты и обломки тростника. Выйдя из-за кустов, он остановился на миг и повернул к берегу. Из хижины вышел странник в красновато-рыжей броне, и от его шагов прочный тростниковый настил закачался, черпая воду. Приплывший был грузен, широк и в плечах, и в поясе, кованые пластины на его броне сверкали на солнце. Увидев жителей, он усмехнулся и помахал им рукой.

– Речник Айому! – Конен Мейн помахал ему в ответ и поймал брошенный трос. Плот выскользнул на мелководье и замер, улёгшись брюхом на затопленный берег. Летом к этим кольцам привязывали только хиндиксы, сейчас же, в половодье, хватало и короткого каната, чтобы пришвартовать плот или лодку.

– Хаэй! – Речник с плеском ступил в воду и рывком выволок плот на сухой берег. Юнцы запоздало бросились помогать ему.

Кесса огляделась по сторонам. Она упустила момент, вокруг Речника уже сомкнулось плотное кольцо, и все говорили наперебой. Айому лишь усмехался и осторожно похлопывал жителей по плечам.

Из пещеры Скенесов вышел сердитый Сьютар – подготовиться он не успел, а впопыхах нашёл только часть своих украшений, а пойманная кошка отчаянно вырывалась. Жители, взглянув на жреца, расступились, Кесса юркнула за чью-то широкую спину – ей, как и кошке, полагалось быть рядом с дедом и нести на голове сухие лепестки Золотой Чаши, а не перья, оброненные чайками.

– Перейди огневой перевал за горой! – произнёс подобающее приветствие Сьютар и протянул Речнику кошку. – Ты, Речник Айому, как обычно, приплываешь раньше всех. А Река сейчас бурлит…

– Алая луна в небе, - кивнул Айому, выпуская кошку; она со всех ног бросилась вверх по обрыву и замерла там, сердито шипя. – Она проснулась, Сьютар. Всем охота размять кости после долгого сна. Всё спокойно? Никто не замёрз, не утоп и не сломал ноги на льду?

Он окинул внимательным взглядом собравшихся жителей, словно пересчитывал их.

– Всё хорошо, Речник Айому, - кивнул Сьютар, разыскивая в толпе родственников. – Никаких бед, кроме ночного кашля. Рыба у берега так и кишит. Мы испекли пирог к твоему прибытию, хочешь его попробовать?

– Запах ваших пирогов разносится далеко на север, - усмехнулся Айому. – Я чую его от самого Глиняного Города. Надеюсь, в соли недостатка нет? Я привёз большую корзину, и, кажется, она не подмокла.

– Хаэй! Разбирайте вещи, несите в пещеру! – к Речнику, подгоняя своих родичей, пробрался Эрнис Мейн. – Холодно спать в летнем ложе, Речник Айому. Мы постелим тебе в зимней спальне, на новой постели.

– Первую ночь Речник проведёт в моей пещере, - нахмурился Сьютар. – Первый день и первую ночь, так у нас заведено. И мои постели тоже не старые. Не трать время на юнцов, Речник Айому. Пирог остывает, и мы уже откупорили кувшин с хумикой.

– Та-ак, - за спиной Кессы шумно выдохнул Окк Нелфи. – Вот хорёк! Я же нюхом чуял, что у него ещё есть хумика…

Речник Айому в задумчивости смотрел на берег – видно, опасался, что ночью вода поднимется и утащит его плот с собой, а может, выбирал, где ему завтра пристроиться с удочкой. Его излюбленные летние места ушли под воду, да и Листовики, любившие там всплывать и подставлять спины солнцу, ещё не поднялись со дна…

– Как знаешь, Сьютар, - пожал плечами он. – По мне, так ни к чему устраивать большой шум. Пропустим по чашке – и вернёмся к своим делам. Вам сейчас есть чем заняться, и мне тоже.

Здоровенная рыбина вылетела из воды на два локтя вверх и цапнула за крыло зазевавшуюся чайку. Тех, кто стоял близко к Реке, окатило брызгами. Все загалдели, глядя на круги на воде. Речник Айому мечтательно улыбнулся.

– Вот именно, - пробормотал он. – Высплюсь – и на берег. Да не иссякнут воды Великой Реки!

Глава 05. Сухие травы

– И больше её здесь не видели, - со вздохом завершил рассказ Речник Айому и покосился на прозрачные кусты и прислонённые к ним удочки. Кесса поспешно поднесла ему лепёшку и жареную рыбину, и Речник нехотя отвёл взгляд от воды.

– Так Ронимира и пропала? И в других землях… оттуда не приходили вести? Она же была Чёрной Речницей, а они… они всегда что-нибудь совершают! – запинаясь, обратилась к Речнику Сима. Три пары сверкающих глаз уставились на него, и он пожал плечами, с хрустом откусывая рыбе хвост.

– Никто ничего не знает, - сказал он, когда от рыбины осталась одна голова. – Ни куда она от нас подалась, ни что там творила. В те дни много толковых людей ушло отсюда. Король Вольферт исхитрился разогнать полвойска в один мах. Вот нарочно захочешь такое сотворить – и не выйдет.

Он не шутил, и его взгляд был угрюм – даже воспоминание о тех далёких временах наводило на него уныние. Кесса смотрела на Речника восхищённо и опасливо – не каждый день встретишь того, кто видел древнего Короля Вольферта, - уж две сотни лет минуло, как он умер. Это Кесса помнила точно, хотя правители у неё порой в голове путались – но Король-Речник был первым из них, а Кейя, изгнавшая с Реки чужих богов, правила после, а ещё позже царствовал Вольферт, и его сын, Король Астанен, властвует сейчас…

– А её родичи? – спросила, не вытерпев молчания, Сит Наньокетова. – Они-то что говорили?

– Кто знает, где её родичи, - пожал плечами Речник Айому, одним глотком допил всё, что оставалось в желудёвой чаше, и потянулся завязать ремешки на голенище сапога. – Чёрные Речники не сильно-то привязывались к родне. Ронимиру называют Кошачьей Лапкой, но кто помнит её родовое имя? Его не найдёшь и в Архивах Астанена…

– Кимеи должны помнить, - нахмурилась Сима, искоса поглядывая на Кессу. – Они помнят всех.