"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

«А вот и тина…» - Кесса проследила взглядом за спутанными алыми нитями, вытянувшимися по течению. Их было мало – жидкие пряди прилипли к вылезшим из-под глины корням на мелководье, и ручей от них порозовел.

«Чистая вода,» - думала Кесса, щурясь на солнечные блики. «Совсем прозрачная, даже от глины не помутнела…»

Осторожно сняв с плеча лапу Нингорса, она подошла к ручью и присела рядом, запачкав эльфийские сапоги белесой глиной. Тихое шипение не сразу долетело до её слуха – она успела поднести руку к воде, но, заслышав едва уловимый звук, вздрогнула и посмотрела под ноги. В следующее мгновение она мчалась прочь от воды, судорожно отряхивая ноги.

«Прозрачная вода?! Нуску Лучистый, где была моя голова?!» - она кинулась к Нингорсу и вцепилась двумя руками в его лапу.

– Летим отсюда! Тут нет воды – только едкий яд!

– Яд? – мигнул Нингорс, взглянул Кессе в глаза – и расправил крылья.

– Лезь на спину!

Облачная дымка курилась внизу, под крыльями Алгана, - хеск поднялся высоко, туда, откуда заросли гилгека легко было спутать с густой травой. Кесса дышала сквозь тряпицу, чувствуя, как понемногу отступает боль, и слабеет жжение в горле. «Едкие реки! Отчего я в Элоке не попросила защитную печать?! И почему о таких вещах молчат легенды?!»

Мимо проплыл огромный сталактит, изрытый пещерками. Длинные зубастые морды высунулись из нор – обитатели сводов, почуяв ветер от крыльев Нингорса, высматривали летуна, но увидеть его не могли. Кесса запрокинула голову, разглядывая изрытый норами и вздыбленный зубцами свод. «Вот какое тут небо,» - она удивлённо мигнула, заметив поверх бурого камня плотный колышущийся покров. Оттуда свисала пёстрая бахрома, выглядывали чьи-то щупальца и клешни. «А у нас, говорят, над небом только пустота – такая огромная, что не измеришь…»

– Вы, знорки, очень хрупкие существа, - задумчиво проворчал Нингорс, облетая висячую скалу. – Что ни возьми, всё вам вредит. Как вы вообще осмеливаетесь выбираться из нор?!

– Ну уж! Не везде воздух пропитан ядом. И огонь течёт не везде, - фыркнула Кесса. – Есть очень мирные и спокойные места. А если ты выпьешь едкую жижу, ты не обожжёшься?

– Бывает вода со скверным вкусом, - шевельнул ухом хеск. – Но обжигаться? Я огонь не пью.

…Красная трава полегла и мёртво шелестела под ногами, обвивая щиколотки. Дочиста обглоданный длинный череп желтел в ней, россыпь позвонков валялась вокруг, больно впиваясь отростками в ступни. Хеск покосился на кости, втянул воздух и сердито фыркнул.

– Ни одного живого зверя, с чешуёй или с шерстью, - проворчал он и сглотнул слюну. – Только Волна, провались она к Элигу. Мне нечего тут съесть, детёныш. Посмотрим, чем угостят там.

Он махнул рукой туда, где едва заметно вздрагивала земля под тысячами ног и лап. Тёмный поток бесчисленного войска заслонил огненную реку и занавесил небо тучами летающих тварей. Все они шли молча, но шум дыхания и топот доносились до опушки леса, как гул отдалённого камнепада.

– Нингорс, ты что, хочешь съесть… хеска? – растерянно мигнула Кесса.

– На что ещё годны одержимцы? – недобро сверкнул глазами тот.

– На то, чтобы вернуться домой живыми, - прошептала Речница. – Зимой, когда разум вернётся к ним… А если ты их убьёшь, они уже не вернутся.

– Я голоден, Шинн. Что за разговоры ты заводишь? – скрипнул зубами хеск. – Ими я не наемся.

– Возьми у меня еду, - Кесса протянула ему изрядно полегчавший узел с припасами. Нингорс фыркнул и отвёл её руку.

– Этого мало, детёныш. Надо найти настоящую еду. Летим…

Крылатые существа, влекомые Волной, не поднимались высоко – Нингорс, раскинувший крылья в поднебесной дымке, был для них невидим. Многие пришли сюда издалека, Агаль гнал их, не давая отдыха, и сейчас они шли медленно, ссутулившись и не глядя по сторонам. Кесса видела в орде золотистый мех и белые перья, красную чешую и сложенные за спиной крылья, пятнистую кожу, от безводья пересохшую, но ещё сменяющую цвет. Тут были все существа, которых она знала, и ещё больше неизвестных. Над ними тучей реяли драконы и Клоа. Огромная «река» текла, не останавливаясь ни на миг.

– Они едва идут, - прошептала Кесса. – Как они ещё живы?! И как они ещё умудряются всё разрушать, выйдя наверх?

– У них полно сил, - буркнул Нингорс. – Попадись мы им, сразу перестанут волочить ноги. Чую, сверху мне никого не выцепить. Слишком тесно идут.

Качнув крыльями, он плавно пошёл к земле. Ветвистая молния вспорола небо в десятке шагов от него – кто-то из Волны заметил чужака. Огненная струя свистнула следом, но и она разминулась с крылом хеска – даже шерстинки на перепонках не обгорели.

– И правда, - вздохнула Кесса, падая в траву и прижимаясь к иссушенной земле. – Сил у них ещё полно.

– Тихо! – рявкнул Нингорс, приникая к земле рядом с ней. Красная трава покачивалась, сливаясь с полосами на рыжих боках.

Волна текла мимо, её воины давно забыли о пролетевших над ними чужаках, никто не видел их, а если и успевал учуять, то поток проносил его мимо быстрее, чем он поворачивался и вспоминал заклятия. Кесса рискнула выглянуть из травы и увидела чей-то мохнатый бок. Большое – с Двухвостку размером – существо в светло-бурой шерсти брело на четырёх лапах, длинный хвост волочился за ним. Оно шло медленно, и Волна огибала его, отталкивая всё дальше к обочине, пока не выкинула в степь. Оно сделало ещё несколько шагов и привстало на задние лапы, выглядывая что-то в толпе. Гулкий рёв пронёсся над степью и оборвался хрипом и бульканьем. Существо тяжело закашлялось, сделало ещё несколько неуверенных шагов в сторону от толпы и легло. Пучок тонких длинных игл, венчавший его макушку, задрожал и опустился, оно вздрогнуло всем телом, привстало, прыгнуло вперёд – туда, где в траве мелькнула тень Кессы – и растянулось на земле, уткнувшись мордой в сухие злаки. Речница слышала, как оно хрипит при каждом вздохе – всё тише и тише.

– Еда, - прошептал Нингорс, жадно втягивая воздух.

Мохнатый зверь затих, только его мех колыхался на ветру, и остывающая кровь стекала из ноздрей на сухую землю. Нингорс шевельнул ухом и указал Кессе на неподвижную тушу.

Волна не заметила их – они проползли на брюхе, укрываясь в мёртвых злаках. Погибший хеск показался Кессе огромным – и она, и Нингорс спрятались за его телом, и Волна катилась мимо, не замечая их.

– Он умер от ядовитого ветра, - прошептала Речница, осторожно прикасаясь к голове существа. Оно не шевелилось, и маленькие глаза под припухшими веками быстро тускнели. Нингорс обнюхал его морду и кивнул.

– Он хорошо сделал.

Примерившись, Алгана подтолкнул тушу так, что она опрокинулась на бок, и вцепился зубами в шкуру на брюхе мертвеца. Тут же он фыркнул, выпустил клок грубого меха и потёр нос.

– У него в шерсти иглы, - проворчал хеск и укусил ещё раз, а потом схватился руками за края раны и по плечи забрался в брюхо зверя, жадно чавкая. Кесса уткнулась взглядом в алую траву.

Тихое шипение послышалось за спиной. Речница обернулась и увидела Войкса. Падальщик, не скрываясь, подошёл к задней лапе зверя и распорол зубами шкуру. Второй встал рядом, вгрызся в ещё теплое мясо и, откусив немного, запрокинул голову и завыл. С опушки красного леса ему ответили – серые тени неспешно брели к свежему трупу.

Нингорс оторвался от еды и сердито рявкнул. Войксы зашипели на него, но ни один не двинулся с места. Алгана смерил их задумчивым взглядом, фыркнул и вернулся к еде.

«Хорошо, что Нингорс нашёл добычу,» - думала Кесса, стараясь не смотреть, как хеск по плечи забирается в тёплые потроха и жадно рвёт мясо с костей. «Он наберётся сил…»

– И снова ты ничего не ешь, детёныш, - лениво попрекнул её Нингорс, разглядывая обглоданную Войксами лапу. Серые падальщики уступили ему брюхо, перебравшись за спину мёртвого зверя. Они глотали иглы вместе с клочьями шкуры, и, похоже, вреда им от этого не было. Нингорс же старательно отделял кожу от мяса и фыркал, потирая уколотый нос.