Великий князь Владимирский

— Терция, на колено! … Арбалетчики, огонь! … Орудия, огонь!

Не выдержав накала сражения и падающих целыми рядами соратников, враги побежали. Вернее, они хотели побежать. Но впереди, как пробка в бутылке, стоял отряд Казимира и охаживал подпирающую, орущую толпу булавами.

— Федор! Перебирайтесь через завал, стройтесь и в атаку.

Пехота выполнила приказ и построилась на относительно свободном месте.

— Вперед! Помогайте нашим! Арбалетчики! Вылезайте из-за частокола и следом за пикинерами!

Помещики, судя по всему, начали уставать. И дело не в том, что кто-то сопротивлялся. Сопротивления как раз и не было. Просто руки начали неметь. Подошедшая сзади фаланга принялась колоть пытавшихся сбежать в спины. Вскоре перед ними вновь образовался вал и пики перестали дотягиваться до врагов.

— Арбалетчики вперед! … Залп!

Пикинеры расступились, пропуская стрелков, те вышли к завалам мертвецов и стали делать залп за залпом в спины кавалеристов. Это была уже настоящая бойня. Не в силах двигаться, зажатые со всех сторон стенами леса и стенами трупов, вражеские всадники не могли даже спешиться и укрыться за лошадями или павшими соратниками, настолько плотно они стояли. Они просто сидели, с ужасом смотрели на подстреленных товарищей и ждали своей очереди. Через минут сорок все было закончено.

Я расположился на возу, потягивал вино и ждал. Подошел Казимир.

— Сколько потерял?

— Сто сорок пять убитыми, триста одиннадцать ранеными.

Блин! Только начал увеличивать помещичье войско и на тебе!

— Мы поймали всех, кого ты просил.

— Отлично! Где они?

— Ведут сюда.

Приковылял Федор Горелый.

— Что с ногой?

— Подвернул. Убито двести семь, ранено четыреста тридцать пять.

Четверть войска убита и ранена.

— Казимир, много сбежало?

— Как им было сбежать? Все легли.

— Ясно. Федор пошли людей добить раненых врагов. Мы их сюда не звали. Пусть эта падаль послужит удобрением на полях у смердов. В следующем году у них будет небывалый урожай.

Привели четырех пленников.

— Какой из них поляк?

— Я правитель Польши, Конрад!

— Где орудия, захваченные у меня?

— Что?

— Где мои бронзовые трубы?

— Оставили в Галиче. Думали поделить на обратном пути.

— Хорошо. Этого и этого утопите, — показал на поляка и венгра.

— Ты что! — выпучил глаза Конрад. — Мы короли! Ты можешь потребовать выкуп, но не убивать!

— Да мне плевать и на тебя, и на всех королей, вместе взятых. Тащите их к Угре.

Когда связанных и брыкающихся пленников увели, я велел:

— Позовите профоса терции.

— Племянник, — начал князь Ярослав. — Мы …

— Дайте ему в рыло, пусть заткнется.

Подошедшему палачу приказал:

— Видишь во-о-он две осины рядом стоят? Повесь на них Иуд.

Сидел, пил вино и смотрел на две раскачивающиеся тушки.

— На поле боя лежат другие твои дядья, Святослав и Иван. И еще много князей и бояр. Может похороним?

— Зачем?

— Все же твои родичи.

— Пусть лежат. Мои родичи ты, Дружина, Федор Жданович, Горелый и все соратники. А те, кто там валяется, обычные враги.

Глава 13. Земской Собор

Мы разделились после Смоленска. Я с терцией Федора, пятью сотнями помещиков, под командованием Казимира и всей артиллерией направились к Новгороду. Федор Жданович взял оставшуюся кавалерию и пошел к Чернигову. Мертвый город остался за спиной. Около Великих Лук меня встречало посольство из Литвы.

— Князь Миндовг хочет заключить с тобой союз, — объявил высокий, костлявый литовец.

— И все?

— Он просит тебя, как будущего союзника, отдать ему Полоцк, Гродно и Минск.

Скромный какой у литовцев князь.

— Что еще хочет князь Миндовг?

— Больше ничего. Только то, что я озвучил, да жить в мире с тобой.

— Очень сожалею, но нет.

— Мы можем взять и сами, — заметил литовец. — В этих землях не осталось тех, кто сможет их защитить.

Вот не нужна мне сейчас война с Литвой. Совсем. Но и наглость спускать нельзя. А то отберут последнее.

— Передай своему князю, что он может попробовать. Но тогда, после Новгорода, я приду в то заросшее ёлками болото, которое вы называете домом и вырежу всех, от старухи до младенца. Через несколько лет люди забудут, что жил в этом мире народ, называвший себя литовцами.

— Ты не сможешь! Наши силы …

— Да насрать мне на ваши силы! — перебил посла. — И Батый, и мой дядя, вкупе с польским и венгерским королями, надеялись на свои силы. И где они теперь? Если Миндовг желает войны — будет ему война. Но я миролюбивый человек, так что сам к нему, без причины, не полезу. Но не дай вам Бог захватить хотя бы одну деревню в перечисленных тобой землях. Все, уходи.

Подойдя к Великим Лукам я потребовал сдачи. Защитники покричали обидное с городен и отказались. Ну-ну. Через 5 часов, вынеся орудиями стену, мы вошли в город. На центральной площади меня встречала местная верхушка.

— Ваши люди, забыв про честь и совесть, вопреки заключённого союза напали на меня, захватили Смоленск и вырезали всех до единого жителей, поступив как язычник Батый. Из этого я заключаю, что и вы язычники. Лечится это только одним способом — огнем. Так что, расходитесь по домам, сейчас мы сожжем это капище, вместе с вами.

— Помилуй, князь! — завопили горожане и упали на колени.

— Кроме того, вы еще и оскорбили меня. Я Великий князь, холопские морды! Жаль, что вас нельзя убить два раза.

— Как мы можем заслужить прощение? — спросил, стоя на коленях, один из старшин.

— Принесёте мне клятву за себя и всех своих потомков, на кресте, служить честно и верно. Если из вас не полезут бесы, при целовании креста, то может быть вы и не язычники. Тогда я, возможно, передумаю казнить всех вас.

Так и двигались, принимая под мою руку города и погосты. Под стены Новгорода вышли 21 января. Город впечатлял. Огромный, по местным меркам, и хорошо укреплен.

— Сдаваться будете? — поинтересовался у новгородцев, прибывших в мой лагерь.

— Почему ты хочешь нас осадить? И зачем захватил наши города?

— Может быть потому, что вы напали на меня первыми?

— Это князь Ярослав Всеволодович, не мы.

— Понятно. Скажите мне, честные люди, а в ваших городовом и владычном полках служат чужеземцы или новгородцы?

— Конечно новгородцы!

— Выводите эти полки, хочу посмотреть на них.

— Э-э-э. Их нет сейчас в городе.

— Конечно нет. Передайте родичам тех, кто там служил, что если они захотят пообщаться с ушедшими воинами, пусть ловят ворон и волков в лесах, под Смоленском, которые их сожрали. Возможно какая-то часть новгородских черных душонок прижилась в этом зверье.