Великие Игры 3.0

А шаман, надо отдать ему должное, был большой…

Так его, бедолагу, и располовинило. Нижняя часть тела — примерно по пупок — осталась с нами, а верхняя сдвинулась метра на три в сторону и на два — вверх. Да так там и осталась. А, ну, еще ладошки на пол шлепнулись. Одна прям классическая, отделенная в запястье, а другая за собой чуть ли не половину предплечья прихватила.

Неприятное зрелище. Хорошо хоть крови не было. Конкретно у нас в пространстве. А у него там низ прозрачного куба уже начал заполняться.

Что дальше было с шаманом, я не знаю. Очень уж неприятное и неправдоподобное было зрелище. Отведя глаза в сторону, я уточнил у Бродяги, стоит ли еще беспокоиться по поводу верховного. Получив уверенный ответ, что шамана больше не существует у нас, а очень скоро он перестанет существовать и в кубе, где магии нет, а без рук он собственными запасами нормально не воспользуется, я успокоился и занялся самолечением.

Как только ноги начали мне повиноваться, доковылял до Рины. Первым делом отвернул ее в сторону от неприятного зрелища, а потом начал напитывать энергией.

Вызванная ею карусель все еще до конца не прекратилась, и теперь повсюду активировались крошечные целебные заклинаний от детских коликов. Было приятно и немного щекотно.

А когда Рина благодарно улыбнулась и приняла естественную позу, целая гора упала с плеч, потому что мы победили и выжили. Правда, рука и ребра здорово болели, но то, видать, была странная разновидность фантомной боли.

— Это что же, он Хрюна так же расчленил бы? — спросила девушка у Бродяги.

— Нет, наверное, — задумался тот на какой-то миг, — с ним бы он и так расправился бы, без самоуничтожения, это же все равно, что из самострела бить по комару, когда достаточно простейшей духовой трубки. Флина он бы, почти уверен, просто бы усыпил на неопределенный срок. Тех, в ком течет хотя бы капля моей крови, аккуратно выставил бы вон. А вот Хрюна, если действительно разобраться, мог бы и не тронуть. У него же с собой была дудка, а это, считай, привет от меня. Так что, не исключено, что мастера библиотекаря страж просто сопроводил бы до моего временного тела и проследил, чтобы все прошло хорошо.

— Выходит, мы зря тогда переживали? — уточнил я.

— Нет, почему же? — удивился Бродяга. — Все-таки я тогда был уже почти без ума. Вполне возможно охранник попытался убить всех, кроме меня. В таких случаях лучше перестраховаться.

— А с Женей? Что он бы сделал с Женей?! — улыбаясь, уточнила Рина. — Он входит в состав «всех»?

— Ну, это уже уравнение сразу с несколькими неизвестными, так что не стану даже пытаться его решать. Не потому, что не могу! — поднял указательный палец вверх Бродяга, — а потому что устал, а нам еще нужно спешить на защиту города научников!

— А как там у них дела?! — еще больше оживилась Рина (она явно провела себе выборочную чистку памяти, замарывая образы расчлененки — видел я какие-то телодвижения направленные на работу с воспоминаниями).

— Вы пока готовьтесь, а я расскажу, — ответил Бродяга.

— А к чему готовиться? — уточнил я, не совсем понимая, что конкретно нужно делать.

— К переносу, — закатил глаза Бродяга, — тут же прорва энергии, телепортируемся сразу к Стуну. Он нас ждет. Жалко, что Гарр не в лучшей форме, тогда бы, можно было и не готовиться. А так, есть небольшой шанс очутиться в лагере врага или перед городскими воротами, но с их внешней стороны… И тогда, наверняка, нелюдь нам намнет бока!

Последнее предложение он, подмигнув мне, пропел, на мотив детской песенки про улыбку, с которой начинается дружба.

А я, вдруг, отчетливо представил нашу боевую троицу со стороны, и в голове заиграла песенка гардемарин, где они призывают не вешать нос.

Так я ее и напевал все несколько секунд подготовки и переноса, пока она не перестала быть актуальной, потому как нас уже было пятеро!

Правда, настроение последних двух в корне отличалось от нашего. Гарр так и вовсе был «скучный»: сидел, опершись спиной о стену, и претворялся обессиленным.

Реально готовившаяся к любому непотребству переполненная энергией Рина тут же принялась делиться с ним излишками, внимательно слушая рассказ Стуна.

Тот быстро и четко поведал, что все случилось именно так, как и предполагал Бродяга. Пленникам ночью позволили тихо сбежать из лагеря. Потайной ход они найти не сумели, так как точного места его выхода в горах никто из захваченных живыми не знал. Но беглецы смогли пробраться к одной из первых сторожевых башен и убедить защитников спустить веревку, по которой все поочередно и поднялись.

Естественно, никакой серьезной проверки им устраивать не стали, поскольку все выглядели, как обычные люди, а пара человек даже были из местных. Не горожане, но из ближайших селений, их узнали, они поручились за остальных, так как вместе с ними были в плену.

Однако карантин для них устроили. А когда таким же макаром в город попали и наши два друга. Им показали тайное слуховое окошко, имеющееся в помещении с беглецами.

Гарр долго наблюдал за всеми, но так и не смог выявить замаскированного шамана. Все изолированные были людьми и на первый, и на все остальные взгляды. Обычными стопроцентными людьми.

Тогда в голову Стуна пришла идея выдать себя за пробившегося к городу посланника. Мол, его тоже посадили на карантин до выяснения обстоятельств или до начала штурма, когда уже на стенах понадобятся все, способные уверенно держать в руках оружие.

Так, недолго думая, и поступили. Изодрали на нем одежду, исцарапали да измазали в крови и пыли лицо, да завели в «изолятор».

Стуну там обрадовались, потому как никто бывшим пленникам новостей с большой земли рассказывать не спешил, а тут такой красавец, орел и герой, да еще и в курсе последних событий!

В общем, внедрился.

Тут Стун, непривыкший к долгим монологам, взял паузу, промочил горло из какой-то необычной фляги и пожаловался, что пересказ всех новостей был для него самой тяжелой частью задания.

Короче, ночью наш великан полуокаменел, чтобы все думали, что он спит. Собственно, это состояние и помогло засланцу не попасть под общее подчиняющее заклинание.

Да, шамана среди людей не было. Физически не было. Но ночью он ментально вошел в заранее подготовленное к этому тело одного из беглецов. Заснул человек, а проснулся через секунду нелюдь в человеческом теле. Тут же на месте он активировал и остальные спящие заклятия, поднимая с лежанок наиболее внушаемых людей. Остальных же он приказал тихо душить, потому что не хотел расходовать на них силы, необходимые для неслышного устранения охраны и выведения из строя охранных механизмов замка.

Тут уже претворяться спящим дальше было нельзя. Пришлось вставать и оч-ч-ч-ень аккуратно укладывать подчиненных злой воле людей обратно на лежанки. Ну, или на пол — как получится.

Сложнее всего пришлось с «шаманом». Тот отказывался укладываться прямо как тот сорванец в детском саду во время тихого часа: кричал, скандалил, махал руками и ногами. От этих, казалось бы, хаотичных телодвижений, здоровяка Стуна бросало по всему помещению, в обязательном порядке прикладывая обо все ограждающие конструкции и предметы интерьера.